Энн Мэйджер - Дикий мед

— Он без сознания, и врачи не надеются на благополучный исход.

Джошуа обхватил голову руками в горестном отчаянии. И пока он так сидел (пусть рядом была Лейси), он чувствовал себя очень, очень одиноким без Хани, а сердце терзало отчаянное желание лучше бы мне умереть вместо Миднайта.

Розоватый луч занимавшейся зари просачивался через окна, но Джошуа вряд ли видел его. Он застыл, опершись локтями о колени, обхватив руками голову. Повернул браслет часов, чтобы посмотреть время. Уже пять часов, как шла операция.

О господи! Эта комната для ожидавших действовала на него убийственно. Потом возникла горестная мысль: Если только это случится… Лейси повела мальчика вниз, чтобы накормить.

Толчком открыли дверь. Мягкие, вкрадчивые шаги означали, что он больше не один. О, как он не хотел видеть рядом свидетелей своих терзаний!

Подняв голову, он взглянул на вошедшего гневно и растерянно.

Это была женщина, окутанная флером розового цвета, — будто ангел с нимбом. Огненные волосы, сумрачное лицо.

Но он знал, кто она.

Она сделала шаг к нему. Ботинки на мягкой подошве, в ушах тренькают, позванивают сережки.

— Джошуа…

Этот мягкий вкрадчивый голос разрывал сердце.

— Уходи, — гневно потребовал он, хотя какая-то часть его готова была пасть перед ней на колени и умолять остаться.

Он нагнулся еще ниже, пытаясь не замечать ее.

Но она сделала к нему еще один осторожный шаг и улыбнулась так мягко, так желанно.

— Какого черта ты все время перечишь мне? пробурчал он, как всегда завороженный ее дерзостью, ее миловидностью, но изо всех сил старавшийся не показать этого.

Он прикрыл глаза и не отнимал рук, противясь соблазну взглянуть на нее.

— Как ты узнала, где я? — Он казался раздраженным.

— Мне звонила Хитер.

— Ей вообще до этого дела нет.

Хани сделала еще один неуверенный шаг.

— Извини, я хотела поговорить с тобой. Я.., я не знала о Миднайте.

Джошуа прикрыл глаза ладонями, испугавшись шевельнувшегося где-то в недрах его тела желания.

— Как Миднайт? — тихим голосом спросила она.

— Плохо, — выдавил он. — Все еще в операционной.

— Он крепкий.

— И крепкие парни тоже уязвимы. — Он по-прежнему прикрывал глаза ладонями.

— Хорошо, что ты это наконец-то понял.

Он замер и теперь слышал лишь глухие удары своего сердца.

— Послушай, мне не нравится, что ты здесь.

— Я знаю.

Это было сказано с надрывом. Она опять сделала к нему шаг. Что же творится? Затаив дыхание, он ждал развития ситуации.

Дверь резко открылась, и хирург — красивая рыжеволосая женщина с карими глазами — вошла в комнату.

— Кто еще?.. — Джошуа нервно взглянул. Заметив круги у нее под глазами, замолк.

Доктор Лескюр нервно поправила рулончик кардиограммы и присела.

— Дважды нам казалось, что мы уже потеряли его. — Она помедлила. — Но мало-помалу положение начало выравниваться. Мы сделали ему переливание, наметилась некоторая стабильность. Из черепа удалили осколки металла. Ему чертовски повезло — если бы инородное тело попало чуть глубже, нарушено было бы жизнеобеспечение. Порезы на ногах, грудной клетке, лице — это пустяки.

Если он переживет эту ночь, сказала я себе, то ставлю пятьдесят на пятьдесят. Операция прошла легче, чем мы ожидали. Однако…

— Однако?

— Даже если, как нам представляется, нет сильных повреждений мозга, его сильно тряхануло.

— Что вы имеете в виду?

— Могут возникнуть нежелательные последствия: например, может проявляться дезориентация или даже некоторая амнезия, — заметила врач. Когда пациент в таком тяжелом состоянии, то трудно что-либо предсказывать. Могут быть нарушения психики.

Миднайт, возможно, будет жить. Есть шанс.

Сейчас это для Джошуа было главным. И Лейси останется с ним.

Когда врач ушла, он впервые взглянул на Хани.

Ее лицо было бледным, а зеленые глаза — большие и светлые — стали заботливыми.

Нежная улыбка Хани обезоруживала. Боже мой, может быть, Миднайт останется жив, но ведь он потерял Хани.

Гнев исказил его черты, голос осип.

— Спасибо, что пришла.

На мгновение ей показалось, что горло пересохло, пропал голос.

— Я.., я не могла иначе. — Она теперь тоже старалась не смотреть на него. — Мой отец разъярился, когда узнал, куда…

Джошуа удалось произнести ровным голосом:

— На меня не рассчитывай.

Она замерла.

— Я знала, что не нужна здесь! — Затем, сглотнув, добавила:

— До свидания, Джошуа.

Его сердце пустилось вприпрыжку. Она уходит.

Она уже у двери.

— Почему ты пришла именно сегодня? — прошептал он вслед.

— О Джошуа…

Горючие слезы навернулись ей на глаза и покатились по щекам. До него дошло, что он сильно обидел ее.

Он расслышал, будто во сне, ее страстный шепот:

— Извини, Джошуа. Извини за все, что я сделала, за причиненную боль. Я не хотела, чтобы было хуже. Понимаю, почему ты ненавидишь меня.

На ее бледном личике отразилась та же боль, которая терзала его душу.

Пусть уходит.

Но почему?

Он медленно встал.

— У меня нет к тебе ненависти.

Она глухо зарыдала.

— Я.., я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. — Распахнула дверь. — Теперь спокойнее…

Джошуа кинулся к ней.

— Подожди, не все так безмятежно, — отчаянно признался он, схватив ее руку. — И не будет никакого покоя, если ты уйдешь. — Он втащил ее в комнату, прижал к стене.

— Джошуа, что ты такое говоришь?

— Говорю, что был тупицей. Хани, я люблю тебя.

— Не верю…

— Поверь! Я люблю тебя, — повторил он низким, измученным голосом. — Я сожалею, если ты можешь такое допустить, о многих вещах. Сожалею о том, что напился как свинья и вел себя непристойно. Сожалею, что повздорил с Миднайтом и он в расстроенных чувствах летел как ошалелый навстречу своей гибели.

— И Миднайт, и я тоже виноваты в какой-то мере…

— Нет. Вы оба стремились меня спасти. — Джошуа глубоко вздохнул, прижал ее к себе. — Ты так прекрасна…

— Ну, красотой я не блещу…

Он почувствовал пощипывание в горле.

— В моем бестолковом мире ты — единственный просвет.

— Но я никогда не похудею, не стану изящной, чтобы носить облегающие наряды…

В его взгляде опять блеснуло желание.

— Когда ты нагая, то само совершенство. Вместо облегающих платьев я подарю тебе изумруды. И этот наряд будет идеально подходить к нашему ложу… — — Мне ничего не нужно, кроме твоей любви. — Она с сияющим лицом прижалась к нему.

Ему нравилось, что в этих туфлях она стала почти вровень с ним; такая податливая, теплая, утешающая. Его сердце часто забилось, стало жарко. Руками он гладил ее волосы, осторожно прикасался к лицу.

— Я и предположить не мог, что буду кого-то так сильно желать, — доверительно прошептал Джошуа.