Сьюзен Филлипс - Медовый месяц

Небо, незаметно переходя из ночного в утреннее, приобрело жемчужно-серый оттенок. Тони Вьятт, рабочий, запускавший в тот день «Черный гром», шел к Хани по мокрой траве. Ночной туман перед этим немного рассеялся, и из пластмассовой кофейной чашки, которую он держал, поднимался пар. Когда он поднял голову, выражение его лица было таким, словно он не совсем проснулся.

— Доброе утро, миссис Куган.

Она сошла с нижней ступени лестницы и поздоровалась с ним. Тело ныло от усталости. Ее бил озноб, а глаза резало от бессонной ночи.

— Я уже обошла трассу. Вроде бы все в порядке, — сказала она.

— Хорошо. Я слышал прогноз погоды на сегодня. Обещают хороший день.

И он отправился в станционную будку.

Хани посмотрела на горки. Если она поедет, то потеряет Эрика, а если не поедет, то ей не договориться со своим прошлым.

— Хани!

Испуганно вздрогнув, она оглянулась вокруг и увидела Рейчел, которая не разбирая дороги мчалась прямо к ней. На Рейчел были джинсы и розовый свитер, надетый наизнанку. Волосы были не причесаны, а лицо покраснело от гнева.

— Ненавижу его! — крикнула Рейчел, остановившись перед Хани. Глаза горели от невыплаканных слез, а губы дрожали, но сохраняли упрямое выражение. — Я не вернусь домой! Я сбегу! Может, я умру, и он будет виноват.

— Не говори так, Рейчел.

— Мы должны были остаться здесь на все праздники, а сегодня утром папа разбудил нас и сказал, что нам нужно собираться в аэропорт. Мы же только вчера приехали! Это значит, что я не смогу прокатиться, на «Черном громе».

Хани попыталась притупить свою боль от новости, что Эрик решил уехать, обратив все свое внимание на Рейчел.

— Но он и так не собирался разрешать тебе кататься, — мягко напомнила она.

— Я бы его уговорила! — воскликнула Рейчел. Ее взгляд скользнул по трассе. — Я должна проехать, Хани. Ну должна, и все тут!

Эту потребность девочки Хани ощутила как свою собственную. Она не пыталась разбираться в том душевном родстве, которое испытывала по отношению к этому ребенку; она просто приняла его. И, погладив девочку между лопатками, чуть сама не заплакала.

— Как жаль, моя бедная, мне так жаль!

Рейчел не приняла ее сочувствие:

— Это все из-за вас, правда? Вы же поссорились!

— Не поссорились. Это трудно объяснить.

— А я и не собираюсь уезжать! Он обещал нам все что угодно как утешение за отъезд, но мне ничего не надо. Я хочу покататься на «Черном громе»!

— Рейчел, он твой отец, и ты должна его слушаться.

— Чертовски верно, должна! — Голос Эрика зазвучал у них из-за спины. — Ступайте прямо сейчас, юная леди!

Он шел большими размашистыми шагами меж деревьев, держа на руках Бекки. Подойдя, опустил девочку на землю и выпрямился, чтобы посмотреть на другую дочь.

Рейчел ответила прямым взглядом, ее маленькое тельце бессознательно повторило позу отца — широко расставив ноги и подбоченившись.

— Нет! — закричала она. — Я не поеду с тобой в аэропорт! Ты мне не нравишься!

— Ну-ка, подойди сюда!

Сердце у Хани сжалось. По его измученному виду она поняла, что он вот-вот сорвется. Ей хотелось умолять его вместе с Рейчел не уезжать, но она не имела на это права. И отчего это он так упрямится? Зачем настаивает, чтобы она прошла это испытание? Но, даже задавая себе эти вопросы, Хани понимала, что у него есть все права ожидать от нее того, что она еще не в силах была дать.

— Ну, быстро! — рявкнул Эрик.

