Нора Робертс - Отныне и навсегда

Положив руку на голову пса, она приблизилась к двери и увидела жилую комнату с такой же спартанской обстановкой. Диван и стул, камин, в котором потрескивал слабый огонь, два стола. С некоторым облегчением она увидела свою одежду, развешанную на решетке перед камином.

Проверка показала, что одежда все еще влажная. Стало быть, она спала или лежала без сознания не так уж долго. Самым разумным, учитывая, что до сих пор она поступала исключительно нелогично, было бы найти и поблагодарить ее спасителя, подождать, пока ее одежда высохнет, а затем найти Маргарет и умолять ее о пощаде. Последнее мероприятие обещало быть малоприятным и, скорее всего, безнадежным, но это нужно было сделать.

Мысленно подбадривая себя, Аллина подошла к двери и распахнула ее. И тихо вскрикнула от удовольствия.

Мягкий солнечный свет нежно мерцал на верхушках гор. Холмы, покрытые зеленью с одной стороны, спускались к каменистому берегу. Море вздымалось и билось о берег, стеной поднимая волны. Аллине страстно захотелось броситься туда, на край холма, и полюбоваться бушующей водной стихией.

Прямо перед домом виднелся заброшенный сад, в котором Цветы перемешались с сорняками, мешая друг другу расти. Очарованная ароматом цветов, запахом ветра и моря, она Жадно глотала воздух, задерживая дыхание, словно пытаясь Навсегда сохранить его неповторимый резкий привкус.

Не в силах сопротивляться, Аллина шагнула вперед — пес последовал за ней — и подняла лицо к небу.

Боже, что за место! Могло ли существовать что-либо более совершенное? Если бы Аллина жила здесь, она бы каждое утро благодарила Бога за такое счастье.

Пес за ее спиной негромко залаял. Аллина снова положила руку ему на голову и посмотрела на небольшой дом из необработанного камня с соломенной крышей и широко распахнутыми окнами.

Она улыбнулась, и тут дверь открылась. Вышедший из дома мужчина остановился, как это сделала она, и пристально посмотрел вперед — точно так же, как смотрела она. Затем, плотно сжав губы, он двинулся к ней.

Его лицо расплывалось перед глазами Аллины. Шум прибоя ревом отзывался в ее голове. Борясь с головокружением, она протянула мужчине руку — почти так же, как протягивала ее псу. Аллина увидела, как его губы зашевелились, и подумала, что он выругался, однако она уже проваливалась в темноту.

Освещенная нежным солнечным светом, она была похожа на лесную фею — высокая, стройная, со светлыми коротко остриженными волосами и большими глазами с длинными изогнутыми ресницами.

Вовсе не красавица. Для настоящей красавицы у нее были слишком резкие черты лица и слишком полная верхняя губа. Но это лицо оставалось привлекательным даже во сне.

Конэл все время думал об этом, после того как вынес ее из объятий бури и уложил в постель. Необходимость раздеть ее раздражала, но он справился с этой задачей равнодушно и отчужденно, как врач. Затем Конэл ушел, не оглядываясь, чтобы сжечь свой гнев в работе.

Конэлу очень хорошо работалось, когда он злился.

Она не нужна ему здесь. Не нужна. И, сказал себе Конэл, он не станет обладать ею, даже если это ему суждено.

Он сам хозяин своей судьбы!

Однако сейчас, выйдя из дома и увидев ее на пороге в лучах солнца, Конэл был потрясен. Вожделение, одержимость, наслаждение и отчаяние — все эти чувства одной неудержимой волной захлестнули его душу.

Но прежде чем к нему вернулось самообладание, девушка пошатнулась.

Он не сумел вовремя поддержать ее. Разумеется, подумал Конэл, в каком-нибудь романе у него бы выросли крылья, и он перелетел бы через двор, чтобы ловко подхватить девушку на руки, прежде чем она упадет в обморок. Но крыльев не было. Конэл успел преодолеть не более половины разделявшего их расстояния, когда она мягко опустилась на землю, словно свеча, которая опрокидывается в растопленный воск, заполнивший чашу подсвечника.

Когда Конэл добежал до нее, эти большие серые глаза уже вновь распахнулись — затуманенные и ничего не понимающие. Она посмотрела на него и слегка улыбнулась.

— Похоже, я еще не совсем окрепла, — произнесла она с милым американским акцентом. — Знаю, что это прозвучит банально и глупо, но все же должна спросить: «Где я?»

Лежа среди цветов, она выглядела необычайно привлекательной, и Конэл вдруг отчетливо осознал, что на ней лишь его собственная рубашка и ничего больше.

— Вы на земле О'Нилов.

— Я заблудилась — есть у меня такая дурная привычка. Шторм начался так быстро…

— Как вы тут оказались?

— Я просто отстала от группы. В общем, я опоздала — еще одна плохая привычка — и пропустила паром. Но один парень перевез меня на своей лодке, — она села. — Надеюсь, с ним все хорошо. С ним должно быть все в порядке… По-моему, он знает толк в своем деле, да и плыли мы совсем недолго. Центр для приезжих далеко отсюда?

— Центр для приезжих?

— Думаю, я успею их догнать, хотя это вряд ли мне поможет. Маргарет меня уволит и вполне заслуженно.

— А кто такая Маргарет?

— Моя сводная сестра. Ей принадлежит компания «Цивилизованное приключение». Я работаю на нее… точнее, работала на нее последние двадцать три дня, — девушка вздохнула и снова робко улыбнулась. — Простите. Меня зовут Аллина Кеннеди, я, конечно, идиотка. Спасибо вам за то, что помогли мне.

Конэл посмотрел на протянутую девушкой руку и неохотно взял ее в свою ладонь. Вместо рукопожатия он поднял Аллину на ноги.

— Мне кажется, вы заблудились больше, чем думаете, мисс Кеннеди. На острове Долман нет никакого центра для приезжих.

— Долман?! Но это какая-то ошибка… — Пальцы девушки, лежавшие в его ладони, нервно сжались. — Я должна была попасть вовсе не на Долман. О черт… Черт! Это моя вина. Я не сказала этому парню, куда именно мне нужно. Я думала, он знает, куда я направляюсь — вернее, куда я должна была ехать. А может, он тоже сбился с пути во время шторма. Надеюсь, с ним все в порядке.

Аллина замолчала, посмотрела по сторонам и вздохнула.

— Меня не просто уволят, — тихо сказала она, — а лишат наследства, унизят и с позором выгонят, и все это за одно утро. Наверное, единственное, что мне остается, это вернуться в гостиницу и ждать расплаты за свои прегрешения.

— Что ж, сегодня это вам не грозит.

— Что вы имеете в виду?

Конэл посмотрел на море, изучая накатывающие на берег волны.

— Сегодня вы не сможете вернуться обратно, да и завтра, скорее всего, тоже. Приближается новый шторм.

— Но… — Аллина обращалась уже к затылку Конэла, поскольку тот двинулся к дому, будто это не он только что прочел ее смертный приговор. — Я должна вернуться! Она будет беспокоиться.

— В такую погоду паром не ходит, и ни один здравомыслящий лодочник не рискнет выйти в море.