Нэн Райан - Любовь в эфире

Кэй положила руку ему на плечо. Салливан нетерпеливо сбросил ее ладонь.

— Ладно, ухожу. Лягу в постель и буду вспоминать, как утром ты обнимал меня. — Она вздохнула и помолчала немного. — И знаешь? Ведь ты будешь вспоминать то же самое. — Кэй порывисто припала к нему, поцеловала в обнаженное плечо, круто повернулась и бросилась к двери.

Салливан Уорд даже не остановил любимую. Привратник с улыбкой открыл ей дверь и мягко пожурил:

— На сей раз ключ не забыли?

— Он мне больше не понадобится, — коротко бросила Кэй, закутываясь в плащ. — Я сюда больше не вернусь. Срок аренды вышел, — грустно улыбнулась Кэй.

Вернувшись в свою одинокую квартиру, Кэй сбросила промокшую одежду, приняла душ и хорошенько .вытерлась. Затем она разожгла камин и села, поджав ноги, перед огнем. На улице не переставая лил дождь.

Глядя на полыхающий огонь, Кэй повторяла про себя слова Салливана: “Вы поступили так, как сами хотели. Как сами хотели…”. Самое плохое было в том, что Салливан не ошибался” Он заставил-таки ее взглянуть правде в глаза, и правда эта оказалась печальной. Если бы Кэй действительно любила его больше всего на свете, то никогда бы не уехала. Так чья же это вина — ее или Салливана? Кэй вытерла слезы, прошла в спальню и, раздевшись, нырнула под одеяло.

Не в силах прогнать мысли о мужчине, которого она потеряла, Кэй гадала: “А Сал-то что делает в эту дождливую ночь?” Она поморщилась и с болезненным вздохом перевернулась на живот. При этом резком движении снова заныла на плече еще не зажившая ранка.

Но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью, раздирающей сердце.

— Сал, о Сал, ну что же мне делать? — простонала она, зарываясь лицом в подушку.

Между тем на другом конце города Салливан Уорд погасил ночник и забрался под одеяло. Положив руки под голову, он лежал на спине и прислушивался к монотонному шуму дождя. Голова раскалывалась от чрезмерного количества виски, сердце болело от одиночества. Салливану живо вспомнились слова Кэй: “Этой ночью в постели я буду вспоминать, как ты обнимал меня… и ты будешь вспоминать то же”. Салливан застонал, повернулся на живот и яростно взбил подушку.

В понедельник утром его приветствовала некая новая Кэй Кларк — дама красивая, строгая и деловая. А ответил на ее приветствие Салливан Уорд — мужчина интересный, любезный и воспитанный.

— У нас в запасе десять минут, Кэй. — Салливан взглянул на часы. — Нас с вами в пятницу приглашает в качестве ведущих на свой вечер общество астматиков. Всякие там танцы — шманцы в стиле пятидесятых. — Салливан скорчил гримасу. — А мы должны быть королем и королевой бала. Справитесь?

— Почему бы и нет? — улыбнулась Кэй. — Даже забавно.

— Отлично! — кивнул Салливан. — Только надо одеться по моде тех лет.

— Что-нибудь придумаю. Пора идти.

— Двинули. Да, еще одно. Тридцатого октября, в канун Дня всех святых, Томпсоновский приют проводит ежегодный вечер для детей, ну, я и подумал…

— Можете на меня рассчитывать.

— Кэй, только это чистая благотворительность.

— Не важно.

— Спасибо. Скажите Дженел, пусть займется костюмами. — Салливан слегка покраснел. — Разумеется, это ваше дело, но детям хотелось бы, наверное, видеть сказочную принцессу, — Он вдруг озорно, по-мальчишески улыбнулся, и Кэй почувствовала, как у нее учащенно забилось сердце.

— Принцесса так принцесса. Что-нибудь еще?

— На прошлой неделе звонили из журнала “Майл хай”. Хотят опубликовать беседу с нами. Я сказал, что поговорю с вами и перезвоню.

— Отлично. На этой неделе меня устраивает любой день, после часа.

— Договорились. — Его слова заглушил голос Дейла Китрелла:

— Оставайтесь с нами! Начинается утренняя программа “Салливан — Кэй”…

Закончив приготовления, Кэй взглянула в зеркало и захихикала, как школьница. Серая бархатная юбка висела колоколом. С пушистого ворота свитера из светлой ангорской шерсти свисали алые ленты. Узкую талию плотно облегал ярко-красный кожаный пояс дюйма три шириной. На ногах — высокие бархатные сапожки с монетками вместо застежек.

Не тронутое косметикой лицо выглядело юным и свежим. Кэй в последний раз пригладила длинные вьющиеся волосы, поправила ленту и щедро накрасила губы алой помадой. Так, хорошо. Кэй чувствовала себя готовой к большому представлению.

Салливан возвышался на импровизированной сцене в дальнем конце зала, известного всем в Денвере под названием “Биг Мак”. Наверху покачивалось огромное шелковое полотнище с эмблемой “Кью-Г02”.

Уорд, деловито перебиравший разложенную на длинном стеле груду старых пластинок, и не заметил, что Кэй поднялась на сцену и украдкой наблюдает за ним.

Одетый тоже по моде пятидесятых, Салливан был не похож на себя, но все равно от него было невозможно отвести глаз. “А впрочем, — подумала Кэй, — костюм не имеет значения. Просто он мужчина, мужчина до кончиков ногтей. Эту животную грацию и красоту никакой одеждой не скроешь”. Салливан поднял голову и, увидев наконец Кэй, расплылся в улыбке. Ощутив внезапно робость и смущение, словно школьница, впервые попавшая на дискотеку, она нервно затеребила свитер.

— Вот это да, Кэй! Да вам не дашь больше шестнадцати, ну семнадцати от силы.

— Да и вы нынче молодцом, Салливан, — улыбнулась она в ответ.

Он засмеялся и подвел Кэй к микрофону, установленному посреди сцены.

— Эта штуковина еще не включена, так что, может, прорепетируем немного? — А разве от нас ожидают чего-нибудь особенного?

— Да в общем-то нет. — Салливан улыбнулся и закурил сигарету. — А там, кто их знает, может, попросят нас станцевать. Ну и предполагается церемония коронования. — Салливан закатил глаза.

— Надеюсь, выдержим. — Кэй покачала головой.

— Да, разумеется, но видите ли они собираются… Ладно, не имеет значения.

Вскоре веселье уже шло полным ходом. Пары всех возрастов бодро отплясывали в зале. Салливан и Кэй крутили пластинки давних времен и, перебрасываясь, к восторгу публики, шуточками, сами покачивались в такт музыке.

— А теперь, — схватил микрофон Салливан, — знаменитый хит всех времен. Не забыли “Тюремный рок” Кинга? Ну разумеется, помните. Танцуют все! Ну как, Кэй, — спросил он, не отрываясь от микрофона, — покажем класс?

— С удовольствием.

— Ну что ж, начали! Салливан поставил пластинку и, подав руку Кэй, спрыгнул со сцены. Он крутанул ее и одним взглядом оценил длинные, стройные ноги, мелькнувшие из-под широкой юбки. Кэй тряхнула головой, пышные волосы рассыпались по плечам, и, увлеченные ритмом, они принялись отплясывать.

Пластинка закончилась.

— Все в порядке? — прошептал Салливан, отбрасывая гриву волос, падавшую Кэй на лоб.

Тяжело дыша на его груди, она лишь кивнула. Сердце Сала бешено колотилось прямо под ее ухом. Кэй подняла голову и облизала пересохшие губы.