Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет

Джерри хихикнул.

– Да ей ни в жисть его в рот не взять. Самый большой в Париже.

Лезвие сверкнуло в воздухе. На теле Мориса, от пупка до паха, мгновенно проступила кровь.

Взвизгнув от боли, француз посмотрел на свой живот.

– Что ты со мной сделала, сука? – И тут он увидел кровь. – Ты убила меня, – и он в обмороке свалился на пол.

Таня поднялась с колен, все еще держа в руке окровавленную бритву, и повернулась к Джерри.

Он неожиданно протрезвел, лицо побелело, казалось, его сейчас вырвет. Не в состоянии отвести взгляд от лезвия, он попытался что-то сказать, но голос ему не повиновался. В ужасе он смотрел на Таню.

– Я могла бы убить его, но не стану этого делать, – спокойно сказала она. Перешагнув через Мориса, она направилась в ванную. В дверях она обернулась. – Вы бы пригласили врача. Ему нужно наложить швы, а то он истечет кровью.

– Что вы собираетесь делать? – хрипло спросил американец.

– Пойду спать к дочери. – В конце концов, какое мне дело, что вы тут по пьянке натворили!

Когда на следующее утро Морис вошел в комнату, было уже десять часов, Таня отправила Жаннет в школу и пила кофе. Взглянув на него, она сказала:

– Лучше сядь, ты что-то неважно выглядишь. Морис опустился на стул.

– Доктор сказал, что шрам может остаться на всю жизнь.

– Да что ты, – совершенно равнодушно ответила она. Он потянулся за кофейником и налил себе чашку кофе.

Сделав глоток, снова взглянул на нее.

– Ну, и что дальше? Она не отвела взгляда.

– Прекращаем все игрища и принимаемся за работу. Разве не для этого мы все затевали?

Морис только кивнул, не поднимая глаз от чашки.

– Ты деловой человек, – сказала Таня. – Вольфганг всегда так говорил. Я ему верю и уважаю тебя за это. В этом смысле ничего не изменилось.

Он поднял глаза. В голосе его было уважение.

– Ты странная женщина, Таня.

– Возможно, – согласилась она. – Но одно нас с тобой объединяет.

– О чем ты?

– Мы оба выжили, – медленно продолжила она. – Мы прошли вместе долгий путь, и было бы нелепо из-за минутной глупости потерять все, чего мы могли бы достичь в будущем.

Морис задумчиво отпил еще глоток. Кофе совсем остыл. Он поставил чашку на стол.

– И ты на меня не злишься за то, что произошло?

– Какой в этом смысл? – пожала плечами Таня. – Для меня эта тема закрыта. А ты злишься?

Он задумался.

– И да и нет. Но ты права. Пора заняться делом.

– Тогда из нашей совместной жизни может выйти что-нибудь путное, господин маркиз, – улыбнулась Таня. – Для нас обоих.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Потом медленно кивнул.

– Госпожа маркиза, я начинаю думать, что вы правы.

– Ну конечно, я права, Морис. – Таня улыбнулась. Потом взяла колокольчик и позвонила. – Я велю Анри принести тебе завтрак и свежий кофе.

Голос в трубке прозвучал, как эхо далекого уже прошлого.

– Говорит Иоганн Швебель.

Морис почувствовал, как заколотилось сердце. Даже сегодня, десять лет спустя, его охватил страх. Он не мог вымолвить ни слова.

– Помните меня? – чуть заметный немецкий акцент. – Много воды утекло.

– Да, – ответил Морис, – много.

– Я звонил госпоже маркизе, но не застал ее. Меня переадресовали к вам.

– Да, у нее деловое свидание.

– Нам надо встретиться, – сказал Иоганн.

– Разумеется, – ответил Морис. – Где вы?

– В Париже.

– Я свяжусь с Таней и перезвоню вам, – предложил Морис.

– Нет. Я редко задерживаюсь надолго в одном месте. Я позвоню завтра утром, скажем, в одиннадцать.

– Договорились, – ответил Морис. В трубке послышались короткие гудки. Морис секунду посидел неподвижно, потом медленно положил трубку на рычаг. Вынув сигарету, попытался закурить. Это оказалось непросто: у него дрожали руки.

Доктор помог Тане слезть с гинекологического кресла. На ней была бесформенная белая медицинская рубаха.

– Одевайтесь, – сказал он. Подошла сестра, чтобы помочь ей. – Я жду вас в кабинете через десять минут.

Он вышел, прежде чем она успела хоть что-нибудь спросить. Сестра открыла шкаф, где висела ее одежда, развязала тесемки на спине.

Когда доктор вошел в свой небольшой кабинет, Таня сидела, удобно устроившись в кресле, перед его столом. Он аккуратно закрыл дверь и сел за стол лицом к ней.

– У вас очень озабоченный вид, доктор Пьер, – сказала она.

Врач кивнул.

– Вы беременны.

Она улыбнулась в ответ.

– И все? А я было начала беспокоиться. Эта проблема легко решается…

Он отрицательно покачал головой.

– Не на этот раз.

– Почему нет? – удивилась Таня. – Мне не впервой.

– Вы очень затянули. Зародыш уже полностью развился – около пятнадцати недель.

– Черт, – пробормотала Таня.

– Почему вы не пришли раньше? Вы ведь опытная женщина. Пять, шесть, семь недель – и никаких проблем.

– Была занята, – объяснила она. – Кроме того, не обращала внимания. У меня ведь бывали задержки, но все обходилось.

– Жаль.

– Я знаю, что аборты делают и на таких сроках, – заметила она.

– Верно. Но это очень опасно. Кроме того, есть некоторые обстоятельства, осложняющие ситуацию. Первое: за семь лет я сделал вам три аборта, и они не улучшили ваше здоровье. Второе: вы далеко не девочка. Вам тридцать восемь, и с физиологической точки зрения ваш организм, ваша матка уже не так сильны, чтобы выдержать подобный удар. Может произойти разрыв, и тогда вы просто истечете кровью. Мы не успеем вам помочь.

Таня глубоко вздохнула.

– Дайте мне сигарету.

Он подвинул пачку поближе к ней и дал прикурить. Они помолчали.

– Маркиз будет доволен. Она коротко рассмеялась.

– Доктор Пьер, вы же все знаете. Весь мир знает – какой он. Да Париж умрет со смеху.

– У вас нет выбора, – ответил врач. – Разве что вы предпочтете умереть.

Она медленно покачала головой.

– Вы можете уехать на время. Родите, и никто ничего не будет знать.

– На сколько я должна уехать? – спросила Таня. Врач внимательно оглядел ее, прикидывая.

– Пока ничего не заметно. Если сядете на диету и подберете подходящую одежду, никто не догадается. Так что на последние три месяца.

Она ужаснулась.

– Немыслимо! У меня уйма дел. Я не могу так надолго все бросить. Слишком много возникнет проблем.

– Тогда поговорите с маркизом и попробуйте как-нибудь договориться. Я уверен, что вдвоем вы придумаете, как обмануть свет.

Она засмеялась.

– Свет – возможно. Но не своих.

– Ваша жизнь важнее людской молвы. Она кивнула.

– Это верно.

– Вы знаете, кто отец? Таня взглянула на него.

– Почему вы спрашиваете?

– Не помешало бы знать его группу крови и резус. Ведь прошло семнадцать лет с тех пор, как родилась ваша дочь, организм уже не тот.

Таня немного подумала. В том месяце она спала с двумя мужчинами. Но по логике вещей это скорее американец. Перед первой задержкой она регулярно спала с ним в течение трех недель.