Айрис Джоансен - Единственный мужчина

В комнате повисла тишина.

— О господи! — изумленно воскликнул наконец Филип. — Она ведь ваша дочь!

Мадхен поправил очки в черепаховой оправе.

— Я ведь всего-навсего стараюсь учесть интересы своего работодателя.

— А как насчет интересов собственной дочери? Ведь вы наверняка знаете, что Дори хотела бы сохранить этого ребенка. Вы отлично это знаете, черт бы вас побрал! И все же вы готовы отнять у нее ребенка, воспользовавшись ее беспомощностью!

— Насколько я понимаю, вы хотите этого ребенка, — бесстрастно произнес Мадхен. — Если это так, я приложу все усилия, чтобы обеспечить удачное протекание беременности.

— И попробуйте только не приложить! — Филипп грозно сверкнул глазами. — Всю жизнь вы лишали собственную дочь права на отцовскую любовь. Но любовь ребенка вам у нее не отнять. Вы будете обращаться c ней как с драгоценной и очень хрупкой статуэткой. — Он поднялся с кресла и сжал ладони в кулаки. — Иначе я разорву вас на куски.

Мадхен удивленно заморгал.

— Я никогда не был жесток с Пандорой. Не понимаю, о чем вы.

— Следите за тем, чтобы не причинить ей боль, — устало произнес Филип. — Возможно, для этого вам лучше видеться как можно меньше.

— Как прикажете. — Мадхен поставил на крышку бара пустой бокал. — Но позвольте указать вам на один момент, шейх Эль Каббар. Не по моей вине Пандора находится сейчас в таком состоянии.

Филип почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Вы правы, — с горечью произнес он. — Между нами говоря, мы чуть не погубили Дори, самую нежную и любящую женщину на свете. — Дрожащими руками Филип закрыл лицо. — Пора исправлять свои ошибки. Я молюсь лишь о том, чтобы Дори позволила нам это сделать.

Снова опустившись к кресло, Филип поднес к губам стакан с бренди.

— А теперь возвращайтесь к дочери, Мадхен. И позаботьтесь о ней. Если она потеряет ребенка, я сотру вас в порошок. — Он нахмурился. — И не говорите Дори, что она беременна. Я сделаю это сам. И, вообще, если вы не способны сказать ей хоть что-нибудь доброе, лучше не разговаривайте с ней совсем.

— Я сделаю все от меня зависящее, я ведь уже сказал вам об этом.

Как только за доктором захлопнулась дверь, Филип снова откинулся на спинку кресла, глядя перед собой невидящим взором. Ребенок… Он никогда не думал о том, что может стать отцом. Но он, вне всяких сомнений, хотел этого ребенка, их с Дори ребенка. При мысли об этом все существо его наполнилось вдруг радостью счастливого собственника.

Филип лежал рядом, сжимая ее в объятиях и не сводя глаз с ее лица. Оба они были без одежды, но Дори не могла вспомнить, как они оказались здесь.

— Филип?

— Шшш. — Губы его нежно коснулись ее губ. — Поспи еще. Тебе это необходимо. Утром у тебя будет болеть все тело.

— Но почему у меня должно болеть… — Глаза ее расширились. — Эдип! С ним все в порядке?

— Куда лучше, чем с тобой.

— Я, кажется, упала, — пробормотала она, пытаясь вспомнить. — Я хотела остановить Эдипа, но он встал на дыбы, и я упала. — Глаза ее остановились на лице Филипа. — Со мной произошло что-нибудь страшное?

— Ты спрашиваешь, не сломала ли ты шею? Нет, хотя вполне могла. Но, слава богу, отделалась шоком и синяками. Твой отец сказал, что тебе следует оставаться в постели и избегать волнений примерно с неделю.

— Здесь был мой отец? — Дори рассмеялась. — Ты уверен, что я не ушиблась головой?

— Уверен. Ты просто спала, как убитая. Мадхен сказал, что это последствие шока. — Филип приподнялся на локте, простыня сползла, обнажая мощную грудь, поросшую темными волосками.

— Самое лучшее для тебя сейчас — сон. Твой отец сказал, что, если ты проснешься в плохом самочувствии, я должен дать тебе еще снотворного.

— Но я не хочу больше спать. Я уже проснулась. — Дори обвела взглядом комнату. — Мы в твоих апартаментах. Но что я здесь делаю?

— Я приказал принести тебя сюда. Ассистентка Мадхена осталась дежурить на всякий случай, но мне не хотелось, чтобы ты провела ночь в кабинете первой помощи. — В улыбке Филипа было столько тепла и нежности, что Дори тут же почувствовала головокружение, не имевшее никакого отношения к ее падению. — Я ведь эгоист. Мне показалось, что без тебя я не смогу уснуть.

Дори затаила дыхание.

— Но ты прекрасно спал без меня целый месяц.

— Правда? — Филип лукаво улыбнулся. — А знаешь ли ты, что ни в одну из своих одиноких ночей я не спал больше двух часов. Не думал, что так быстро привыкну спать с тобой рядом. — Наклонившись, он нежно поцеловал Дори в висок. — Возможно, я никогда уже не смогу спать без тебя.

— Не веди себя так со мной, Филип, — покачала головой Дори. — Я не маленькая девочка, которой надо дарить подарки, когда она больна. Сегодня вечером ты, кажется, собирался не раздавать подарки, а отнимать их. — Рука ее невольно потянулась к горлу. Без медальона Дори чувствовала себя совсем беззащитной и одинокой. — Мисс Ленат еще здесь?

Только сейчас Дори заметила, какой Филип бледный и измученный.

— Нет, Натали уехала почти сразу. Она далеко не глупа и поняла, что я лишь использую ее, чтобы сделать тебе больно. — Филип убрал руку и чуть отодвинулся от Дори. — Натали сказала, что мне это удалось. — Он сел на край кровати спиной к Дори. — Натали была права. Я действительно очень обидел тебя, не так ли?

— Да, — тихо произнесла Дори. — Ты ведь ничего не делаешь наполовину. Мне казалось, что я умираю. А потом я поняла, что лучше действительно умереть, чем терпеть такую боль.

Филип встал и направился к комоду. Взяв там что-то, он вернулся и опустился перед ней на колени.

— Ты могла погибнуть. — Голос его казался приглушенным. — Я чуть не убил тебя.

— Вовсе нет. Я сама сваляла дурака, — возразила Дори. — Не надо было позволять тебе так легко оттолкнуть меня. Я считала себя очень сильной, а сама чуть не умерла от отчаяния, когда ты забрал мой медальон.

— О боже! — вырвалось у Филипа. Подняв с постели руку Дори, он приложил ее к своей щеке. — Я и сам чуть не умер. Или умер — и родился вновь. — Он нежно поцеловал ладонь Дори. — Я собираюсь начать жизнь заново, но не знаю, как это сделать? Ты поможешь мне, Дори?

— О чем ты, Филип? — не веря собственным ушам, прошептала девушка.

— Я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Правда, получается это у меня не слишком хорошо, да?

— Ты? Любишь?

— Не знаю, почему ты так удивлена. Ты ведь сама утверждала это.

— Я помню. — Дори была словно во сне. — Но все случилось так быстро. Я должна это обдумать.

— Что ж, но пока будешь думать, пусть он будет с тобой. — Он надел на шею Дори медальон. — Он принадлежит тебе навечно. — Филип хотел застегнуть замок, но Дори остановила его:

— Я не хочу надевать его. По крайней мере, сейчас.