Рейчел заплакала, но с места не сдвинулась.

Хани сделала полшага вперед, сжавшись от твердой и непоколебимой уверенности, что Эрик глубоко не прав, не позволяя Рейчел прокатиться на «Черном громе». Она позабыла, что у нее нет прав на этого ребенка, и воспринимала Рейчел как собственную дочь.

И в этот момент ее озарило. Теперь она знала, как поступить.

Она схватила Рейчел за руку и пристально посмотрела Эрику в глаза:

— Она должна первой прокатиться на «Черном громе»!

— Да ты рехнулась!

— Не держи ее, Эрик. — Хани от волнения заговорила шепотом. — Позволь ей прокатиться ради меня. Ради нее самой!

При этих словах вся злость и натянутость мгновенно покинули его, и перед ней остался изможденный человек, одинокий воин, прошедший через многие битвы.

— Она еще такая маленькая, Хани. Совсем малышка.

Рейчел уже открыла рот, чтобы негодующе огрызнуться, однако Хани предусмотрительно сжала ее руку, удерживая от этого.

— Она должна это сделать, Эрик.

— Я не хочу ее пугать!

— Она уже напугана. Об этом позаботился ее дедушка.

Отвернувшись от Эрика, Хани опустилась на корточки перед Рейчел:

— Я была как раз в твоем возрасте, когда впервые прокатилась на «Черном громе», и я впервые в жизни была так напугана. Это было очень сурово. Все это не для маленьких детей, милая. Первый крутой спуск страшнее фильма ужасов. А ты так мала, что не сможешь ни сесть, ни закрепить ноги. А на вираже появляется такое чувство, словно тебя затягивает на дно озера. Все это может напугать до смерти.

— Но не меня, — усмехнулась Рейчел. — Уж я-то не перепугаюсь!

Хани ласково потрепала ее по щеке:

— Еще как перепугаешься.

— Но ты же проехала!

— Это дядя меня заставил.

— Он был таким же гадким, как и дед Гай?

— Нет, совсем не таким. Просто он очень не любил маленьких детей.

— Ты кричала?

— Я была слишком напугана, чтобы кричать. Вагончик занес меня на самую вершину холма, и когда я увидела, сколько до земли, подумала, что умру.

— Как когда дед Гай придавил меня?

Хани кивнула:

— Да, как тогда.

— Я хочу прокатиться, — упрямо повторила Рейчел.

— Ты это точно знаешь?

Рейчел кивнула, буквально пожирая глазами аттракцион, и для Хани все вдруг встало на свои места. Они обе хорошо знали, что значит чувствовать себя беззащитной в этом мире, знали, сколько мужества необходимо женщинам. Не глядя ни на Хани, ни на отца, Рейчел вырвалась и побежала к станционной будке.

— Рейчел! — Эрик рванулся вперед, но Хани заслонила собой ему путь:

— Ну пожалуйста, Эрик! Это то, что она должна сделать.

Он смотрел на нее глазами, в которых застыли боль и бессилие:

— Я ничего не понимаю.

— Я знаю, — прошептала она, полностью отдавая себя во власть захлестнувшей ее любви к Эрику. — Ты большой, и ты сильный, и ты видишь жизнь иначе.

— Я поеду с ней.

— Нет, Эрик. Не нужно. Она должна сделать это одна. — Хани посмотрела ему в глаза, прямо в душу, заставляя поверить. — Пожалуйста.

Наконец он кивнул, но так неохотно, что она сразу же поняла, чего ему это стоило, и от этого ее любовь разгорелась еще сильнее.

— Ладно, — сказал он. — Будь по-твоему.

Она увлекла его к станционной будке, и они прошли под картиной Гордона Делависа. Рейчел уже забралась в первый вагончик, и ее лицо светилось изнутри смесью восторга и легкого испуга. В то же время она казалась неправдоподобно маленькой и беззащитной в пустом поезде.