Нэн Райан - Любовь в эфире

В конце концов работа, на которую собирались потратить не более тридцати минут, заняла два часа. Но они и не заметили, как пролетело время. Кэй поднялась, взглянула на часы и сказала:

— Пойду, надо еще собраться.

— Ну конечно, — небрежно откликнулся Салливан, — беги.

— Спасибо тебе за все. Я уезжаю, Сал, — едва слышно заговорила Кэй, — но пока… — В горле встал предательский комок, и она оборвала себя на полуслове.

Взгляд у Салливана был тяжелый и холодный, в худощавой фигуре чувствовалась напряженность. Он и шагу не сделал ей навстречу.

Кэй поняла, что все безнадежно.

— Ну что ж, Кэй Кларк, удачи тебе, процедил Салливан и вышел из студий.

Он сразу же направился к перекладине. Около трех — за это время он успел провести несколько энергичных тренировок и дважды постоять — в дверь постучала Дженел Дэвис. У нее раскалывалась голова.

Дженел вошла и, скрестив на груди руки, прислонилась к стене. Обнаженный до пояса, весь блестящий от пота, Салливан спрыгнул на пол.

— Она летит в семь. Я узнавала, места на этот рейс есть. — Дженел улыбнулась и, не говоря более ни слова, вышла из кабинета.

Одетая в отлично сшитый шерстяной костюм кремового цвета и бежевую шелковую блузку, Кэй выглядела женщиной спокойной и уверенной в себе.

Рассеянно улыбнувшись стюардессе, Кэй направилась к своему месту в салоне первого класса, разглядывая по пути уже сидящих пассажиров. Было их немного. Первый ряд занимала пожилая пара. Позади них устроились двое усталого вида бизнесменов с кейсами на коленях. Один из них уже задремал. В последнем ряду виднелись только ноги в серых фланелевых брюках, лицо пассажира было закрыто журналом.

Кэй устроилась у окна, туго пристегнулась ремнем и сразу же почувствовала, как в желудке противно заныло. Закрылась дверь, отъехал трап, и большой самолет медленно пополз к взлетной полосе. Кэй нервно вытерла вспотевшие ладони и прислушалась к стуку собственного сердца. Убедившись в последний раз, что ремень застегнут надежно, она облизала пересохшие губы и изо всех сил вцепилась в ручки кресла.

Неожиданно на ее побелевшие от напряжения пальцы уверенно легла широкая ладонь. Рядом сидел Салливан Уорд.

— Вспомнил, что ты всегда немного трусишь при взлете.

Никогда еще этот низкий ласковый голос не звучал в ушах Кэй такой сладостной музыкой, как сейчас. Салливан оторвал ее пальцы от ручки кресла, прижал к своей груди и, заметив, как Кэй тщетно старается что-то сказать, с улыбкой приложил палец к губам:

— Погоди, взлетим, тогда и наговоримся. Все нормально, родная. Я здесь, с тобой. Все будет хорошо.

Кэй с благодарностью посмотрела на Салливана, доверчиво положила ему голову на плечо и глубоко вздохнула.

— Тебе, наверное, любопытно знать, как я здесь оказался.

— Вообще-то да, но в любом случае я рада, что ты рядом.

— Правда? Тогда мне будет легче все объяснить. — Салливана отвлекла подошедшая за заказами стюардесса. — Шампанского, — коротко бросил он и продолжал:

— Только пообещай, что, когда я закончу, ты честно скажешь, что обо всем этом думаешь.

— Ну конечно.

— Я люблю тебя, Кэй, и хочу, чтобы ты оставалась со мной. Но только в том случае, если ты твердо уверена, что не пожалеешь.

— Единственное, о чем я могу пожалеть, Сал, так это о том, что снова потеряю тебя. Неужели ты сам не понимаешь?

— Тогда почему ты летишь в Нью-Йорк?

