Луиза Бэгшоу - Фабрика грез

— Ты хочешь сказать, теперь я больше не респектабельный президент студии, на которой ты женился? — спокойно спросила его Элеонор.

— Да! — взвизгнул Пол.

— Пол, а ты меня любишь?

Он глубоко вздохнул, немного отступив назад.

— Конечно, люблю. Но так больше продолжаться не может.

Элеонор кивнула:

— Ты прав. Я хочу развода.

— Ты говоришь это несерьезно. — Он неверяще посмотрел на нее. — Ты хочешь развестись со мной? Ты что, не понимаешь, что в этом городе твоей карьере пришел конец? Ты потеряла работу, потеряла деньги. Что еще у тебя осталось?

— Моя гордость, — просто ответила Элеонор.

Пол уставился на нее в немом удивлении. Под этим взглядом она взяла свой чемодан, вышла в гостевую спальню и закрыла за собой дверь на задвижку.

Том Голдман выглядел плохо. Под глазами залегли темные круги, и у него не было времени побриться. Выдавались в его жизни тяжелые периоды, но никогда ничего подобного не было. Он разрывался: дистрибьюторы требовали информации — обанкротилась студия или нет, режиссеры, продюсеры, актеры паниковали насчет проектов, связанных с «Артемис», журналистам хватило ума и хитрости обмануть его помощников и прорваться к нему, агенты истерически кричали, что их клиенты окажутся в больших долгах, если компания пойдет на дно, а обезумевшие акционеры выкрикивали всякие обвинения. Шея Тома болела от телефонной трубки, звонки, казалось, никогда не иссякнут, ему приходилось отвечать сразу по шести линиям.

Марсия принесла ему на ленч пиццу, но у него не было паузы между звонками, чтобы ее съесть, и в четыре часа дня пицца, холодная, все еще лежала у него на столе.

Элеонор встала в дверях кабинета Голдмана, наблюдая, как ее босс произносит какие-то успокаивающие заверения в трубку. Он полулежал в кресле, закрыв глаза, будто ему больно было открыть их.

— Я не могла просигналить ему, что вы здесь, мисс Маршалл, — призналась Марсия. — Невозможно пробиться. Все дни телефон напрочь занят.

— Все нормально, Марсия, — ласково сказала Элеонор.

Секретарша выглядела совершенно растерянной и потрясенной. Она терзала свои руки и готова была разразиться слезами в любую секунду. На ее столе четыре разных телефона звонили не унимаясь, факс работал, сообщения медленно переползали через край подноса и каскадом ниспадали на пол, соединяясь с бело-серой кучей бумаги. Марсия была фанатично аккуратной женщиной, и Элеонор понимала: ей просто некогда собирать сообщения.

— О'кей. Слушай, вот что мы сейчас сделаем, — сказала Элеонор. — Ты отключаешь все звонки мистеру Голдману, будто у него совещание и его нельзя тревожить.

Марсия неуверенно посмотрела на Тома, который по-прежнему сидел за столом с закрытыми глазами.

— Но…

— Да, у него совещание со мной, — твердо сказала Элеонор. — А ты можешь отдохнуть остаток дня. Это приказ.

— Хорошо, мисс Маршалл, — сказала она с благодарностью и поспешила к своему столу.

Элеонор тихо закрыла дверь кабинета Тома и на цыпочках подошла к нему. Потом взяла у него из рук трубку и сказала:

— Он перезвонит.

И положила трубку на аппарат.

— Элеонор! — воскликнул Голдман, не веря своим глазам. — Что ты здесь делаешь? Я не ожидал тебя до завтрашнего утра.

— О, похоже все так рады меня видеть, — насмешливо сказала Элеонор.

— Я правда рад тебя видеть, ты понятия не имеешь как, — сказал Голдман со слабой улыбкой.

— Ну, очень плохо?

Он поднял одну бровь.

— Даже не буду напрягаться и отвечать на твой вопрос.

