Лавирль Спенсер - Раздельные постели

Ада открыла глаз, попыталась пошевелить губами, но не смогла.

— Мама? — прошептала Кэтрин.

— Кэти? — Губы Ады по-прежнему были сильно опухшие.

— Ты долго спала.

— Да?

— Ш-ш, не двигайся. Постарайся лежать спокойно. У тебя сломано ребро, и если пошевелишься, тебе будет больно.

— Я так устала, — сказала пожилая женщина, уступая и снова закрывая глаз. Но вскоре опять открыла его. — Ты плакала? — Она не могла правильно произносить некоторые звуки.

— Немного. Не беспокойся обо мне, просто думай о… — Кэтрин не в силах была договорить. Слезы опять обожгли распухшие веки. Ада заметила это и протянула руку. Кэтрин взяла ее, чувствуя маленькие, хрупкие косточки, как у воробья. Как мало сил было в матери. Та самая беспомощность, что чувствовал Клей накануне вечером, сейчас охватила Кэтрин.

— Я не видела, чтобы ты плакала с тех пор, как была маленькой девочкой, — прошептала Ада, стараясь изо всех сил сжать руку дочери.

— Я отказалась от этого давным-давно, мама, а то плакала бы все время.

— Это нехорошо…

— Нет-нет. — Кэтрин сглотнула. — Мама, ты не должна разговаривать.

— Странно, ты говоришь, что я не должна разговаривать, — а я говорю, что ты не должна плакать…

— Почему бы тебе не подождать, пока ты окрепнешь и наберешься сил.

— Я девятнадцать лет ждала, чтобы стать сильнее.

— Мама… пожалуйста.

Нежное пожатие руки заставило Кэтрин замолчать. Ада с усилием продолжала говорить:

— Дело во времени. Вот послушай. Я — слабая женщина, всегда была слабой и теперь расплачиваюсь за это. Хочу тебе рассказать. Герб поначалу был добр ко мне, когда я только вышла за него замуж. Когда Стив был ребенком, ты бы видела Герба с ним, ты бы не узнала отца. — Она закрыла глаза, на мгновение успокоилась, а потом продолжила: — Все началось с пролива Тонкина. Герб находился в запасе. Когда его соединение призвали в действующую армию, я не знала, когда он вернется. Но оказалось хуже, чем мы думали — он ушел на два года. Он многое повидал за это время. Он повидал так много, что вернулся домой, пристрастившись к спиртному. Он мог побороть в себе это пристрастие, но он никогда не мог побороть ощущение, возникшее в нем, когда он пришел и увидел, что я жду ребенка.

Кэтрин сомневалась, правильно ли она поняла неразборчивые слова Ады.

— Р-ребенка?

В комнате воцарилась тишина. Единственный открытый глаз Ады уставился в потолок.

— Да, ребенка. Это была ты, конечно.

— Я?

— Я говорила тебе, что я слабая женщина. — Глаз Ады наполнился слезами.

— Я не его?

Разбитая голова слабо кивнула, и в этот момент чувство свободы заполнило Кэтрин.

— Вот видишь, это не только его вина, Кэти. Я так поступила с ним, и он никогда не мог меня простить, как и тебя тоже.

— Я не понимала этого до настоящего момента…

— Я боялась тебе рассказать.

— Но почему? — Кэтрин склонилась над матерью, чтобы та могла получше видеть ее лицо. — Мама, пожалуйста, я не виню тебя, мне просто нужно знать, вот и все. Почему ты никогда за меня не заступалась? Я думала, ты не… — Кэтрин замолчала и отвела взгляд в сторону.

— Любила тебя? Я знаю, ты это хотела сказать. Это совсем не оправдание, но Герб… Он всегда ждал удобного момента, чтобы отомстить мне. Ты же знаешь — он меня так часто бил… Я боялась его, Кэти. Я всегда боялась его…

— Тогда почему ты не ушла от него?

