Сьюзен Филлипс - Медовый месяц

— О чем ты говоришь! Это будет сериал совсем другого рода, если мы примем твою малышку.

— Я в этом не сомневаюсь! Может, тогда это уже не будет таким дерьмом, как сейчас. — Дэш бросил кассету на стол Росса. — Эта девчушка — как раз то, что мы искали, чего нам недоставало с самого начала. Она станет мотором, который раскрутит наше шоу!

— Да послушай, Селесте ведь восемнадцать, и она должна быть хороша собой! Не важно, что твоя кроха сказала о своем возрасте, выглядит-то она не старше двенадцати, и красавицей ее ну никак не назовешь.

— Может, она и не красавица, но в характере ей не откажешь.

— Но ведь ее роман с героем Эрика Диллона — одна из центральных сюжетных линий. А эта девчонка явно не тянет на женщину для Диллона!

При упоминании имени молодого актера рот Кугана брезгливо скривился. Он не делал секрета из своей неприязни к Диллону, и Росс тут же пожалел, что завел этот разговор.

— А вот и второй момент, в котором мы расходимся, — сказал Дэш. — Вместо того чтобы подобрать кого-нибудь ненадежнее, ты отыскал на свою голову смазливого мальчишку с талантом закатывать скандалы и создавать трудности.

Впервые после того как они вошли в кабинет, Росс почувствовал твердую почву под ногами.

— Тот, кого ты назвал смазливым мальчишкой, — лучший из молодых актеров, появившихся в этом городе за многие годы. У «Судьбы» был самый низкий рейтинг среди мыльных опер студии, пока в ней не стал участвовать Диллон, а с ним она за шесть месяцев перешла на первое место!

— Да-а, видел я ее пару раз. Единственное, что он там делал, — это расхаживал туда-сюда без рубашки.

— А он и в этом сериале будет ходить без рубашки! Надо быть идиотом, чтобы не воспользоваться его сексапильностью, которая, впрочем, не умаляет его таланта. Он сильная и незаурядная личность и далеко еще не исчерпал свои возможности.

— Уж если он настолько талантлив, пусть попытается сыграть более стоящую историю, чем романчик с техасской манекенщицей, демонстрирующей дамское белье, которую вы хотите нанять на роль моей дочери.

— Вся идея сериала…

— Да сама идея сериала ни к черту не годится! Этот истасканный сюжет о втором замужестве никого не тронет, потому что публике никогда не понять, с чего это вдруг заносчивая леди-горожанка и ковбой решили пожениться. И никто не поверит, что любая из тех королев красоты, что ты приводил на пробы, — моя настоящая дочь. Ты не хуже меня знаешь, что я не Лоуренс Оливье. На экране я играю самого себя. Этого как раз и ждет публика. А с теми куколками я абсолютно не сочетаюсь!

— Дэш, эта пигалица нам даже ни строчки не прочитала. Слушай, если уж ты на самом деле уцепился за эту идею, я приведу ее завтра обратно, и вы вдвоем можете попробовать хотя бы начальную сцену между Дэшем и Селестой. Ты сам убедишься, что это ни в какие ворота не лезет.

— Ты так ничего и не понял, Росс! Мы не будем играть вместе никакой начальной сцены. Эта девчушка не будет играть Селесту. Она будет играть самое себя. Она будет играть Хани!

— Но это разрушит весь замысел сериала!

— Дерьмо это, а не замысел!

— Да она же явилась неизвестно откуда, мы ни черта о ней не знаем!

— И так видно, что отчасти она ребенок, отчасти — полевой командир. Мы знаем, что выглядит она моложе своего настоящего возраста и в то же время на несколько десятилетий старше.

— О Господи, она ведь не актриса!

— Может, и не актриса, но посмотри мне в глаза и скажи: разве у тебя не захватило дух, когда мы с ней разговаривали?

Росс примирительно протянул Дэшу открытую ладонь:

— Да, готов признать, что она незаурядная личность. Более того, соглашусь, что в вашей беседе были и интересные моменты. Только это не имеет ни малейшего отношения к «Шоу Даша Кугана»! Ведь по сценарию вы с Лиз — молодожены с почти взрослыми детьми. Послушай, Дэш, нам обоим известно, что предварительный сценарий — совсем не то, на что мы рассчитывали, но он же будет улучшен! Однако и без отличного сценария сериал будет иметь успех, потому что люди хотят тебя увидеть. Америка любит тебя. Ты — лучший из лучших, Дэш! Ты всегда был таким, и это никому не под силу изменить.

— Что правда, то правда. Никто не сыграет Дэша Кугана лучше меня. Но может, оставим пока старину Дэша в покое и покажем лучше видеокассету твоим высокооплачиваемым сценаристам? Судя по их достижениям, они не так глупы, какими кажутся на первый взгляд. Дадим им сорок восемь часов на разработку нового замысла.

— Мы не можем менять замысел сериала на таком позднем этапе!

— А почему нет? Вряд ли мы начнем съемки в ближайшие шесть недель. Давай попробуем! И скажи им, чтобы оставили все эти свои потуги на юмор.

— Да ведь это же комедийный сериал, черт побери!

— Тогда пусть сделают его смешным по-настоящему!

— Он уже и так смешон, — пытался защищаться Росс. — Очень многие находят его ужасно смешным.

— Да не смешной он. И к тому же неискренний, — ответил Куган грустным голосом. — Может, стоит попросить драматургов попытаться сделать его пока хотя бы более искренним?

Росс задумчиво посмотрел на выходившего из кабинета Дэша. У этого актера была репутация человека, мастерски выполняющего свою работу, но остальное его никогда не интересовало. Россу еще не доводилось слышать, чтобы Дэша Кугана волновал сценарий.

Росс взял стакан и сделал основательный глоток. Может, и нет ничего странного в том, что Дэш проявляет к этому проекту больший интерес, чем к другим. Разрушительные последствия трудно сложившейся жизни оставили на лице актера свои следы, заставляя забыть о том, что ему только-только исполнилось сорок лет. К тому же он был последним представителем той славной плеяды ковбоев киноэкрана, у истоков которой в начале века стояли такие гиганты, как Уильям С. Харт и Том Микс. Они вознеслись к вершинам популярности в пятидесятые годы благодаря Купу и Дюку, но затем ореол их славы изрядно поблек в период иствудских вестернов-спагетти в семидесятых. Теперь Дэш Куган был анахронизмом. Последний американский кино-ковбой оказался в ловушке восьмидесятых, пытаясь найти себя на экране, оказавшемся неподходящим для того, чтобы на нем уместилась легенда.

Неудивительно, что он растерялся.

Женщины просто сходили с ума от Эрика Диллона. Смуглый, печальный, неотразимый — он был как Хитклиф [5], промчавшийся со сверхзвуковой скоростью через столетия прямо в атомный век. Когда он пробирался в сопровождении двух дублеров среди многочисленных посетителей «Ауто-планта» — нового популярного ночного клуба Лос-Анджелеса, — то привычно ощутил себя в центре внимания. Дублеры были блондинами со сверкающими улыбками и манерами завсегдатаев подобных заведений, а у Эрика, наоборот, вид был мрачный и отчужденный. На нем красовались спортивный пиджак поверх поношенной черной тенниски и линялые джинсы. Волосы были зачесаны назад, а прищуренные бирюзовые глаза смотрели на мир с цинизмом, пожалуй, чересчур откровенным для его возраста.