Анна Малышева - Иногда полезно иметь плохую память

— Конечно, — спокойно ответил Женя, сверля взглядом мать. Юлька даже пожалела его в эту минуту. «Да, ему не позавидуешь, — подумала она. — Такая вот Елена Александровна может иной раз похуже любого мудреца озадачить. Ляпнула сейчас, а зачем? Сидим спокойно, ни о каких кольцах речи не было. Так вот на тебе…»

— Юлечка, а ты никогда не замечала, что это кольцо обладает совершенно особенными свойствами? — пропела Елена Александровна.

Во всяком случае, сама она совершенно не замечала косых взглядов, которые на нее бросали мужчины. В этих взглядах, как показалось Юльке, мелькала сдержанная ярость. И Юлька, тонко улыбнувшись, ответила:

— Вероятно, оно повышает потенцию?

За столом воцарилось молчание, нарушаемое только тяжелым дыханием Жени. "Что это он так дышит? — удивилась Юлька. — Юноша, который тоже не мог дышать.

Больше она ничего подумать не успела — Женя запрокинул голову, внезапно покраснел и громко, отрывисто захохотал. Отец резко окликнул его, мать смутилась и сделала вид, что промокает салфеткой несуществующее пятно на скатерти, а сама Юлька почувствовала себя очень неловко.

— Прекрати! — громко сказал сыну Николай Степанович, и она вдруг повала, что у Жени истерика. Он смеялся слишком громко и неестественно, смех выходил из него лихорадочными толчками. — Иди к себе в комнату! — приказал ему отец, и Женя, закрывая сотрясающееся лицо руками, отодвинул стул, встал и быстро вышел. Юлька не знала, куда деть глаза. Николай Степанович откинулся на спинку стула и закурил, не глядя на жену. Та встала и тихонько вышла, не сказав ни слова.

— Может, я пойду? — спросила Юлька, стараясь не встречаться взглядом с адвокатом. — Конечно, я прошу прощения за свою неудачную шутку. Я иногда могу так пошутить… не совсем уместно.

— Нет, Юля, дело вовсе не в вас и не в вашем чувстве юмора, — вздохнул Николай Степанович, — Дело в том, что Женя все эти дни находится в страшном нервном напряжении.

Он сделал паузу, и Юлька терялась в догадках, что он скажет дальше.

— Он очень переживает свою вину перед вами, — закончил адвокат, прямо глядя на Юльку. Та растерянно заморгала.

«Каков Женя! Только подумать! Сказал отцу про изнасилование! Настоящий маменькин и папенькин сынок! Нет, мне такого мужа не надо, пусть у него даже будут три отца-адвоката… Нет, нет, нет! Потяну еще эту волынку до Максова освобождения, а потом — только вы меня и видели!»

И она так же прямо взглянула на Николая Степановича.

— Я тоже очень переживаю, поверьте, — сказала она, стараясь вложить в свои слова всю доступную ей убедительность. — И я прекрасно понимаю, что вашим сыном двигали самые лучшие побуждения. Жаль только, что ими вымощен путь во всем известное место…

— Ваша ирония мне вполне понятна, — согласился адвокат, внимательно глядя на девушку. — Вы пережили стресс. Но я должен объяснить вам, что Женя.., всегда отличался нетипичным поведением, что ли… То есть не то чтобы он был хулиганом или выказывал какие-то противоестественные склонности. Боже упаси! Просто он иногда молчит о своих желаниях и чувствах, а потом внезапно выплескивает их наружу, и все остаются в полном недоумении: откуда что взялось? Такой склад характера… Он сам страдает от него. Но в нем вовсе не так много дурного и непредсказуемого, как может показаться.

— Ну что ж, может быть. — Юлька не могла придумать, что ей еще сказать. Она поднялась из-за стола. — Большое спасибо. Мне пора.

Благодарю вас за все.

— Это я вас благодарю за то, что навестили нас. — Николай Степанович тоже встал и слегка поклонился ей. — Как только я что-то узнаю касательно Макса, я вам тут же позвоню. Всего хорошего! Сейчас я позову Женю. Он вас отвезет домой.

Через полчаса после их отъезда к Ручниковым заявился непрошеный гость. Ему открыла Елена Александровна и удивленно уставилась на расплывшегося в улыбке мужчину.

— Мне Николая Степановича, — довольно бесцеремонно сказал он, без приглашения сту-1 пая в коридор. — Он дома, надеюсь?

Шокированная тоном гостя, Елена Александровна только кивнула, провожая его настороженным взглядом. Гость весьма уверенно нашел кабинет хозяина и, стукнув для порядка, вошел.

— Ты? — Николай Степанович так и подскочил.

— Не ждал? — кивнул ему Сергей Павлович. — И супруга твоя была недовольна. Что, вы уже спать ложитесь в это время? Может, я некстати?

— Ты всегда кстати, — проворчал адвокат, придвигая ему кресло. — Садись. Зачем пришел? Ведь не в гости же, на самом деле? Что-то случилось?

— Парень твой дома? — спросил Сергей Павлович, не обращая внимания на расспросы адвоката.

Тот насторожился:

— Зачем он тебе?

— Интересно, чем он занимается в трудное для страны время, — пояснил Сергей Павлович. — С девушкой нашей или как?

— Поехал провожать ее, — коротко ответил адвокат. — Да ты-то зачем пришел? Ко мне или к нему? Что тебе от него надо?

— Не нервничай, Коля, — успокоил его Сергей Павлович. — А жене скажи, чтоб не подслушивала под дверью.

Николай Степанович быстро встал, подошел к двери, рывком открыл ее и увидел в коридоре шустро удалявшуюся прочь Елену Александровну. Она не обернулась на звук открывшейся двери, и он понял, что его приятель был прав.

Николай Степанович плотно прикрыл дверь и обернулся.

Сергей Павлович сломал сигарету, которую нервно вертел в пальцах.

— Меня таскали в прокуратуру, — ответил он, пристально глядя на адвоката.

Николай Степанович медленно опустился в кресло, переменившись в лице.

— Зачем? — почти шепотом спросил он. — Из-за Стася?

Он запнулся, прежде чем выговорил это имя. Сергей Павлович кивнул.

— А из-за чего же еще? — Он достал вторую сигарету и закурил, не сводя глаз с адвоката. — Черт, как они вышли на меня, хотел бы я знать!

— Постой! — заторопился адвокат. — Они что же, предъявили тебе обвинение?

— Что ты несешь! — взорвался Сергей Павлович. — Хрен они мне предъявили! Они спросили меня, виделся ли я со Станиславом Эстерзоном, представь себе! Я даже не сразу понял, о ком речь. Может, потому все сошло.

«С кем?» — спрашиваю, а у самого глаза на лбу Я, конечно, сразу понял, что речь зашла о Стасе, но что он не Краевский, а Эстерзон, совсем забыл. Ну, они мне все и расписали. Что господин Эстерзон, господин, а, Коль? — криво ухмыльнулся он. — Что Стась, значит, приехал в Москву после почти восемнадцатилетнего перерыва и был убит в квартире своего старого знакомого. У Севки в квартире.

— Да, Стась мне говорил, что он снял хату Севы на пару недель. Севка позарился на его кроны, — кивнул адвокат.

— Ну вот, они мне и заявили, что приглашают для разговора всех старых знакомых Стася.

У незнакомых, они считают, не было мотивов его убивать. Как тебе это нравится?