Татьяна Устинова - От первого до последнего слова

– Ну, скорее всего, конечно, ахинея! – уверенно сказала шеф-редактор. – А может, он просто спятил, этот Грицук! Ты упирай на то, что его в больнице залечили до смерти и что в этом есть некая детективная подоплека! Только сама ничего не говори, пусть герои говорят!

– Не первый день замужем, – пробормотала Таня.

– Танечка, стой смирненько, мне только губки подвести, и все!

– Минута, – объявил режиссер по громкой связи на всю студию. А потом в наушник, только ей одной: – Начнешь с племянника, а затем перейдешь к студии. Все сведешь к медицине. Шарашкину больше слова не давай. Пусть с места орет. Если будет очень орать, я его петлю закрою, и все!

«Закрыть петлю» означало выключить петличный микрофон, прицепленный к депутатскому пиджаку из негнущейся ткани.

Таня улыбнулась и кивнула в камеру.

Ровно за десять секунд до эфира с площадки всех как ветром сдуло, и режиссер скомандовал:

– На исходную!

Таня забралась на третью ступеньку в центральном проходе, где ковролин был сильно вытерт ее туфлями, даже дырки от каблуков виднелись! Сколько раз за три года она становилась на это самое место, занимала «исходную позицию»!

Таня стала, расправила плечи, нашла «свою» камеру, перевернула страницы в большом блокноте на пружинах, который все время держала в руках. Там были «подсказки». Она неотрывно и пристально смотрела в камеру.

Несколько секунд абсолютной тишины, а потом откуда-то с небес вдруг упала музыка и казавшаяся темной студия озарилась неземным светом и словно заиграла новыми красками, и ведущая сказала сердечно и дружелюбно, и как-то очень по-свойски, словно за черным глазком камеры не было «миллионов телезрителей», абсолютно ей незнакомых, а были все свои, милые, почти домашние люди:

– В эфире ток-шоу «Поговорим!» и его ведущая Татьяна Краснова! Сегодня мы обсуждаем событие, которое по праву можно считать одним из главных на этой неделе. Совершенно неожиданно ушел из жизни писатель Евгений Грицук, написавший одну из самых громких разоблачительных книг последнего десятилетия «Девять жизней». Он скончался в больнице при странных обстоятельствах, которые до сих пор остаются невыясненными. Нам неизвестно, возбудила ли Генеральная прокуратура дело по факту смерти писателя. Мы можем лишь сообщить вам, что профессор Дмитрий Долгов, лечивший Евгения Грицука, от участия в нашей программе отказался.

Где-то далеко, за трибунами, громко захлопала Женя Перепелкина, гостевой редактор, и следом за ней неистово зааплодировала вся аудитория, как будто Таня сказала что-то на редкость умное.

«Подведись к племяннику», – просуфлировал наушник.

– Сегодня у нас в студии присутствует племянник Евгения Ивановича Грицука. Анатолий, здравствуйте еще раз!

Племянник вытаращил глаза. Таня ослепительно ему улыбнулась.

– Поздоровайтесь с нашими телезрителями!

– Здравствуйте, – пропищал племянник, незнакомый с законами телевидения. Он наивно полагал, что если поздоровался один раз, то во второй здороваться не имеет никакого смысла!..

Таня сбежала со своей третьей ступеньки и подсела к племяннику.

– В первой части нашей программы мы говорили о том, что ваш дядя, опасаясь мести, даже вынужден был лечь в больницу. Вы не знаете, чьей именно мести он опасался?

– Не знаю, – тоскливо сказал племянник.

– А сколько он пробыл в больнице?

Анатолий посмотрел на Таню, повел плечом и понурился.

– Дядя… он такой… он самостоятельный очень… с нами не советовался… мы и не знали, что он в больнице… Только когда помер, нам позвонили, чтобы сообщить, значит, эту трагическую новость.

– А кто позвонил?

– Я не знаю. Сестра, что ли, позвонила, а может, и врач. Это папа разговаривал, то есть дяди моего брат, то есть мой папа…

– Вы не волнуйтесь, – тепло сказала Таня. – А кто наследует права на книги вашего дяди?

Племянник вдруг насторожился, и бабуся из верхнего ряда вытянула шею, и вообще по студии прошел короткий гул.

Вот интересно. Когда говорили, что генеральный прокурор подлец, и министр обороны подлец, и вообще все подлецы, так сказать, гуртом, никто особенно не волновался. Но как только заговорили про врачей, бесплатные лекарства и наследство, все моментально оживились.

– Да какая разница, кто наследник?! – загудел опять депутат Шарашкин. – Тут дело вовсе не в том, кто кому наследует! Тайна, которую Евгений Иванович наш в могилу забрал, всем нам наследством осталась, вот и весь сказ!

Депутат по-прежнему выражался сколько мог «почвенно». Таня отвернулась от него.

– Для нас важно все выяснить, – сказала она значительно. – Загадочная гибель писателя, странные обстоятельства, книга с разоблачениями! Все это очень похоже на детектив. Мы пытаемся разобраться в этих самых обстоятельствах. Итак, Анатолий, вам неизвестно, кто является правопреемником Евгения Ивановича?

– Да мне и дела нет, – возмутился племянник и расправил плечи и вытянул вперед шейку, так что стал похож на черепаху в ожидании порции одуванчиков. – Вот как здорового человека в больнице до смерти залечили, это вопрос! И не ко мне вопрос, а к нашей системе здравоохранения!

И он посмотрел на Таню победителем-молодцом. А ловко это у него получилось про систему-то! Ловко и очень по-телевизионному!..

– Кстати, вы разговаривали с врачом, который лечил Евгения Ивановича? – Таня заглянула в свои бумаги. – Профессором Долговым? Встречались?

– Как же, – племянник даже немного фыркнул носом, вот до чего приободрился. – Станет он со мной встречаться, профессор! Конечно, нет!

– А вы делали такую попытку?

– Я?! Да нет… вообще-то не делал, но все равно, вы же знаете, как у них, у врачей! Рука руку моет, и все такое!

– Цеховая солидарность, – поддал жару депутат Шарашкин. – При советской власти, когда и лечили, и учили бесплатно, да еще путевки давали в здравницы…

Таня не стала слушать.

– Анатолий, книгу вашего дяди «Девять жизней» читали представители власти? Ну, тот же генеральный прокурор? Или, может быть, бизнесмены, чьи имена упомянуты в романе?

– Я не знаю…

– То есть реакции на публикацию нет никакой? Мы первая программа, которая заинтересовалась этой книгой?

– Нет правды! – грянул Шарашкин. – И ваша программа тоже…

– А врачи совсем распустились! – закричали с левой трибуны. Таня нашла глазами кричавшего и быстро посмотрела на огромный студийный монитор, висевший под потолком, чтобы убедиться, что камера его тоже нашла. – Не лечат, а калечат, и управы на них нет никакой! Ни-ка-кой! Только деньги из больных тянут!

– И «Скорую» не дождешься! – поддержали с центральной трибуны.

– Вымирает народ! Русский народ на грани вымирания, и врачи-убийцы тому только способствуют! – Шарашкин приподнялся с места и опять стал наливаться краснотой. – Никакого ядерного оружия не надо, нас с вами и так всех изведут, врачи постараются! Уже почти извели! Мутанты всякие появились, уроды, а они все одно талдычат: врачебная ошибка, врачебная ошибка!.. Это Запад на нас накинулся, происки всякие…