Марина Кистяева - Во власти зверя. Страсть волчицы [сборник] [Publisher: SelfPub]

Марика замерла.

Он стоял и так достаточно близко, а теперь до кровати его отделяли какие-то жалкие полметра.

К чему он клонит?

Почему привез в этот дом?

Для чего? Вот основной вопрос.

Сердце ухнуло в груди. Она наедине с оборотнем. С опасным зверем. И смотрит он на неё… А, собственно, как он на неё смотрит?

С желанием? С яростью? С ненавистью?

Последнее было бы предпочтительнее.

– Я хочу укрыться, – Марика старалась говорить спокойно, чтобы её голос не дрожал. Девушка замерла, не решаясь делать резких движений.

Да, она утолила первичную жажду, но силы к ней не вернулись. Она по-прежнему была слабой и никчемной. Не в состоянии противостоять огромному оборотню. Да и не была она сторонницей противостояний. Её вариант: худой мир – лучше доброй войны.

– А может мне глубоко плевать на твои желания? – последовал грубоватый ответ.

Марика облизнула пересохшие губы, чем невольно привлекла к ним внимание. Заметила, как взгляд темных глаз остановился на её лице. Далее последовала ещё одна странная реакция – оборотень шумно, прерывисто задышал. Его мощная грудная клетка начала тяжело подниматься и опускаться.

Девушка не ошиблась – мужчина был очень опасен.

– Где моё платье? – тихо спросила она, продолжая стоять на своём. Лежать голой под обжигающим взглядом зверя она не намеревалась. Да и загостилась у него.

Последнее, что помнила Марика, как оторвалась от его шеи. Дальше пустота и темнота. Ожидалось, что она придёт в себя где-то на обочине или на задворках бара.

Что же получилось? Её пожалели, приютили, обогрели?

С трудом верилось.

Не смотря на то, что война между вампирами и оборотнями давно закончилась, ненависть между кланами никуда не делась.

– Про какое платье ты говоришь? – мужчина прищурил глаза и шире расставил ноги. – Его порвали мои парни. У тебя проблемы с памятью?

Марика притихла. Точно! Платье разорвали. Трусики тоже. У неё ничего не осталось из одежды.

Плохо.

Очень плохо.

Пришлось признаться:

– Да, иногда у меня бывают проблем с памятью, – она сама не понимала, почему решилась на откровение. С другой стороны, что ей терять? И что скрывать? Все карты открыли. – Когда я голодаю, видимо, в моей голове что-то происходит…

Она не договорила.

Мужчина поставил одно колено на край кровати и потянулся к девушке.

Его глаза, в которых клубилась тьма, смешанная ещё с чем-то тягуче-притягательным, завораживали и одновременно пугали. Марика по жизни была пугливой, чем постоянно пользовался кузен.

Кузен! Неприятная дрожь прошлась по телу, вызвав поток холодных мурашек. Ко всем прочим жизненным неурядицам, не стоило сейчас вспоминать его. Не стоило и всё.

– Ты до сих пор голодная? – поинтересовался оборотень, переставая рычать.

Он смотрел на её лицо, не отводя взгляда.

Потребность чем-то прикрыться усилилась.

Марика, чтобы хоть как-то скрыть наготу, положила одну руку на груди, и притянула к ним колени, одновременно усаживаясь боком.

– Отвечай!

Она поспешила с выводами, когда решила, что оборотень поостыл.

Напротив.

Сейчас, когда они находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки, она отчетливо видела, как напряжены его мышцы. Как они бугрятся под кожей. Как капельки пота выступили на лбу. Как вены вздулись на шее.

Ниже смотреть она не решалась.

Снова облизнула губы.

И снова в ответ глухое, утробное рычание.

Да что происходит….

– Да, я голодная, – захотелось спрятаться, впечататься в спинку кровати, убежать, исчезнуть, испариться. Потому что за её признанием всегда следовали насмешки.

– Маленькая ненасытная вампирша, – мужчина не стал насмехаться. Он сделал большее – придвинулся, поставил второе колено на кровать, и теперь навис над ней, полностью поглотив пространство вокруг неё. – Интересно.

Марика на мгновение прикрыла глаза.

Сама напросилась.

Захотела самостоятельности – получи.

– Ничего интересного в моей болезни нет, – быстро выпалила она, проклиная себя за малодушие. В глазах защипало. – Для того, чтобы нормально жить, мне постоянно нужна кровь оборотня. Именно вашего рода. Другая не способна утолить мою жажду. Мне надо немного, но регулярно.

– Почему? – спросил, как ножом полоснул.

И глаза…

Почему он смотрит так, точно пытается проникнуть внутрь её естества, под кожу, там, где затаилась мифическая душа…

Марика сглотнула подступивший к горлу ком.

– Не знаю. Не знаю я, не знают врачи. Некий медицинский феномен.

– И ты постоянно питаешься нами? – голос оборотня завибрировал.

Видимо, одна мысль о том, что она кормиться от представителя его рода, была ему противна.

Марику начинал пугать их разговор. Одно дело, когда она от безнадежности, от съедаемого её изнутри голода, разрывающего на части внутренности, сводящего с ума, лишающего разума; заходит в бар, уже не надеясь ни на что, уже готовая на всё. И другое – при свете дня, в чужом доме, под пристальным взглядом полуобнаженного мужчины вести разговор, заставляющий её нервничать.

– Да. Мы платим деньги за кровь. Большие.

Ещё одно признание, сорвавшиеся против её воли.

Ей лучше молчать. Ничего не говорить.

Так безопаснее.

– Хотел бы я посмотреть на продажного ублюдка, что добровольно согласился постоянно кормить вампирское…, – мужчина резко оборвал себя.

Марику заколотило.

Нервозность и психическая нестабильность медленно возвращалась в её сознание, завладевала разумом, превращая её в дрожащее никчемное существо.

– Ты хотел сказать – отродье? – её вопрос прозвучал жалко. – Для тебя я и есть вампирское отродье, чего уж тут. Я слышала и оскорбления похлеще. Знаешь… Они обидны, но к ним можно привыкнуть. Серьезно. Если жизнь ставит тебе условия, когда тебе приходится выбирать между вечным голодом, жаждой и обычным стремлением продолжить жить, ты быстро привыкаешь не обращать внимания на чужие слова. Это только слова. Не более.

Марика говорила, одновременно пытаясь успокоиться.

Главное – не паниковать.

Она утолила голод.

Почти утолила.

А, значит, сможет попасть домой.

Попросит прощения у дедушки, и всё наладится.

Он любит её. Простит. Всё будет хорошо. Конечно, всё будет хорошо.

Всё будет хорошо….

– Надо же… Какие мы лиричные, – всё-таки жесткие губы мужчины искривились в кривой улыбке. – Ладно, хватит разговоров. Ни к чему они.

Сказал так, что возникло острое ощущение недосказанности.

Вот теперь Марика поняла – всё только начинается.

Продолжая одной рукой прикрывать груди, второй сбагрила простыни.

– Ни к чему, – согласилась она. – Выпустишь меня?

– Нет.

Вот так ответ…

Перед глазами промелькнула уже такая привычная тьма.