— Я велела Марсии отключить телефоны, — призналась Элеонор, — нам надо поговорить.

— Хочешь холодную жирную пиццу? — спросил Том, отламывая неаппетитный кусочек и отправляя в рот.

— Ты меня сильно искушаешь, но нет. Ты разговаривал с правлением?

Голдман кивнул:

— Да. Я повторил им твои слова. Им не понравилось.

Но они согласились вступить в игру. Руководство пока остается на месте, они сделают все от них зависящее, поработают с банками, чтобы поддержать акции. Я думаю, у них просто нет выбора. Они могут вообще потерять все вклады.

Элеонор обошла комнату, быстро соображая.

— Хорошо. А ты говорил с Роксаной Феликс?

— Я оставил ей сообщение. Никакого ответа. Хотя ничего удивительного, — сказал он, восхищаясь тем, как хорошо выглядит Элеонор.

Даже в атмосфере полной катастрофы она умудрялась быть спокойной, элегантной, держаться с царственной осанкой. На ней был яркий костюм от Донны Каран, он видел Элеонор в нем несколько дней назад, когда произошел тот неприятный разговор. Смелый, уверенный цвет и безупречный крой подчеркивали стройность фигуры. Элеонор выглядела просто замечательно.

Да, у нее есть стиль. Несмотря ни на что, она всегда так грациозна, подумал Голдман, пытаясь не вспоминать вчерашний вечер дома и свою жену, которая выла и кричала в ярости на него за то, что он не продал акции. Черная тушь текла с ресниц по сильно накрашенному лицу, она скандалила с ним, как самая избалованная дрянь. Как ты мог со мной такое сделать? Как будто он специально разорил себя, разрушил карьеру с одной лишь целью позлить ее. В этой ситуации она могла думать только о своем глупом аукционе. «На него теперь никто не придет!» — вопила она.

— А как Сэм? — спросила Элеонор.

— Сэм позвонил и сказал, что «Эс-Кей-ай» больше Роксану Феликс не представляет.

— Не похоже на Сэма. Обычно он не выкидывает своих клиентов.

— Он не обсуждал со мной этот вопрос. Но казался очень взволнованным, правда, — продолжил Том. — Но может, он такой из-за развода?

— Сэм тоже?

— Что?

Элеонор замотала головой:

— — Ну ладно, про это после. Перво-наперво я хочу рассказать, что собираюсь делать.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся:

— Ну давай, ты единственный человек, у которого остались силы бороться. Элеонор, клянусь. Я не знаю, что случилось с тобой за последнее время, но как бы мне хотелось, чтобы и со мной такое же произошло.

— Я намерена поговорить с Роксаной Феликс и убедить ее вернуться на съемочную площадку. Доделать фильм.

— Да ты просто сумасшедшая! — воскликнул Том.

— Выслушай меня, Том. Зак и Меган в порядке. Доктора сказали, Зак может вернуться на съемки через день-два. Занимаясь поисками, я велела Фреду работать, продолжать съемки. Многое из отснятого я смотрела, Том.

«Увидеть свет» — замечательный фильм. Его производство почти завершено. Нужна Роксана на неделю или чуть больше. Ты сам знаешь, Флореску монтирует быстро. — Она подняла руку. — Нет, дай мне, пожалуйста, закончить.

Ясно, что ты собираешься сказать: Роксана не согласится.

А если и согласится, то потом никто не захочет брать этот фильм. Продавать его.

— Правильно.

— Не правильно. Уверена, я сумею убедить Роксану вернуться на съемки. Ей нечего терять. Именно потому, что она такая первоклассная сука, она не захочет, чтобы мир увидел, как она убегает, поджав хвост. Я поеду к ней сегодня же. А что касается дистрибьюторов, то, как только все уляжется, они будут с ума сходить, лишь бы заказать наш фильм. Мы получили сейчас паблисити, стоящее миллионы долларов.