— Наверное, потому, — вздохнула Кэй — что я такая же упрямая, как и ты.

— А ты уверена, что действительно не хочешь работать в Нью-Йорке? — Салливан смотрел на нее так, что у Кэй сердце заныло. — Спрашиваю, потому что хочешь верь, хочешь не верь, но для меня главное, чтобы тебе было хорошо.

— Да наплевать мне на Нью-Йорк! Больше всего я хочу, чтобы мы по-прежнему работали с тобой в Денвере и по-прежнему любили друг друга.

— Правда? Ты в этом уверена? — Абсолютно.

— А через год не пожалеешь, что…

— Ни через год, ни через десять лет. Никогда.

— В таком случае, — расплылся в широкой улыбке Салливан, — я заказал люкс в “Пирре”. Как насчет того, чтобы провести в Нью-Йорке медовый месяц? Кэй словно онемела.

— Так как понимать твое молчание? Да или нет?

— Сал, — наконец выдохнула Кэй, — неужели ты не шутишь? Но как же? Не понимаю…

— Кэй, я жить без тебя не могу. И не хочу. Поняв это, я понял и другое: придется послать свою гордость куда подальше и последовать за тобой. И вот я здесь. И хочу немедленно на тебе жениться. И хочу, чтобы медовый месяц мы провели в Нью-Йорке. Я сказал Сэму, что нам с тобой нужна неделя отгулов. Теперь слово за тобой.

—Да!

— Неужели не хочешь подумать хотя бы день— другой? — рассмеялся Уорд.

— Сал, ты уже сказал мне, чего хочешь. Может, послушаешь теперь меня?

— Весь внимание, дорогая.

— Я хочу выйти за тебя, и как можно скорее. Я хочу, чтобы мы провели неделю, не выходя из отеля. Я хочу работать с тобой в одной команде на радио в Денвере как минимум ближайшие двадцать лет. Я хочу, чтобы у нас были дети, и еще…

— Счастье мое, тебя не слишком шокирует, если я сейчас поцелую тебя? Вместо ответа Кэй слегка приоткрыла губы, и Салливан, притянув ее к себе, прошептал:

— И ты поцелуй меня. Так, словно здесь никого нет!

— А разве кто-то есть? — выдохнула Кэй, забрасывая ему руки за шею.

Забыв обо всем на свете, Салливан покрывал ее лицо поцелуями, а Кэй страстно отвечала. Послышалось деликатное покашливание стюардессы.

— Извините, видите ли…

— Видите ли, — с улыбкой подхватил Салливан, забирая у стюардессы бокалы с шампанским, — эта женщина минуту назад согласилась стать моей женой, и я решил, что такое событие достойно скромного поцелуя.

— Совершенно с вами согласна, — кивнула стюардесса. — Примите мои поздравления.

— Сал? Может, снова поцелуемся? — Извини, не выйдет. Разве ты не знаешь, до чего меня доводят твои поцелуи.

— Сал, ты хоть представляешь, насколько я люблю тебя?

— Если твоя любовь равна хотя бы половине моей, то с меня этого вполне достаточно.

Кэй разлепила глаза. По огромному почти во всю стену, окну колотил дождь. Кэй медленно повернула голову.

И встретила улыбку Салливана.

— Славная моя женушка, красавица. Я знаю, что ты, проснувшись, разговаривать не любишь. Ну и молчи себе на здоровье. Я люблю тебя, и к тому же беседа тоже пока не входит в мои планы.

— Доброе утро, муженек, — пробормотала Кэй и подставила ему губы для поцелуя.

Салливан притянул ее к себе и зашептал:

— Вообще-то я многое на сегодня задумал. — Музеи, галереи, статуя Свободы. Но этот чертов дождь…

— Действительно, какое ужасное разочарование! — Кэй счастливо вздохнула и закрыла глаза. — Может, какое-нибудь другое развлечение придумаешь? Салливан провел кончиком языка по ее шее.