Мэри Патни - Неповторимая весна

Разумный подход.

– Посетителей туда допускают?

– Да, конечно. Монастырь Пресвятой Девы – это не тюрьма. Тебе бы там понравилось. Воздух и свет в Нью-Мексико обладают такой чистотой, которая возвышает душу. Там есть… покой.

– Могу себе представить. Чем ты будешь там заниматься? Кроме молитв, я имею в виду.

– Братья всегда заняты. Работают в саду, пекут хлеб, делают вино. – Он улыбнулся. – Занимаются веб-дизайном…

– Серьезно?

– Святая правда. Полагаю, что мое владение компьютером – одна из причин, по которой они согласны рассмотреть мою кандидатуру. Монастырям тоже приходится платить по счетам.

Не успел он продолжить, как подошли сестра Сэма Мария и ее муж Шон. Действуя со слаженностью давно женатой пары, они утащили Тома, чтобы показать ему самого младшего из своих внуков. Джулия смотрела, как родные удаляются, чувствуя на собственном лице улыбку обожания. Чарлз вышел из кухни и присоединился к ней.

– Ты скоро сможешь оставить свой пост. Роковой час почти настал.

– Подожду еще несколько минут. В конце концов люди думают, что это обычный прием, и гости еще продолжают прибывать. – Она улыбнулась, почувствовав, как Дина трется о ее щиколотки. – Кроме того, моя кошачья внучка составит мне компанию.

Весна выдалась трудной, мягко говоря. Но было огромным облегчением узнать, что Сэм не покончил с собой.

Стройная молодая женщина стремительно вошла в двери.

– Рейни, как чудесно! – проговорила Джулия. – Как хорошо, что ты смогла вырваться.

– Я пропустила первую свадьбу Кейт и пообещала ей, что никто не удержит меня от посещения второй.

Рейни Марлоу обняла Джулию. Сегодня она поменяла блеск Голливуда на простоту, которая напомнила Джулии о тех днях, когда Кейт и все ее подружки хором плакали над очередной мелодрамой, сидя перед телевизором в большой комнате. Добрые старые времена…

– А самый сексуальный мужчина в мире приехал?

– Он в Греции, работает над новым фильмом.

Может, это к лучшему. Джулии хотелось бы познакомиться с мужем Рейни, но присутствие Кензи Скотта отвлекло бы всеобщее внимание от главного события.

– Иди, поздоровайся с Кейт. И она, и вся ваша банда будет в восторге, что ты здесь.

Раздался звон тибетского храмового колокольчика. Джулия переплела свои пальцы с пальцами Чарлза. Наступило главное событие. Способность перекричать шум, стоящий на объекте, – это большое достоинство, подумал Донован. Подняв руки, он громко провозгласил:

– Внимание, пожалуйста!

Толпа щебечущих гостей затихла, и Кейт выступила вперед. Оказалось, что ее блестящие волосы украшены цветами, в руках она тоже держит букет и похожа на средневековую принцессу на какой-то изысканной картине.

– Мы должны признаться. Это не просто вечеринка. Это свадьба, – произнес Донован. – Заранее были предупреждены только гости из других штатов.

Смех и возбужденный шепот прокатились по комнате, и к Кейт и Патрику подошли свидетели – Том Корси и Лиз Чен.

– Устраивайтесь поудобнее, чтобы всем было хорошо видно, и начнем.

Лорел Кларк, которая играла на цимбалах, заранее установила свой инструмент в уголке. Сейчас она наполнила комнату звуками танцевальной музыки эпохи Возрождения, а гости собрались вокруг сочетающейся пары. Когда появился преподобный отец Уиттикер, Донован полез в карман за кольцами. У него и Кейт были прежние обручальные кольца, с датой первой свадьбы, выгравированной изнутри, и на днях он отвозил их к ювелиру.

– Ты добавил на кольцах дату развода? – с улыбкой спросила Кейт. – Будет только справедливо, если наши внуки узнают всю историю полностью.

Он улыбнулся, подумав, – за те недели, что они воссоединились, она снова стала улыбчивой, доверчивой, прежней Кейт.

– Нет. Вместо этого я выгравировал внутри каждого кольца символ бесконечности. – Донован поднял ее руку и нежно поцеловал пальцы. – На этот раз, кариссима, мы вместе навсегда.

– И объявляю вас мужем и женой.

Кейт и Патрик поцеловались, а Джулия вытерла глаза. На этот раз они не ошибутся. Когда она убирала платок, Чарлз тихо проговорил:

– Я люблю свадьбы. Как насчет того, чтобы и мы с тобой поженились, когда пройдет приличествующий отрезок времени? Скажем, год или около того?

У Джулии зачастил пульс.

– Я… не загадывала так далеко вперед.

– А я думал об этом. Представляю себе, как очаровательно ты будешь выглядеть, спускаясь по лестнице в центральном холле моего дома.

Джулия прикусила губу. Потом почти неслышным голосом прошептала:

– Да.

Его лицо засветилось.

– Если я еще не говорил об этом, Джулия, то я люблю тебя.

– А я тебя, Чарлз.

В душе она благодарно помолилась, потому что, если и существовала женщина, благословенная дважды, это была именно она.

Патрик одной рукой обнимал свою сияющую невесту.

– Последнее, о чем я хотел сказать, – мне страшно повезло. Я был удивлен, когда Кейт согласилась выйти за меня замуж. – Он посмотрел ей в глаза взглядом таким же сокровенным, как поцелуй. – Тот факт, что она во второй раз согласилась выйти за меня, – просто чудо.

– Патрик, как всегда, себя недооценивает, – отозвалась Кейт. – Я тоже должна сделать одно признание. Все те милые, чрезмерно самоуверенные люди, которые говорили мне, что я должна внимательно посмотреть на то, от чего отказываюсь, – так вот, вы все были абсолютно правы.

Снова раздался смех. Когда он стих, Кейт серьезным тоном проговорила:

– Единственный, кто должен был бы здесь присутствовать, но не пришел, – это мой отец. Давайте почтим память Сэма Корси минутой молчания. Если бы не он, мы не собрались бы здесь сегодня, а моя жизнь была бы… неполной.

Стало совсем тихо. Потом преподобный отец Уиттикер проговорил:

– Аминь. А теперь в бесконечной круговерти бытия время отпраздновать радостное рождение нового. Окидывая взглядом гостей, адвокат сказал:

– Когда Сэм настаивал на составлении этого безумного завещания, я твердил ему, что с моей профессиональной точки зрения он чокнутый, хуже мартовского зайца. Но оказывается, он прекрасно знал, что делает.

Джулия взяла Чарлза под руку.

– Не знаю, проявил ли он мудрость, или это стечение обстоятельств, но в одном я совершенно уверена. – Она улыбнулась сквозь туманящие взгляд слезы. – Где-то там Сэм сейчас веселится от всей души.

Оскар Уайльд. «Баллада Редингской тюрьмы».