Мэри Эндрюс - Маленький скандал

Через полчаса Эй-Джи снова перезвонил. Джо успел разобрать упаковку и старался вникнуть в инструкцию по установке, которая была написана на французском.

— Вот чего я хочу, — продолжал Эй-Джи. — Тебя. Нагую. Шоколадную. Ты поняла намек?

— Извини, Джо, — сказала я. — Я думаю, это со склада насчет тех стоек, что я заказала для душа. — Я взяла телефон и пошла наверх.

— Да, насчет стойки ты не промахнулась, — низким голосом ворковал в трубку Эй-Джи.

— Прекрати, — шепотом сказала я. — Я пытаюсь работать. У меня дел по горло. Уилла несколько дней не будет в городе, а когда он вернется, люстры должны быть повешены и закончена главная ванная, а мне еще повесили организацию голубиной охоты. Мы сегодня не сможем увидеться.

— Значит, Уилла не будет в городе? — спросил Эй-Джи. — Тогда у меня есть идея. Что ты скажешь, если мы встретимся у него в доме сегодня? Скажем, часов в восемь. Я куплю тебе бутылочку хорошего вина и кое-что перекусить. Ты сможешь рассказать мне, как тебе тяжело и какие у тебя ужасные сантехники. А потом мы, как следует опробуем ту нашу кровать в маленьком доме.

— Ты что, очумел? — Кровь ударила мне в голову. — Ты не посмеешь даже близко к этому дому подъехать сегодня! Я не собираюсь с тобой встречаться, и, уж, разумеется, ни при каких условиях мы и близко не подойдем к кровати моего клиента.

— Тогда кровать будет твоей, — сказал Эй-Джи.

— Нет.

— Моей.

— Да нет же. — При мысли о том, чтобы нарваться на Дрю и Джи-Джи, у меня тело покрылось мурашками.

— Каскавилла.

— Нет!

— Я даже не знаю, что еще здесь можно назвать, дорогая. Нет, знаю! Хижина. Никого там теперь не бывает. Там теперь ворота, которые запираются на ключ. Но я знаю, где Кайл хранит ключи.

— Не глупи! — сказала я. — Послушай, мне действительно придется сегодня много работать. Я не смогу увидеться с тобой сегодня. Я тебе позвоню. Я обещаю.

Он отключился.

Через пятнадцать минут я снова была наверху, пытаясь использовать те жалкие обрывки французского, что остались в памяти со времен колледжа, чтобы помочь Джо с установкой биде. Снова зазвонил мобильный.

Я вышла с телефоном в коридор.

— Горячая линия на проводе, — сказал Эй-Джи. — Итак, я начинаю. Вначале я расстегиваю… — закрыла телефон, отключила его и отнесла в машину. При этом я цинично подумала о том, что отключить Эй-Джи с такой же легкостью вряд ли получится.

Много часов спустя ко мне зашел Остин с едой, взятой в китайском ресторанчике. Мы сидели у меня в гостиной, жевали лапшу и говорили о проблемах дизайна. И потом я рассказала ему об Эй-Джи. Я знала, что Остин скажет мне, что я совершила ужасную ошибку, но он был тем единственным человеком, с которым я могла говорить об Эй-Джи.

— Не связывайся снова с этим шакалом. Ты даже не представляешь, куда тебя это может привести! — возмутился Остин.

— Ты прав, не представляю, — честно сказала я. — Дело в том, что я понимаю — то, что он делает, Эй-Джи делает исключительно ради удовлетворения своего тщеславия — лечит израненное самолюбие. И я знаю, что я жалкая и беспомощная. Я это знаю! Но в ту ночь, в Каскавилле, я была так близка от того, чтобы…

Остин медленно покачал головой.

— Ну почему? — спросил он.

— Эй-Джи сказал кое-что. В том маленьком доме в Малберри-Хилл. Он смотрел на ту старую фотографию с королевами красоты. Ну, на ту, где мама. Он никогда раньше не видел маминой фотографии. И я сказала ему то, что тогда сказала Соня — ну, что я — вылитая мама. И он меня остановил. Он сказал, что я не такая, как она. Я не стала бы поступать так, как поступала она. Я не стала бы вилять и изворачиваться. Не стала бы никого обманывать. И я тогда за это готова была его полюбить. Потому что он был прав. Я не такая, как она. И тогда Эй-Джи сказал кое-что такое, отчего у меня открылись глаза. Он сказал, что он не такой, как его отец. Он давно знал о том, что Дрю бабник, и всегда его за это презирал. Эй-Джи попросил дать ему еще один шанс. Чтобы он смог доказать, что он не такой.

— Как трогательно, — сказал Остин.

— Ты ему не веришь?

— Нет. Но я тебе не указ, детка. Я никогда не пойму обычных мужчин — никогда.

— Понимаешь, что он сделал? Он проложил себе путь в мое сердце своими словами.

— Не только в сердце, но и в штанишки, — сказал Остин. — Но ты не дала ему дойти до конца. Почему?

— Потому что я не чувствовала того, что должна была чувствовать. Меня… Земля не ушла у меня из-под ног, понимаешь? Я не могу этого объяснить. И потом Эй-Джи переключил тему и стал говорить о старых добрых днях, о том, как мы чудесно проводили время вдвоем.

— Нет! — сказал Остин. Я продолжала:

— И Эй-Джи вскользь сказал о том, что Кайл уговорил Дрю и Винса Баскомба продать свои участки.

— Интересно, — сказал Остин, откусывая кусочек цыпленка. — Ты сказала ему о том, что говорила тебе Соня обо всей той компании, включая его отца и Баскомба, и об их славном любовном гнездышке на озере?

— Нет. Но когда Эй-Джи упомянул Баскомба, у меня возникло такое неприятное чувство в животе. Знаешь, я живо представила, как они там веселятся. Это было так жутко.

— Расстройство желудка — лучшее лекарство от страсти, — сочувственно сказал Остин. — Слава Богу, ты пришла в себя.

— И еще Эй-Джи вот что мне сказал: у Баскомба неоперабельный рак мозга. Остин, он умирает. Эй-Джи говорит, что он согласился продать свой участок только по этой причине. Потому что он разорен и умирает. — Я вздохнула. — Я думаю, мне надо поехать к нему и поговорить, пока еще можно это сделать.

Мы с Остином сидели в машине перед обшарпанным кирпичным домом Винса Баскомба на окраине города. Стояло бабье лето — лучшая его пора, и день выдался на удивление красивым. В такой день так хочется сгрести упавшие листья в огромную кучу и упасть в нее, вдыхая непередаваемый аромат ранней осени.

— Как грустно, — сказала я, окинув взглядом облупившуюся краску на доме Винса, заросший сорняками двор и дверь парадного входа, которая, казалось, держалась на одном честном слове. — Когда я была маленькой девочкой, Баскомбы жили в большом красивом старинном доме в самом центре. Этот дом назывался «Берд-сонг». Я думала, так было и будет всегда. Лоррейн ездила на большой красивой машине, а Винс каждый год покупал у моего отца новенький автомобиль для себя. У них было много денег.

— Судя по тому, как выглядит это местечко, теперь Баскомб на мели, — поморщившись, сказал Остин. Он кивнул в сторону старенькой «хонды», притулившейся у подъезда. Она была покрыта опавшими листьями и сосновыми иглами. Две шины спущены. — Это тебе не «линкольн».

— Может, он слишком болен, чтобы разговаривать, — начала было я. — Надо было сначала позвонить. Он меня не знает. Я сглупила.