Виктория Егорова - Служанка двух господ

Центральная улица в городе совсем неширокая. Поэтому в витрине отразилась не только я, но и вход в магазин нижнего белья, расположенный на противоположной стороне улицы. И девушка, зашедшая в этот магазин, очень походила на Оксану, медсестру из больницы. Интересно, какие это лифчики за сто рублей покупает она в местном бутике. Я пересекла улицу и, пользуясь своей новой внешностью, тоже зашла в магазин — только колокольчик на входной двери звякнул. Магазинчик занимал крохотное помещение, которое мы с Оксаной заполнили без остатка. Она, как и предполагалось, меня не узнала. Даже, пожалуй, не заметила, потому что с вожделением разглядывала прелестное кружевное боди нежно-розового цвета, которое продавщица развернула перед ней. Я сделала вид, что заинтересовалась крохотными трусиками, украшенными стразами, на прилавке слева, а сама потихоньку косила глазом на Оксану. Ее лицо выражало тоску по несбывшейся мечте. И немудрено. Кружевное изделие, призванное сводить мужчин с ума, стоило две месячных зарплаты медсестры, работающей на полторы ставки. Было от чего прийти в отчаяние. Продавщица, поняв свою ошибку, стала предлагать более дешевые комплекты, но Оксана качала головой и грустно вздыхала. Еще бы, украсить ее пышное тело способно было лишь это боди, а крохотные трусики только подчеркнули бы не по годам ранний целлюлит. Вздохнув в последний раз, Оксана покинула магазин, и колокольчик грустно зазвенел ей вслед. Продавщица свернула розовое чудо и начала засовывать его обратно в коробочку.

— Беру, — сказала я и полезла в сумочку за кошельком.

Продавщица удивленно посмотрела на меня.

— Вам велико будет.

— Зато моей подруге в самый раз. Упакуйте, пожалуйста.

Продавщица заулыбалась и ловко сотворила розовый бантик из упаковочной ленты.

— Скажите, — спросила я, — а вы не знаете, кто мог бы отнести подарок по адресу?

— Мой младший брат мог бы. Вы не переживайте, он честный мальчик, — заверила она меня.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — успокоила я девушку и достала деньги, — возьмите.

— Так много?

Я рассмеялась.

— Пусть еще цветы купит. Одной розы вполне достаточно. Только пусть ни в коем случае не рассказывает, кто его нанял, а то весь сюрприз пропадет.

Девушка согласно закивала, и я продиктовала Оксанин адрес. Представляю себе ее лицо, когда она получит коробочку. Сразу обновит или отложит до подходящего случая? Надеюсь, вид розовой Оксаны в этом боди доставит удовольствие не только ей одной. Но, расплачиваясь за гвоздики, я обнаружила, что, играя роль Робин Гуда, потратила слишком много денег и на званый ужин мне придется ехать на трамвае. Смеясь сама над собой, я влезла в дребезжащий вагон и — повезло, так повезло — заняла только что освободившееся место прямо под носом у зазевавшейся старушки. Ох, нехорошо. Но не стоять же с охапкой цветов среди салона. Вагон мерно покачивался на рельсах. Долгая прогулка, вкусная еда, а главное — весенний воздух привели меня в восторженное состояние. Я хотела обнять весь мир и одновременно укрыться от него в чьих-то объятиях. Поэтому я уткнулась носом в цветы, прикрыла глаза и погрузилась — то ли в сон, то ли в грезу, а вагон знай себе постукивал колесами по стыкам.

Я стояла на краю вспаханного поля, готовясь перейти его. На другом конце манил огнями прекрасный дворец, в котором мне по праву предстояло вести царскую жизнь. Я стояла на траве, держась правой рукой за ветки дерева. Сквозь жирные куски черной земли, отброшенной плугом, пробивались кое-где робкие ростки. Я почему-то боялась сделать первый шаг. Мне казалось: стоит вступить на вспаханную землю и я, как зерно, провалюсь внутрь. И хорошо, если прорасту, а вдруг стану землей, так и не увидев солнечного света? Разум нашептывал, что земля всего лишь испачкает легкие туфельки, но страх заставлял отказаться от попыток попасть во дворец. Я стояла в нерешительности, и вдруг чья-то рука опустилась на мое плечо.

— Девушка, девушка, проснитесь — конечная остановка.

Я с трудом разлепила глаза и, пошатываясь, вышла из вагона. Держу пари, кондуктор решила, что я пьяна. Обдирая каблуки, побрела вдоль путей. Хорошо еще, что Сергей Владимирович жил неподалеку.

Из-за дорожных приключений я опоздала на полчаса. И бедная тетя уже оборвала телефон, пытаясь до меня дозвониться. Как выяснилось, ужин носил официальный характер. Через неделю Сергей Владимирович с тетей собирались без лишнего шума зарегистрировать свой брак и уехать в Европу. Сегодня же состоялась окончательная передача всех дел племяннику Сергея Владимировича. Тому самому нахалу, который шлепнул меня по… Я невольно потерла то место, по которому он меня шлепнул. Дом был полон деловых партнеров и родственников, слетевшихся на дележ сладкого пирога. Я тоже получила свой кусок: тетя торжественно вручила мне дарственную на свой дом. Дальняя родственница ее покойного супруга недовольно наморщила нос. Я ее прекрасно поняла. И вновь мысленно поблагодарила судьбу, пославшую мне квартирку в Москве и немного долларов на счет. Не будь этого надежного тыла, вряд ли я смогла бы вести себя так непринужденно: обнять, поцеловать и от всей души поблагодарить тетю за подарок. Мне нравился ее дом, и я искренне радовалась, что буду принимать в нем своих родственников и друзей. А смогла бы я весело улыбнуться в ответ на приглашение Сергея Владимировича навестить их с тетей в Ницце и пообещать подумать, если бы не имела возможности его отвергнуть?

Разумеется, я приеду — да и какой бы дурак не приехал, — приеду родственницей, пусть не богатой, но независимой. Итак, я чувствовала себя легко и непринужденно. Настолько легко, что улыбнулась племяннику и облизала свои губы, которые только что обмакнула в красное вино. Племянник на несколько мгновений замер, уставившись на мой рот, но опомнился и заговорил с другой девушкой. Но в меня словно бес вселился. Я поднялась с кресла, в котором мирно потягивала вино и отвечала на вопросы одного из компаньонов Сергея Владимировича. И скользящей походкой двинулась к наглецу. Он стоял в окружении девушек, наперебой строящих ему глазки. Ничего удивительного — такой завидный жених. Я подошла вплотную и правой рукой, в которой держала бокал вина, обняла его за шею, левую положила на племянникову ширинку, прижалась всем телом: «Здравствуй, милый», — и вылила вино из бокала прямо ему за шиворот. Потом развернулась и под одобрительными взглядами присутствующих вернулась на свое место. По дороге отдала бокал официанту и прихватила другой — с шампанским. Надо же выпить за свою победу в нечестном бою.

Усевшись в кресло, я тихонько покосилась на Сергея Владимировича — не слишком ли перегнула палку, новый босс все же. Но Сергей Владимирович показал мне большой палец и приглашающе помахал рукой. Я извинилась перед своим соседом и прошла в другой конец комнаты. Сергей Владимирович одобрительно похлопал меня по руке: «Молодец, а то Андрюха вообразил себя крестным отцом местного разлива. Только учти, он стерв обожает, теперь не отвяжешься». И накаркал. В подтверждение его слов племянник, сменивший белую рубашку на черный блейзер, очутился за моей спиной, словно из-под земли вырос.