Джоу Росс - В плену фантазий

– Интересоваться людьми – моя работа, – напомнила ему Дезире, поворачиваясь к двери.

– Эй, а как же моя елка?

Бабушка научила Дезире считать, что бескорыстных подарков на свете не бывает.

– Ас какой это стати вы привезли мне эту елку?

– Вчера вечером вы ее еще не купили, а сегодня у вас вряд ли хватило времени заняться покупками.

– Но в вашем доме, между прочим, тоже нет елки... – Или не было, когда Дезире находилась у Романа. Кроме того, в тот раз ей показалось, что его дом окутан мрачно-тоскливой атмосферой, так что едва ли можно ожидать, что Роман устроит себе праздник.

– Я подумал, может, вы позволите, чтобы мы воспользовались одной елкой на двоих?

Дезире прищурилась, проклиная хулиганов: несомненно, это по их вине не работает освещение на улице. Если бы только ей удалось рассмотреть выражение лица Романа...

– Но у меня нет елочных украшений...

В детстве Дезире обычно приходилось проводить рождественские каникулы в школах-интернатах, в скучном для ребенка обществе учителей и обслуги, поскольку все ученики разъезжались по домам. Однако редкие праздники, которые девочка проводила в Новом Орлеане с Оливией Портер, были еще хуже. Пожалуй, именно по этой причине Дезире не стремилась праздновать ни Рождество, ни Новый год.

Как-то раз, когда девушка училась на втором курсе колледжа, она совершила поездку в прибрежный район и навестила семью своего отца – множество тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер, с которыми, если бы все сложилось иначе, она могла бы дружить с детства.

Хотя Дезире ничем не походила на свою суровую бабушку, она чувствовала, что ее считают принадлежащей скорее к роду Портеров, нежели к роду Дапри.

И все же настоящей семьи у нее не было. Вот почему в дни предпраздничной суеты она обычно выписывала несколько чеков на адреса различных благотворительных учреждений, покупала куклу Барби для сбора игрушек в пользу бедных детей и не отказывалась принять самое деятельное участие в раздаче горячего супа в какой-нибудь ночлежке города.

– Я заехал по дороге сюда в один из универмагов, – проговорил Роман с преувеличенной настойчивостью шоумена, – и купил елочные игрушки. Просто так, на всякий случай.

Сначала елка. А теперь еще и игрушки.

– Скажите-ка, вы, часом, не пьяны? – с подозрением поинтересовалась Дезире.

– Я за весь день ни капли спиртного в рот не брал.

Они подошли к крыльцу. Дезире внимательно посмотрела на Романа в желтом свете мигавшей на крыльце лампочки и поняла, что сейчас по крайней мере он говорит правду.

– Знаете, я так устала, что просто с ног валюсь.

– И неудивительно, если вспомнить, сколько вы сегодня проработали. Но вам повезло, потому что я – лучший на всем белом свете украшатель елок. Вам ничего не придется делать: сидите себе на диване, прихлебывайте глинтвейн и говорите мне, прямо или косо стоит ангелочек на макушке.

– Но у меня нет глинтвейна...

– Верно, но у меня – есть.

– Черт побери, не очень-то вы похожи на Санта-Клауса!

Роман сверкнул белозубой улыбкой.

– Внешность, знаете ли, бывает обманчива. Как ни вымотана была Дезире, она не могла не признать, что предлагаемый Романом план звучит соблазнительно. Даже слишком.

– Не думайте о нем, – тихо посоветовал Роман. – Хотя бы сегодня вечером.

– Не понимаю, о ком вы говорите.

– Разумеется, понимаете. – Он увидел, как лицо ее стремительно побледнело, а глаза стали еще больше и тоскливее. – Я знаю, что в последнее время все только и толкуют что об этом насильнике. Но ведь скоро Рождество, – он взял ладони Дезире в свои руки, – пора примирения и радости. Сейчас надо веселиться, украшать дома гирляндами и петь рождественские песенки...

– Понятно. – Дезире рассмеялась и кивнула, удивленная такой переменой в поведении Романа.

– Я еще не говорил, что успел купить шоколадный бисквит в самой лучшей кондитерской?

– Неужели с орешками? – Из всех видов сладостей Дезире больше всего на свете обожала пропитанный ромом шоколадный бисквит с орешками.

Роман ухмыльнулся.

– А как же иначе?

Дезире чувствовала, что вот-вот уступит, а Роман, казалось, все знал наперед.

– Я ничего не понимаю. Что с вами стряслось, скажите на милость? Может быть, вас околдовал Санта-Клаус?

– Ничего подобного. – Роман поднял руку, по-прежнему держа ладонь Дезире в своей, и поцеловал кончики ее пальцев. – Мы с тобой скверно начали, Дезире. И я признаю, что во всем виноват только я один. Сейчас я просто пытаюсь загладить свою вину.

Снова и снова Дезире подумала о том, до чего же сложный человек этот Роман Фалконар. Как ни хотелось ей верить его словам, какое-то смутное чувство все же предостерегало ее, что делать этого не следует.

– Вы просто-напросто пытаетесь затащить меня в постель.

– Это тоже входит в мои планы. – Неожиданно «

Роман совсем по-мальчишески улыбнулся. Господи, до чего же он был хорош в эту минуту! – Ты на редкость привлекательная женщина, Дезире. Любой мужнина в здравом рассудке отдаст все, что у него есть, чтобы заняться с тобой любовью. Но давай пока что не будем спешить и перестанем думать, что нам делать дальше. Тогда, если мы в конце концов окажемся в постели, это произойдет лишь потому, что оба пожелаем подобного исхода. Что ж, звучит вполне логично и разумно.

– Кажется, в этом году я действительно не откажусь от елки, – сдалась наконец Дезире.

– Я знал, что рано или поздно ты согласишься. Наблюдая, как Роман быстрым шагом направился к своему «порше», Дезире внезапно поняла, что и наполовину не устала так, как ей казалось десять минут назад.

Сперва Дезире почему-то решила, что он привез ей небольшое, аккуратное деревце, которое можно будет без особых хлопот установить на столике в прихожей. Но она ошиблась – еще никогда в жизни Дезире не доводилось видеть такую огромную елку.

– Как видно, ты не любишь останавливаться на полпути, – заметила она два часа спустя. Все это время, как и обещал Роман, она просидела на диване, прихлебывая щедро приправленный мускатным орехом глинтвейн, разлитый Романом в стеклянные кружки. – Мне кажется, эту елку можно поставить на главной площади города.

Роман повернулся к ней, держа в руках замысловатую фигурку из дутого стекла, которую собирался повесить на одну из верхних лап елки.

– Тебе не нравится? – огорченно спросил он, глядя на Дезире с верхней перекладины высокой стремянки. Две нижние ветви пришлось срубить, но верхушка все равно упиралась в потолок гостиной.

– Все чудесно. – Такой замечательной елки Дезире еще никогда не видела. – Просто она чуть-чуть великовата.

– Понимаешь, среди других елок она казалась мне гораздо меньше. – Роман спустился со стремянки и критически осмотрел благоухающее морозной свежестью дерево, затейливо украшенное дорогими игрушками ручной работы. – Пожалуй, ты права: я и в самом деле перестарался.