Сандра Браун - Последнее интервью

— Можете не сомневаться в этом, — ответил он язвительно. — Один поцелуй в темноте не сделает из вас женщины, миссис Мэлоун. Вы честолюбивы, практичны, упрямы. Вы просто копия мужчины в женском обличье. В вас нет ни мягкости, ни нежности, ни доброты — ни одного из качеств, необходимых женщине. Каждое слово жгло ее, как раскаленное железо. Он был прав. Сколько лет она прожила, спрятавшись в своей раковине? Но хотелось ли ей этого?

— Я не такая, — вырвался из ее груди яростный протест. — Не такая.

— Во всяком случае с моей помощью вам это доказать не удастся.

— Я и не хочу.

Она солгала. Ей хотелось. И от сознания этого унизительного факта Энди ощутила горечь, как от проглоченной пилюли.

Когда Энди вернулась, в доме стояла тишина. Грейси, как и обещала, оставила обещанный кофе во дворике. Только к нему так никто и не притронулся.

Энди была рада, что никого не встретила, и, не включая света, поднялась к себе. Приняла горячую ванну, надеясь смыть с себя воспоминания об унижении, пережитом ею. Только не так это просто. Понадобится много времени. Все еще испытывая стыд и гнев, она натянула халат и пошла в холл, чтобы позвонить Лесу.

— Я тебя разбудила? — сказала она в телефонную трубку.

— Нет, черт возьми. Хотелось бы мне, чтобы это было так. Я собираюсь напиться до одури, но пока на полпути к этому. А половина не в счет.

— В чем дело? Ты сегодня никому не назначил свидания?

— Моя лучшая подружка в отъезде, — проворчал он.

Энди рассмеялась. Она знала, что он говорит несерьезно.

— Тебя просто надо по-матерински приголубить.

— Знаешь, Энди Мэлоун, в отношении тебя у меня может развиться комплекс Эдипа. — Лес вздохнул, и Энди представила, как он запустил пятерню в свои рыжие волосы. — Могу поспорить, что ты там заарканила всех ковбоев. Неплохо, наверное, проводишь время?

Она не ответила на эту шутку. Лайон целовал ее с такой нежностью, с такой страстью. Как он мог?! Энди проглотила подступившие к горлу слезы:

— Между прочим, я нахожусь в резиденции Рэтлифов, на их ранчо.

— Где?..

На другом конце провода раздался грохот, затем нецензурная брань, и наконец она услышала голос Леса, на этот раз ясный и отчетливый:

— Я уронил телефон. Так что ты сказала? Ты где? Живешь там? У старика? Ты с ним уже познакомилась? А что его сын?

— Не все сразу, Лес. Давай по порядку. Да, по приглашению генерала я живу в его доме. Здесь остановится съемочная группа. Их разместят во флигеле.

— Боже всевышний! Я знал, что ты можешь провернуть это дельце, лапонька моя.

— Генерал Рэтлиф — настоящий джентльмен. Он согласился дать интервью, однако надо быть предельно осторожными, чтобы не переутомить его. Он очень слаб, Лес.

— Но все-таки он согласился?

— Да.

— А сынок?

Энди помолчала.

Если бы Лес не был так взбудоражен новостью, он заметил бы эту паузу.

— Отнесся к этому с меньшим энтузиазмом, но я не думаю, что он будет нам мешать.

— Потрясающе, великолепно, чудесно! Если бы я был сейчас с тобой, то подарил бы тебе поцелуй, который заставил бы тебя пуститься в пляс, а в твоей голове зазвенели бы колокольчики.

Энди вздрогнула. Сегодня она уже пережила такой поцелуй. Она полностью растворилась в Лайоне, во вкусе его губ, в запахе его кожи, в его прикосновении, в тяжести его тела. Ничего подобного прежде Энди не испытывала. Они с Робертом были чувственной парой — сначала, но…

— Энди, крошка, ты меня слушаешь?

— Д-да.

— Ну, куколка, расскажи мне все. Как это было?

— Генерал очень дружелюбен. С ним чувствуешь себя, как с собственным дедушкой. Он сказал, что я могу спрашивать его о войне в целом, но не об отдельных сражениях. Его…

— Подожди, подожди, вернись-ка. Что это за «отдельные сражения» и так далее?

— Он сказал, что не будет отвечать на вопросы о конкретных сражениях, в которых принимал участие. Только о войне в целом.

— Все интереснее и интереснее.

— Почему?

— Ты когда-нибудь слышала о военном, особенно о генерале, который не хочет рассказывать о своих ратных подвигах? Думаешь, старому скряге есть что скрывать?

Не только подозрения Леса, но и грубоватые слова в адрес генерала вызвали у Энди взрыв раздражения.

— Нет, — резко сказала она. — Я так не думаю. Сегодня я прочла целую кипу газетных статей, рассказывающих о его службе в армии с первых дней до выхода в отставку, и ни в одной не было даже отдаленного намека на какую-нибудь скандальную историю.

— Ну что ж, это следует обмозговать.

Она вовсе не собиралась об этом думать. Если в прошлом генерала Рэтлифа не все гладко, то она ничего не желает об этом знать.

— Сегодня я осмотрела дом — очень красивый, надо сказать, — и выбрала место для съемок. Мы можем сделать несколько сюжетов на натуре. Скажи, чтобы Джил захватил какой-нибудь фильтр для микрофона, который может заглушить гул воды.

— Воды? Какой, к дьяволу, воды, Энди?

— Речной.

— Речной. О'кей, что еще? Сейчас составлю список.

Она перечислила все, что необходимо взять для съемок: кабели, освещение, батарейное питание, микрофоны и тому подобное.

— По-моему, все, — сказала она, еще раз пробежав глазами записи в блокноте.

— Не совсем, — коротко сказал Лес.

— Что еще?

— Могла бы сказать мне, отчего у тебя голос как у школьницы, которая, собираясь на большой уик-энд, обнаружила, что у нее кончились противозачаточные таблетки.

— Лес, — простонала она. Наверное, ей никогда не привыкнуть к вульгарным шуточкам. — Все в порядке. Здесь ужасная жара…

— Во Флориде было тоже жарко, когда ты делала интервью с кубинскими беженцами. Тогда, помнится, ты не могла скрыть своего восторженного настроения. Слушай, что там у тебя происходит?

Меньше всего сейчас ей был нужен Лес со своим любопытством. У него всегда был хороший нюх на всякого рода «отклонения от нормы». Если ему нужно было что-то разузнать, его нос становился в целую милю длиной. Он бы без труда понял, что происходит с Энди, но, к счастью, ей была известна одна маленькая слабость Леса: его всегда можно было отвлечь лестью.

— Знаешь, я так скучаю по дому. Неужели ты хоть на минуту забыл, что я скучаю по тебе?

— Ага, как собака по плетке.

— Да нет же.

— Вернемся к этому позже. Я зациклился на этом странном нежелании генерала обсуждать сражения, в которых он принимал личное участие.

— Лес, прошу тебя. Это ерунда. Вероятно, он не хочет вспоминать о войне в деталях, вот и все.

— Может, его сын расскажет нам то, о чем умолчит генерал?

— Нет, — почти вскрикнула Энди.

— Ой-ой-ой! Я задел нерв? Слушай, а каков вообще из себя его сын?

— Он… ничего собой не представляет. Я хочу сказать, что он занят своим хозяйством, это деловой человек, и он не интересуется военными делами. Он мне сам это сказал.