Татьяна Устинова - От первого до последнего слова

– А потому что медицина развалилась! – поддали жару откуда-то сбоку. – Врачи не лечат, а калечат!

«Сворачивай на тему больницы», – приказал наушник.

– Скажите, пожалуйста, отчего умер ваш дядя? Какой именно диагноз ему поставили врачи? Ведь он умер в больнице! – И Таня дружеским, очень искренним, многократно отработанным жестом, который увидели в прямом эфире «миллионы телезрителей», как принято говорить на летучках, положила руку на стиснутый кулак племянника.

– Да в том-то все и дело, – приободрился племянник и покосился на оператора. – В том-то все и дело, что дядя… Евгений Иванович Грицук, то есть мой дядя… он никогда и ничем не болел… вообще отличался завидным здоровьем…

Таня сделала удивленное и внимательное лицо.

– Да залечили его в больнице! – громко повторила бабуся сверху, и вся студия зашумела.

– Но ведь он оказался в клинике, насколько я поняла, именно в связи со своей последней книгой, в которой были не просто громкие разоблачения, не просто знаменитые имена! Эта книга стала бы самой настоящей бомбой, если бы автор рассказал, откуда у него сведения, которым он дал такую широкую огласку, и если бы он смог доказать их подлинность!

– Танечка, можно я скажу?

«Это Шарашкин, из КПРФ, – суфлировали в наушнике. – Правая трибуна. Дай ему слово, а потом вернись к племяннику!»

– Конечно, Василий Иванович. – Таня проворно поднялась и перебежала на соседнюю трибуну, где сидел бритый наголо, плечистый и набычившийся депутат Шарашкин.

– А у нас в обществе вообще наблюдается странная картина, – начал Шарашкин сразу на повышенных тонах, будто включив в розетку и себя и аудиторию. Аудитория послушно зашумела, а Шарашкин стал наливаться багрянцем. – У нас как кто ни напишет супротив нынешнего режима, так сразу и отправляется к праотцам!

Депутат был «почвенник», потому и выражался соответственно, «почвенно».

– Нынешний режим еще почище расправляется с неугодными, чем тот самый, который теперь проклинать модно и который разные-всякие щелкоперы да писаки называют сталинским! Тогда-то хоть врагов душили да всякую контру истребляли, а теперича что? А теперича, ежели найдется честный человек, да на всю державу крикнет, что отечество разворовали и продали, да назовет подлеца подлецом, убийцу убийцей, а мошенника мошенником, так на него обязательно найдется какой-нибудь эскулап, который его в больнице и прикончит! И Евгения нашего Ивановича таким макаром прикончили!

– Все правильно он говорит! – закричали с трибун.

– Врачи нынче все убийцы!

– А когда льготы отменили, кто на этом нажился?! Они и нажились, доктора эти, которые рецепты бесплатные выписывать перестали, а стали только платные!

– Все они одним миром мазаны!

– Граждане, да при чем тут рецепты?!

– Опять дело врачей-убийц?! Так это уже было! Придумайте что-нибудь поновее!

«Хорошо! – счастливым шепотом сказал у Тани в наушнике режиссер. – Скандал!»

– Вот я и говорю! – повысил голос депутат Шарашкин и повел бычьей, налитой шеей. – Вот я и говорю, что власть с неугодными расправляется! И сегодня наша фракция сделала запрос в Генеральную прокуратуру, чтоб там по совести разобрались, кто и в чем виноват и отчего Евгений Иванович скончался! Здоровый человек, понимаешь ли, в больнице в одночасье помер!

– Откуда вы знаете, что он был здоровый? – встряла Таня, которую раздражал депутат Шарашкин. – Вы видели его историю болезни?

Депутат засопел.

– Да я книгу его видел! – гаркнул он так, что в аппаратной, у звукорежиссера на пульте, звук ушел в красный сектор. Звукорежиссер фыркнул, помотал головой и передвинул рычажки. – А в книге все-о, все-о сказано, и про режим, и про власть, и про так называемого президента вашего!

– Я попрошу вас быть осмотрительней в заявлениях, – быстро сказала Таня. – Президент был избран большинством населения нашей страны, и власть у нас абсолютно легитимная!

– Вот она какая, власть ваша! – и депутат сложил из пальцев здоровенный красный кукиш. Оператор затряс плечами от хохота и немедленно взял кукиш крупным планом. – Это власть ваша да врачи-убийцы и прикончили народного трибуна и борца Евгения Ивановича!

«Уходи на рекламу! – приказал режиссер в наушнике. – Пятнадцать секунд!»

Таня стремительно поднялась и нашла взглядом свою стационарную камеру.

– Остается невыясненным вопрос о загадочной смерти в больнице писателя Грицука, разоблачившего в своей книге целый ряд общественных и политических деятелей нашей страны. Мы продолжим наше расследование после рекламы. Оставайтесь с нами!

И застыла, неотрывно глядя в черный глазок камеры, как в прицел.

Она смотрела и считала про себя – раз, два, три, четыре, пять…

Потом вдруг разом погас «большой» свет, который включался, только когда шла съемка, и по громкой связи режиссер сказал на всю студию:

– Отлично!

– Да что же мне договорить-то не дали?! – закричал депутат Шарашкин. Его голос, не усиленный микрофоном, который тоже выключался в рекламной паузе, прозвучал странно, как будто издалека. – Танечка, ты что ж меня перебила?!

– А что это вас понесло президента разоблачать?! – не оглядываясь, огрызнулась Таня. Из-за декорации к ней бежали гримерша Аллочка с кистью за ухом и пудреницей в руках, шеф-редактор и ассистенты. – Или вы хотите, чтобы нас завтра закрыли?!

– Вот тебе и свобода слова! Какая ж это свобода?!

– А такая, что президент у нас законно избранный, а вы его чуть ли не разбойником с большой дороги называете! Да еще в прямом эфире!

– Я не знаю, какие разбойники, – опять завелась бабуся с нездоровым лицом, – а вот кто есть разбойники, так это все до единого медицинские врачи! У нас в поликлинике одна сидит, как сыч, не обойти ее, не объехать!

Размалеванная девчонка в декольте сильно дернула бабусю за рукав, и та посмотрела на нее с возмущением.

Студия опять зашумела на все лады, и какой-то дядька поднялся со своего места и стал кричать, обращаясь к депутату:

– Василий Иванович, а, Василий Иванович!

– Все по местам! – гаркнули по громкой связи, и дядька в испуге плюхнулся на скамейку. – Ти-ха!

– Танюш, все хорошо, – говорила редактор Ирина Михайловна, пока Аллочка обмахивала кисточкой безупречное Танино лицо. – Все замечательно, ты только не давай Шарашкину углубляться, а то он тебя уведет от темы. И племянника нужно расшевелить. Спроси у него, кто наследует права на дядины книги, там вопрос тоже очень мутный, потому что Грицук фэнтези свою, никому не нужную, издавал у Ярослава Чермака, издательство «Чело», а вот этот, последний роман Чермак издавать не стал, то ли испугался, то ли решил, что это просто ахинея!

– А это ахинея? – быстро спросила Таня и облизала губы. Она терпеть не могла, когда пудра сыпалась на губы.