Елена Богатырева - Испытание

— Хорошо, постараюсь. А зачем тебе, если не секрет?

— Мама занималась этим клубом, когда ей устроили.., эту аварию.

Артем искренне удивился.

— Прости, я думал это был несчастный случай. По крайней мере мне так рассказывали. Если хочешь, я помогу тебе. Закончу свое дело — и я полностью в твоем распоряжении.

— Мне неудобно тебя просить…

— Потому что ты меня всегда недолюбливал, — продолжил Артем. — Но это пустяки.

У тебя действительно серьезное дело, и я тебе обязательно помогу. Насколько я помню, твоя мать работала в милиции…

— Да, — протянул Костя. — А с чего ты взял, что я тебя.., ну.., это…

— Ты считал меня занудой. Да я собственно и остался занудой. Только есть такие области, где занудство — очень к месту. Расскажи мне об этом клубе. Хотя бы в общих чертах.

— Мама занималась наркоманами. Несовершеннолетними. Один из них оказался сыном депутата. Его подсадили на иглу, чтобы подобраться к папочке. К Ларисе в квартиру пытались забраться люди, у которых на плече была татуировка летучей мыши. И точно такую же я видел у одной девицы, которая упрятала за решетку собственного отца.

— Каким образом?

— Этим делом сейчас занимается Василий.

Помнишь его? Так вот к нему на экспертизу привели мужика, который стрелял в любовника своей жены. Несмотря на то, что расстались они давно и у него тоже была женщина, посчитали — что, из ревности. Сам он ничего объяснять не стал. А выяснилось, что совсем не из ревности: дочка позвонила накануне и, рыдая, рассказала, что мамочкин дружок ее обесчестил.

— Девица была из татуированных «летучей мышью»?

— Да. Мужик, в которого стреляли, был тот самый депутат, сыном которого занималась моя мама. Осетров его фамилия.

Артем автоматически сделал пометку в блокноте.

— Осетров Павел Георгиевич, — продиктовал Костя и со вздохом добавил:

— И еще в этом деле участвовала Лариса.

— Да, закручено. Но знаешь, чем больше наворотов, тем проще ответ.

— Кстати, как у тебя дела? Продвигаются?

— Продвигаются, — грустно сказал Артем, — только в непонятном направлении. Ты, кажется, теперь приемы ведешь в консультации? К тебе приходят женщины, обиженные на мужей?

— Да почти они только и приходят, — усмехнулся Костя, но заметив реакцию Артема, добавил:

— Ну это я, конечно, преувеличил. Говоря строго, таких клиентов у меня процентов пятьдесят — шестьдесят. Но они, пожалуй, самые эмоциональные.

— Если, скажем, муж изменяет, бьет, пьянствует, они их ненавидят?

Костя задумался, припоминая своих посетительниц.

— Нет, ни одной такой не припомню. Они плачут, но любят своих мужчин. В этом-то и суть! Одна женщина проблему эту выразила так:

«Понимаю, что он козел, а сделать со своей любовью ничего не могу!»

— А если она его любит, а он — с другой?

Может возникнуть желание его убить?

— Не думаю. Сказать в сердцах, что, мол, убила бы, конечно могут. Но ненависть, если она и есть, то как правило, не к нему, по-прежнему любимому, а к ней — к разлучнице. Люди ведь склонны искать причину своих неудач в обстоятельствах. Разлучница в данном случае — и есть обстоятельство…

Ночью Артем долго лежал без сна. Ему казалось, что в словах Кости есть какой-то ключик к его загадке. Только вот куда его вставить и как повернуть, он пока не знал. Еще его очень заинтересовала история с клубом. Нужно бы заняться этими летучими тварями. Только после. Он знал по опыту, что нельзя начинать новое дело, не закончив предыдущего. Иначе зависнет и то, и другое. И еще он думал о Полине. С первого дня в Петербурге он ежедневно торчал у метро «Проспект Ветеранов» по вечерам и незаметно провожал девушку до дома. Пока однажды не познакомился с ней… Сегодня из-за приключения в милиции он не успел ее повидать, и это его очень тревожило. Не только потому, что он не выполнил своих обязательств. Он все больше проникался доверием к Даниле, а потому все серьезней относился к его поручению. Если он считал, что Полине что-то угрожает, значит, так оно и есть.

Артем даже подумывал на время бросить дело Свешникова и выяснить, что же угрожает Полине. Свешникову уже все равно, ему не поможешь, а ей помочь можно. Завтра же вечером он должен с ней серьезно поговорить!

Неожиданно в его сумке запиликал мобильный телефон. Артем подскочил и долго шарил в темноте, натыкаясь на вещи. Звонил Данила. Голос у него был не взволнованный, совсем не такой как обычно.

— Ты прошел мимо чего-то важного, — говорил он. — И потерял Полину…

— Что значит потерял? — похолодел Артем. — Я ведь только вчера ее видел.

Объяснение ему самому показалось глупым.

Сердце сжалось в комок, а страх заставил повысить голос:

— Что с ней?!

— Пока ничего, но время идет. Ты должен найти ее завтра до полудня во что бы то ни стало!

— Я все сделаю!

— Завтрашний день — решающий. И помни: ты был рядом с разгадкой. Главное — найди Полину.

— Хорошо, — бормотал Артем в трубку, — хорошо, хорошо…

Он так и не заснул. «Если с Полиной что-нибудь случится, — говорил он себе, — то я… я…», — но не было такой кары, которую он мог бы себе придумать.

Полина весь вечер не отходила от Данилы. Сначала они вспоминали пожар в детском доме. Оказалось, что Данила тоже потерял сознание и очнулся лишь в больнице. Так же, как и Полина, он бегал по справочным, пытаясь отыскать хоть кого-то из своих, но безрезультатно. Ему было так плохо, что он готов был покончить с собой и наверняка бы осуществил свое решение, если бы не Карина…

Они встретились в парке возле Никольской церкви, куда Данила заходил почти ежедневно.

Карина увлеченно занималась своей картиной, и Данила долго наблюдал за ней. Она подошла к нему сама и сказала, что он ей мешает работать.

— Я даже подумать не мог, что вы меня заметили, — удивился он.

— Вы просверлили мне взглядом спину! — ответила она высокомерно.

Но уйти не торопилась. Все стояла и смотрела.

А потом спросила:

— У вас несчастье?

— Да, — ответил Данила. — Я…

Она прервала его, вскинув руку.

— Не рассказывайте! Я должна немедленно сфотографировать вас и нарисовать!

Не дожидаясь ответа, она вернулась к своим вещам, махнув ему рукой, чтобы он шел за ней.

У этой хрупкой двадцатипятилетней женщины были жесты королевы. Данила не мог не подчиниться. Внутренний голос говорил ему, что эта маленькая королева интересуется вовсе не им, а страдальческим выражением его лица. Ей нужна не его история, а лишь ее внешнее отражение.

Он решил позволить ей сфотографировать себя, но категорически отказался от позирования.

Она трижды с разных сторон окатила его фотовспышкой и села на скамейку, приспособив папку с листами у себя на коленях. Карандаш заметался по бумаге. Карина смотрела на него с жадным любопытством, отчего ее красивое лицо приобретало оскал жснщины-вамп.