Маделин Уикхем - Невеста

Когда-то, давным-давно, их разговор струился легко и плавно, как бесконечная атласная лента. Джеймс с неподдельным вниманием слушал ее истории, а она искренне смеялась его остроумным шуткам. Вместе им было интересно. Теперь же в каждой шутке мужа сквозила горечь, которой она не понимала, а едва только она открывала рот, как Джеймсом овладевала нестерпимая скука.

Супруги сидели молча, пока в гостиной не появилась Милли.

- Привет, папочка,- натянуто улыбнулась она отцу.- Ты молодец, нашел нас.

- Дозвонилась до Изабел? - спросила Оливия.

- Нет,- ответила Милли.- Не знаю, чем она там занята. Я оставила ей еще одно сообщение.- Ее взгляд упал на поднос с шампанским.- А, отлично. Мне не помешает выпить.- Она подняла руку с бокалом и произнесла тост: - За нас!

- За нас,- эхом отозвалась Оливия.

- Твое здоровье, милая,- сказал Джеймс.

Все трое осушили бокалы, на короткое время повисла тишина. Милли посмотрела на мать.

- Я вам не помешала?

- Нет, что ты.

- Хорошо,- рассеянно промолвила Милли и подошла к камину, надеясь, что родители не станут приставать к ней с разговорами.

В третий раз подряд Милли пришлось общаться с автоответчиком Изабел и прослушивать стандартный набор фраз. Ее вдруг охватил гнев, необъяснимая убежденность в том, что сестра на месте и просто не хочет брать трубку. Милли оставила короткое сообщение и еще несколько минут гипнотизировала аппарат, кусая губы в отчаянной надежде, что Изабел ей перезвонит. Старшая сестра была единственным человеком, с которым Милли могла поговорить. Только Изабел выслушает ее спокойно, только она не будет читать нотаций, а поможет найти решение.

Телефон, однако, безмолвствовал. Изабел так и не позвонила. Милли крепче стиснула бокал с шампанским. Она больше не могла выносить этот тайный, грызущий страх. Всю дорогу к Пиннакл-холлу девушка молча просидела в машине, пытаясь успокоить себя ободряющими мыслями, будто выстраивая заграждение из мешков с песком.

Александр ни за что не вспомнит, твердила она себе. Случайная двухминутная встреча, десять лет назад. Наверняка он про нее забыл. А если и нет, все равно никому ничего не скажет. Будет держать язык за зубами и выполнять свою работу.

Воспитанные люди не имеют обыкновения намеренно причинять неприятности другим.

- Милли? - прервал ее размышления Саймон.

Она виновато вскочила.

- Привет. Отправил факс?

- Да.- Саймон пригубил шампанское и взглянул на Милли более пристально.- С тобой все в порядке? Ты нервничаешь.

- Неужели? - Милли изобразила улыбку.

- Нервничаешь-нервничаешь,- настаивал Саймон.- Переживаешь насчет свадьбы, да?

- Да.

- Я так и думал.

В голосе Саймона прозвучало удовлетворение, и Милли не стала спорить. Ему нравилось считать, что он тонко чувствует все ее чувства, знает ее вкусы и пристрастия, умеет угадывать ее настроение. Она, в свою очередь, взяла в привычку соглашаться с ним, даже когда его суждения абсолютно не соответствовали истине. В конце концов, очень мило, что Саймон хотя бы пытается ее понять.

Большинство мужчин не стало бы ломать голову по таким пустякам.

К тому же рассчитывать, что он действительно будет понимать ее всякий раз, просто неразумно. Чаще всего Милли и сама не могла в себе разобраться. Эмоции смешивались в ее душе, как краски на палитре художника,- одни задерживались надолго, другие, промелькнув, исчезали без следа, но все они неизменно сливались в единый водоворот. Чувства же Саймона, напротив, были четко разложены по полочкам, отдельно друг от друга, словно кирпичики из детского конструктора. В минуты счастья Саймон улыбался, в минуты гнева - хмурился.

- Дай-ка я угадаю, о чем ты сейчас думаешь,- промурлыкал он ей в волосы.- Тебе хотелось бы, чтобы этот вечер мы провели вдвоем.

- Нет,- честно ответила Милли. Она обернулась и посмотрела Саймону в глаза, вдохнула его терпкий, знакомый запах.- Я думала о том, как сильно тебя люблю.

Часы показывали половину десятого, когда Гарри Пиннакл твердым шагом вошел в гостиную.

- Приношу извинения,- сказал он.- С моей стороны опоздание непростительно.

- Простительно, Гарри, простительно! - воскликнула Оливия, которая к этому времени допивала уже пятый бокал шампанского.- Мы знаем, как нелегко вам приходится!

- А я не знаю,- пробормотал Саймон.

- Также прошу прощения у вас,- обратился Гарри к Джеймсу.- Звонок был действительно важный.

- Пустяки,- холодно ответил тот.

Возникла пауза.

- Что ж, не будем дольше медлить,- возвестил Гарри и, повернувшись к Оливии, галантно вытянул руку.- Прошу вас.

Миновав холл, хозяин и гости прошли в столовую.

- У тебя все в порядке, милая? - обеспокоенно спросил Джеймс у дочери, пока все рассаживались за великолепным обеденным столом красного дерева.

Милли криво улыбнулась.

- Да, пап.

«Неправда»,- подумал Джеймс Хэвилл. Он видел, как дочь, словно от отчаяния, бокал за бокалом глушила шампанское; видел, как подскакивала на месте, едва раздавался телефонный звонок. Может, она жалеет о своем решении?..

- Помни, родная,- вполголоса произнес он.- Нельзя идти наперекор себе.

Милли вскинула голову, точно ужаленная.

- Что?

Джеймс ободряюще кивнул.

- Если ты передумала насчет Саймона или передумаешь - сейчас или даже в день свадьбы,- главное, не переживай. Мы можем все отменить. Тебя ведь никто не заставляет.

- Я не хочу ничего отменять! - зашипела Милли. Джеймсу показалось, она вот-вот расплачется.- Я хочу выйти замуж! Я люблю Саймона!

- Превосходно,- успокоил ее отец.- Значит, все решено.

Откинувшись на спинку стула, он бросил взгляд на Саймона, сидящего напротив, и вдруг ощутил непонятное раздражение. У мальчишки есть все: привлекательная внешность, богатое наследство, уравновешенный характер. Саймон совершенно очевидно обожает Милли, учтив с Оливией, внимателен к остальным членам их семьи.

Сетовать не на что. Однако сегодня вечером, признался себе Джеймс, он очень хотел бы кому-нибудь пожаловаться.

День на работе выдался препаршивый. В последние месяцы проектная фирма, в финансовом отделе которой работал Джеймс Хэвилл, претерпевала серьезные организационные изменения. Слухи, ходившие уже давно, сегодня вылились в новость: в его отделе ожидается увольнение четырех младших сотрудников. Несмотря на конфиденциальность, информация, вероятно, перестала быть тайной: когда Джеймс покидал офис, все молодые работники отдела прилежно горбились за столами. Одни сидели, не поднимая головы, другие провожали Джеймса взглядом, в котором сквозил страх. У каждого из них была семья и невыплаченные закладные. Никто из них не мог позволить себе лишиться работы. Никто из них этого не заслуживал.

К вечеру, когда Джеймс добрался до Пиннакл-холла, на душе у него скребли кошки.