Карина Микиртумова - Страстная неделька [litres]

Губы переместились с виска на щёку и одарили вплоть до губ россыпью возбуждающих лёгких поцелуев. Коснувшись губ, Шевцов пропал. Марианна подалась вперёд и приоткрыла рот. Кончик языка мужчины прошёлся по нижней губе и был захвачен губами Вольной.

Девушка застонала. Её руки решили освободить мужчину от одежды. Этого в планах пока не было.

Оторвался ото рта и прошептал:

– Не сейчас. А вот на тебе много одежды. Ты разденешься для меня?

– Супермен, не забывайте, что в полночь карета превратится в тыкву и карточный долг будет отработан. – Глаза девушки раздражённо блеснули.

– Взамен обещаю исполнить одно твоё желание. Сегодня.

– Сейчас, – требовательно прохрипела она.

– Если ты до меня дотронешься, то потом придётся ждать ещё полчаса. Так что давай постепенно, с наслаждением… Я так хочу всю тебя облизать – просто слов нет.

Губы Вольной растянулись в предвкушающей улыбке.

– Игнат Иванович, – прикусив губу, прохрипела Марианна, – а как вы относитесь к пошлостям в постели?

– Предпочитаю молчать, но с тобой это не получается.

– Вот моё желание. Я Либби, ты Супермен, и ты говоришь пошлости Либби.

Игнат закатил глаза.

– Сама напросилась. Раздевайся.

Хмыкнула. Лениво потянулась. Как кошка.

– Слезь с меня, герой, – рассмеялась она.

Мужчина выполнил пожелание, и Марианна встала на постели. Подхватив края юбки платья, потянула вверх и сняла «тряпочку» через голову. Сдавленный вздох.

– Ты намного лучше без него, – глухо произнёс Игнат. – Расставь ноги в стороны.

Игнату всегда нравились женщины иного типа. Высокие, с большой грудью, не очень умные. Но Марианна побила все рекорды. Она была невысокая, но с красивыми ногами. Он провёл подушечками пальцев по внутренней стороне бёдер.

– Игнат, – прошептала Вольная, – я так не привыкла…

Мужчина понял, что девушка хоть и играет роль, но остаётся неуверенной в себе девочкой.

– Глупая. Привыкнешь.

Игнат, удерживая руками ноги, приблизил лицо и вдохнул женский запах.

– Возбуждение. Ты знала, что каждая женщина пахнет по-своему? Особенно в момент вожделения?

Язык коснулся клитора и стал на нём вырисовывать круг. Марианна дёрнулась, а руки мужчины переместились на попу и приблизили бёдра плотнее к лицу мужчины.

– Ровно так же, – выдохнула Вольная, – как и мужской… Ай! Зачем кусаться-то!

– Затем, что меня чертовски бесит упоминание других мужиков и твоего носа и рта, – утробно прорычал мужчина, языком лаская девушку.

Марианна же впервые чувствовала такое смущение, наслаждение и трепет. Ей одновременно хотелось и раскрыться, и закрыться. Она боялась той неловкости, которая может возникнуть утром.

Мужчина оторвался и поцеловал Марианну в пупок.

– А теперь, Либби, – в его голосе слышалась улыбка, – я позволю тебе поиграть со мной, – под моим руководством.

Немного охмелев от ласк, я сначала не поняла, что Игнат имеет в виду. Но то, что разрешает наконец-то его раздеть, уже радует. Села на колени и потянулась руками к майке супергероя.

– А-а-а, – по моим рукам нежно стукнули ладошкой, – я командую.

– Я не твоя рабыня, Шевцов, – упрямо стиснула губы.

– Разрешаю снять с себя майку…

– Игнат, я так быстро потеряю интерес, – ухмыльнулась, – предпочитаю начинать с главного. Ну, или заканчивать с этим.

Шевцов закрыл глаза и через секунду снял майку, плащ, лосины и остался в чём мать родила.

Предвкушающе улыбнулась.

– Шевцов, подойди ближе, – попросила я, – закрой глаза и направляй мои движения. Я не очень-то в этом опытна.

Что может быть для женщины прекраснее, чем конкретный стояк? Когда головка члена блестит от смазки, яйца поджаты, а сам мужчина дышит сквозь стиснутые зубы?

Пододвинулась, поправила волос и дунула на головку. Та смешно дёрнулась, и я хихикнула.

– Смешно ей, – проворчал Игнат.

– Либби ждёт указаний, – проворковала я.

– В этот момент у мужика отключается верхний мозг, – прошипел мужчина. – Просто… коснись его…

– Мне кажется, что у мужиков ещё мозг при запоре отключается, – ляпнула я и быстро вобрала член в рот.

Я не гуру минета, да и заглатывать ЕГО я не собиралась, да и не поместится.

– Нежнее, девочка, – простонал он. – Вот так… Хорошо. Яички помни. Да…

Я сосала, лизала, мяла… И мне это нравилась. Никогда бы не подумала…

Ой-ё, теперь, когда я накосячу на работе, Игнат будет требовать извинения натурой. Так и вижу: достаёт хозяйство в кабинете и требует полизать яйца…

Оторвалась от весьма приятно-возбуждающей части тела Шевцова и сдержала хихиканье. Всё же больная фантазия доведёт.

– Игры кончились. На колени!

– Да я вроде и так…

– В другую сторону. Встань! Нет! Попу подними. Повиляй!

– Шевцов, а не оборзел ли?

Когда я почувствовала, как меня медленно заполняет и растягивает «орудие», «клинок», «лазерный взгляд Супермена», «ствол», «фаллос», «пенис», «палка», «сосиска», «яйцедержатель», «плевалка»…

Я застонала, выгибаясь, а Шевцов, смеялся…

– Марианна, лучше во время секса вообще молчи, а то я «плевалку», боюсь, не удержу.

Вслух сказала? Твою…

– Маааааааать! – закричала я, когда меня накрыло волной небывалого наслаждения.

Я лежала, закрыв глаза. Это был лучший секс в моей тихой мирной жизни. Кто бы мог подумать… Хихикнула, потом в голос захохотала, переворачиваясь на бок.

– Марианн, спи уже, вымотала, – простонал Игнат.

А меня так разобрало, что смех уже граничил с истерикой. Просто одно дело – переспать с боссом, а другое догнать до этого мозгами.

Тело получило дозу ласки, а голова переваривает произошедшее. М-да, эмоции бурлили во мне. Отчасти потому, что после моего первого оргазма мне больше говорить не позволили, опасаясь, что перестанет «делать дело», а начнёт ржать. И вообще, мне посоветовали не говорить во время сладострастной экзекуции, а наслаждаться моментом. Я конечно же заметила, что не являюсь бревном и люблю участвовать в процессе, а не молча лежать, раздвинув ноги.

Шевцов побухтел насчёт моего ненормального чувства юмора и лёг спать. А у меня эмоции! У меня энергия! У меня вдохновение!

Хоть до подъема ещё часов пять, закрывать глаза мне не хотелось.

Зато вот покушать бы не отказалась. Яишенки с колбаской, посыпанной укропчиком и сыром. Запить всё это пол-литровой кружкой кофе с молоком. А если ещё и шоколадочка будет…

Да, я маленькая и прожорливая девочка. Ага, меня нужно эксплуатировать, не забывая покормить.

Села в постели, свесила ноги с кровати и оглядела комнату. В темноте было не видно, что и где. Но я помнила, что у подножия постели валялся костюм Шевцова. Пойдёт.

– Куда ты собралась? Учти, нагишом больше не поскачу.