— Я считала, что виновата перед ним и должна остаться. Кроме того, куда бы я пошла?

— А куда ты собираешься идти сейчас? Естественно, ты не собираешься возвращаться к нему?

— Нет, мне не нужно делать это теперь, когда ты знаешь. Кроме того, сейчас все по-другому. Вы со Стивом уже взрослые, теперь мне осталось беспокоиться только о себе. Стив сделал себе карьеру в армии, а у тебя есть Клей. Мне не нужно больше о тебе беспокоиться…

Кэтрин почувствовала укор вины. Она машинально погладила руку матери и придвинулась ближе к ней, чтобы рассмотреть ее лицо.

— Кто он был, мама? — задумчиво спросила Кэтрин.

На распухших губах появилось что-то похожее на улыбку.

— Неважно, кто он был, важно какой. Он был прекрасным человеком. Это было самое лучшее время в моей жизни. Я бы прошла снова все эти годы ада с Гербом, если бы смогла еще раз пережить те дни с твоим отцом.

— Значит, ты его любила?

— Да… О, как я его любила!

— Тогда почему ты не оставила па… Герба и не вышла за него замуж?

— Он уже был женат.

Услышав это, Кэтрин поняла, что внутри ее матери жила другая Ада, которую она никогда не знала, и только знакомым оставался блеск в ее отекшем глазу. Этот блеск был вызван приятными воспоминаниями.

— Он еще жив? — спросила Кэтрин, испытывая внезапное желание узнать все о нем.

— Он живет в этом городе. Вот почему будет лучше, если я тебе не скажу, кто он.

— Но когда-нибудь ты мне скажешь?

— Я не могу ТЕБЕ этого обещать. Видишь ли, он часто уезжает. Сейчас он БОЛЬШОЙ человек. Тебе никогда не было бы стыдно иметь такого отца… У меня… у меня слегка пересохло в горле. Мне можно выпить немного воды, как ты думаешь?

Кэтрин помогла матери, та немного попила и с тяжелым вздохом снова откинулась на подушки.

— Мама, я тоже должна сделать признание.

— Ты, Кэтрин? — удивилась мать.

Кэтрин размышляла над тем, могла ли мать вообще когда-нибудь подумать о ней плохо. Она сама была слишком занята поисками внешних проявлений любви, чтобы разглядеть более глубокое внутреннее чувство.

— Мама, я сделала это умышленно… Забеременела, я имею в виду. По крайней мере, я так думаю. Я хотела свести счеты с Гербом за все оскорбления, хотела уйти от вас обоих, из дома, где не было ничего, кроме драк и пьянства. Подсознательно я верила, что ребенок мне в этом поможет, и я найду любовь. Я не думала, что это отразится на тебе, но я чувствую, что каким-то образом мой поступок послужил причиной того, что он тебя побил, разве нет?

— Нет, нет, не вини себя, Кэти. Это длится давно. Он сказал, что я нахожусь под его судом, и по моей вине он никогда не получит денег от Клея. Но настоящая причина состоит в том, что ты не его дочь. Я говорю правду. Я не хочу, чтобы ты обвиняла себя.

— Но я так все испортила!

— Нет, дорогая! Просто выбрось это из головы. У тебя есть Клей, скоро родится ребенок, и с таким отцом, как Клей, он тоже обязательно кем-то станет.

— Мама, Клей и я… — Но Кэтрин не смогла рассказать матери правду о том, какое будущее ждет ее с Клеем.

— Что?

— Мы думали над тем, что, когда родится ребенок, и если тебе станет лучше, и ты наберешься сил, ты приедешь и останешься с нами на пару дней, чтобы помочь.

Кэтрин улыбнулась, ее сердце разрывалось, когда она увидела, как мать довольно вздохнула и закрыла глаза.

Прошел день с тех пор, как Кэтрин и Клей разделили одну кровать. В то утро Клей ушел, оставив Кэтрин спать. Возвращаясь домой под вечер, он горел желанием ее увидеть.