Айрис Джоансен - Летняя улыбка

— Мадрона? — Дэниел прищурился. — Это же совсем недалеко отсюда! Они что, приземлились на территории Седихана?

— Я же сказал, они вовсе не глупы. Самолет сел у самой границы, но в Саид-Абаба. Бандиты прекрасно знают, что тамошнее правительство враждебно Алексу и не станет ему помогать. — Он помолчал. — Они невдалеке от седиханского княжества, в котором правит твой старый приятель, Филип Эль-Каббар. Улавливаешь мою мысль?

— Теперь понятно, — задумчиво произнес Дэниел. — Филип — один из наиболее авторитетных людей на Ближнем Востоке. И Алекс, зная это, никогда не пересечет границу его владений без официального приглашения. А получение такого приглашения может занять много времени. — Он расцепил руки и выпрямился. — Ты прав, эти бандиты чертовски умны.

— Но у нас есть одно преимущество, — Клэнси многозначительно посмотрел на золотой перстень на левой руке Дэниела, сделанный в виде розы, пронзенной саблей. — Несколько лет назад ты спас Эль-Каббару жизнь, да и теперь, выйдя в отставку, поселился поблизости от него. Ты с ним дружишь. — Его губы тронула легкая улыбка. — Представь, я даже видел в газетах ваши фотографии, как вы развлекались в Монте-Карло. Какие перемены для человека с твоим прошлым, Дэниел! Нравится, кстати, тебе такая жизнь?

— Да ничего. Есть свои плюсы. — Дэниел посерьезнел. — Ближе к делу. Ты хочешь, чтобы я походатайствовал за тебя перед Филипом?

— Нет, — невозмутимо ответил Клэнси. — Я хочу, чтобы ты сам отправился в Саид-Абаба и вызволил девушку. А еще я хочу, чтобы ты заманил Хасана и его людей в Седихан.

Какое-то время Дэниел смотрел на Клэнси, словно не в силах поверить услышанному. Затем он рассмеялся.

— Боже мой, я, наверное, должен быть польщен. Да что ты обо мне думаешь? Что я супермен?

— Ты профессионал высочайшего класса и всегда справлялся с подобными заданиями. — Клэнси покачал головой. — Если кто-то и сможет это сделать, то именно ты. К сожалению, у меня не слишком большой выбор. Ты единственный человек, которому Эль-Каббар позволял пересекать свои границы без соблюдения всех формальностей. — Лицо Клэнси стало жестким. — Алекс не может пойти на то, чтобы выполнить требования террористов и выпустить из тюрьмы тех бандитов. Они подложили бомбу в школьный автобус, и несколько детей серьезно пострадали. Так что негодяев из этой группы нужно захватить. Хорошо бы и Эль-Каббар разгневался на них за то, что они вытворяют на его территории. Тогда им ни за что не попасть в Марасеф.

— Спасибо, что хоть не требуешь, чтобы я привел их всех на одной веревочке, — скептически заметил Дэниел. — Что мне остается? Всего-навсего отбить девицу, пересечь миль пятьдесят пустыни да еще миль пять карабкаться по горам. А потом — если, конечно, удастся перейти границу-я должен также удержать Филипа от преследования и подать Алексу террористов на блюдечке с голубой каемочкой. Делов-то!

— Всегда любил уверенных в себе людей, — с улыбкой заметил Клэнси. — Так что, как я понял, ты согласен?

— А почему я должен идти один?

— Мы сообщили преступникам, что ни в какие переговоры вступать не будем, пока не удостоверимся, что Зайла жива и здорова. Мы договорились, что они пропустят для этого в самолет нашего человека, но только одного. А еще, в качестве благородного жеста, они согласились освободить пилота и доставить его в одну из мечетей в Саид-Абаба. Видимо, пилота повезут двое, а мечеть находится примерно в тридцати милях от самолета. — Клэнси сделал паузу. — Значит, охранять Зайлу будут только двое. По-моему, в это время и надо попытаться вызволить девушку. Мы сообщим террористам, что ты будешь у них в четверть третьего. Кстати, у меня в вертолете есть кое-какие игрушки, которые могут тебе пригодиться. Пойду принесу.

Дэниел криво усмехнулся. Уж он-то в эти «игрушки» умел играть лучше, чем кто-либо. И в том, что у Донахью они будут хитрыми и смертоносными, он не сомневался.

— Когда ты сможешь отправиться в путь? — спросил Клэнси, остановившись в дверях. — Тебе наверняка потребуется какое-то время, чтобы изучить местность.

— Интересно, а с чего ты взял, что я согласился? — невинно поднял брови Дэниел. — Я ведь пока еще в своем уме.

Клэнси покачал головой. Лучи послеполуденного солнца проникли в кабинет, и все вокруг засверкало золотыми бликами. Улыбка на его жестком, словно высеченном из камня, лице была усталой и слегка печальной.

— На нашей работе приходится быть немного ненормальным. Когда-то ты выбрал опасную профессию, Дэниел. Только не говори мне, что тебе еще не надоело спокойное существование. Да мне и не нужно убеждать тебя согласиться! Все, что я должен был сделать, это просто предложить. — Он повернулся к выходу. — Вернусь через десять минут.

Дэниел ошалело уставился на закрывшуюся за ним дверь, потом рассмеялся. Второго такого, как Клэнси, не найдешь. Он действительно скучал по нему последние два года. Взглядом Дэниел обежал свой роскошный кабинет, как бы оценивая и великолепный восточный ковер, и картины, и антиквариат, расставленный тут и там. Да, конечно, все устроено с большим вкусом, но уж слишком цивилизованно… и скучно! Дэниел вскочил, резко отодвинул стул. Так скучно, что он уже еле сдерживался. Безусловно, Клэнси хорошо его знал. Ну что ж, не судьба ему быть плейбоем! Первые три месяца ему еще нравилось прожигать жизнь, но потом все чертовски надоело. Ничего удивительного, что Клэнси был так уверен в его готовности ухватиться за эту опасную, почти невыполнимую работу!

Дэниел снова взглянул на фотографию и широко улыбнулся, потом осторожно дотронулся до губ девушки. Такая летняя улыбка! Почему бы не признаться себе, что в предстоящем деле его привлекает не только опасность, но и возможность сблизиться с хорошенькой протеже Брэдфорда? Конечно, то, что он чувствует, скорее всего просто похоть. Иначе это полный абсурд. А ведь сначала ему показалось, что он нашел что-то очень близкое, давно потерянное… Но это скорее всего игра воображения. Да просто физическое влечение!

Дэниел ухмыльнулся, осознав, что уже радостно предвкушает, как приступит к делу. Клэнси Донахью прав, он, наверное, и в самом деле немного сумасшедший! Продолжая улыбаться, он быстрыми шагами пересек комнату и вышел, чтобы помочь Клэнси внести эти его замечательные «игрушки».

— Ты скажешь ему, что с тобой обращаются вежливо, берегут, как хрустальную вазу. — Али Хасан плюхнулся на сиденье рядом с Зайлой, его острая кошачья физиономия выражала злобное удовлетворение. — Что тебя хорошо кормят и дают спать вдоволь, что мы тебя не били и не насиловали. Все это ты скажешь, когда он тебя спросит. Поняла?

— Хорошо, скажу. — Зайла устало откинула голову на мягкий подголовник. Потом осторожно дотронулась до разбитой нижней губы. — Только он вряд ли поверит, когда увидит вот это.