Рене Манфреди - Выше неба

– Почему бы тебе не принять ванну? Иди в кровать, а потом мы с Джеком придем и поцелуем тебя перед сном.

Однако Флинн стояла, словно в трансе, и смотрела в одну точку.

– Флинн! – позвала Анна. Девочка, рыдая, бросилась к ней:

– Со мной что-то не так. Действительно, действительно не так. Почему я не могу быть нормальной?

Анна отвела ее наверх и успокоила. Затем наполнила ванну водой, расстелила постель и сказала, что, когда Флинн успокоится, она может спуститься вниз или лечь спать.

– Ладно? Хорошо, Флинн? Флинн кивнула, и Анна вышла.

Анна извинилась перед Стюартом и пошла на кухню, чтобы разогреть ему ужин. Она налила суп, нарезала хлеб и сыр, открыла бутылку бургундского. Ей нужна была помощь в отношениях с Флинн, помощь еще одного здорового взрослого человека, одной ей с непомерной энергией девочки не справиться. Может быть, Марвин прав, и Флинн действительно нужно хобби. Занятия танцами занимали не так уж много времени, да и посещала она их нерегулярно: водила машину только Анна, а занятия начинались в семь. Это означало, что Анне нужно мчаться домой с работы, быстро забрать Флинн, везти ее и ждать бесконечные полтора часа, пока все закончится. Она посолила суп, вытерла бокал и поставила его на поднос. Может быть, стоит научить Флинн вязать, хотя эта идея ненамного лучше той, что предложил Марвин, – научить ее шить. Нужна какая-то деятельность, которая поглотила бы ее целиком. По вечерам Флинн совершенно нечем было заняться. С домашними заданиями она справлялась всего за час. И всегда выполняла их блестяще.

Анна принесла поднос в гостиную, где на диванчике сидел Джек и легонько обнимал Стюарта.

– Ну, ну. По-моему, я уже готова поступить в «Службу спасения», – сказала она и поставила поднос перед Стюартом. – Как твой живот? Есть подвижки к лучшему?

Джек рассмеялся:

– Милая, мои внутренности не просто двинулись, они умчались, не оставив обратного адреса.

Стюарт рассмеялся, понюхав вино.

– Это мой мальчик, – сказал он, и у него сразу защемило в груди. Безнадежно. Он не мог не думать о Джеке, и так будет всегда. Внешний вид Джека шокировал: шея истончилась, на спине проступили все кости и позвонки, как у старухи. Однако его бледность не была пепельной – Джек, конечно, не здоров, но и умирать ему рано. На нем был украшенный витым орнаментом морской свитер и небрежно связанная кепка из легкой шерсти, сквозь которую виднелись редеющие волосы. Однако все это – болезнь, потерянный вес, шишки и кровоподтеки – не могло сделать Джека менее красивым. В выражении его лица появилось что-то новое, и Стюарт подумал, что Джек стал еще более привлекательным, в его глазах сверкала глубина, словно в них он хранил свои мечты, а не в поврежденном вирусом мозгу.

– Итак, расскажи-ка, что нового в твоей жизни, мальчик мой, – сказал Джек, похлопывая Стюарта по коленке и оглядывая его с ног до головы. – Как дела на любовном фронте?

Стюарт притворился, что удивлен:

– Не перед Анной же.

– Ой, пожалуйста. Эта железная бабушка? Мадонна американских горок? Эта богиня, с которой мы три часа беседовали о прелестях секса между геями? Эта женщина знает все наши секреты, дорогой…

– Но не те, которыми вы делились друг с другом, – перебила его Анна.

– Естественно, – кивнул Джек. – Анна, ты не можешь сесть с другой стороны? – Он похлопал по дивану. – Я становлюсь очень беспокойным, когда ты далеко от меня. А куда ушла моя девочка? Анна обошла диван и села:

– Я отправила твою девочку наверх. Она сегодня не в духе.

Джек подтянул Анну ближе:

– Есть одна вещь, которую я могу рассказать вам обоим о смерти… нет, две вещи. Первая – это не так уж плохо, как говорят. Это похоже на тоску по дому, из которого ты собираешься переехать. – Он глотнул бургундского и потянулся за бутылкой, но Анна отодвинула ее ногой.

– Осторожнее. Тебе нельзя, ты же знаешь, – мягко сказала она.

– Да. Я знаю. Но мне уже почти сорок, и мы отмечаем приезд Стюарта. – Анна пожала плечами и посмотрела, как он налил четверть бокала и показал ей, ожидая одобрения.

– Твоя печень… – Анна повернулась проверить камин. Она тоже была немного пьяна, но чувствовала себя умиротворенной.

– А какая вторая вещь? – заговорил Стюарт.

– Что, детка? – спросил Джек.

– Что за вторая вещь, которую ты хотел сказать нам? Джек уставился вперед, словно пытаясь вспомнить что-то забытое.

– О! Вторая вещь заключается в том, что очень важно, чтобы люди были физически ближе к тебе, настолько близко, насколько это только возможно. Плоть бесценна.

– Это, – ответил Стюарт, протянув руку вдоль плеча Джека и наткнувшись на руку Анны, – давно известно.

– Мне нужно взглянуть, как там Флинн, и дать вам пообщаться. – Стюарт улыбнулся Анне, а Джек усадил ее обратно. – Нет, Флинн в полном порядке. Останься ненадолго. Пожалуйста.

– Джек, ты каждый день видишь мою противную рожу. Уверена, что вам со Стюартом нужно побыть наедине.

– Анна, пожалуйста, прошу тебя.

– Джек! – Она рассмеялась. – Больше не пей. Ты начинаешь вести себя, словно пьяница в баре перед закрытием.

Стюарт почувствовал разочарование. Он не ожидал, что Джек встретит его с сердечной радостью и распростертыми объятиями, но все же ему казалось странным, что Джек относится к нему так светски, словно он один из множества гостей.

Даже сейчас Стюарт ужасно хотел просто побыть с ним вдвоем, в спокойном молчании и тихих разговорах… Анна и Джек говорили о Флинн около часа, обсуждая, нужно или нет показывать ее врачу. Потом они поговорили о ценах на недвижимость и обсудили, кого пригласить на рождественскую вечеринку.

– Я абсолютно уверена, что в прошлом году обидела половину местных жителей, – пожаловалась Анна.

– В городке проживает пятьсот человек. Никто и не ожидает, что ты позовешь всех, – сказал Джек. – Кроме того, неужели ты действительно хочешь позвать каждого слащавого Билли и Боба, чтобы они явились со своими домашними пирогами? Почему бы не пригласить только избранных? Кто, в конце концов, будет развозить всех по домам?

– Я. Но не всех, – сказала Анна.

– Я не буду. Ни в коем случае. У меня не будет никаких угрызений совести, если мы вычеркнем из списка тех, кто говорит: «Геи отправятся в ад».

Стюарт уставился на огонь и думал, что, наверное, ему не стоило приезжать. Джек вернулся; он был практически тем прежним человеком, который жил в его сердце, где не было места больше ни для кого. Ему хотелось хоть немного той теплоты, опьянения, которые были в их жизни совсем недавно.

– Наверное, ты прав, – сказала Анна. – Я сноб. Зачем притворяться кем-то другим? Хотя, может, и стоило пригласить сюда полгорода. Мы с Флинн собираемся здесь еще немного пожить.