Анна Бобылева - Саботаж

С религией в новом мире разобраться было не просто. Вначале Магнусы верили в высшую энергию. Затем Минимусы вплели в историю ветвь — учение о Боге. При том на письменах он изображался маленьким человеком. Парламент долгие годы отвергал верование, запрещал. А маленькие люди продолжали возводить в домах самодельные алтари, поклоняясь своему Богу, моля защиты и одобрения. Вскоре Магнусы развили кораблестроение и перемещение в космическом пространстве, и достигли небывалых высот — существование энергетических потоков подтвердилось официально.

Рем не летал в облаках, понимая, что учение сородичей абсурдно, но отчего-то в глубине души всегда в него верил. Порой он представлял реальную личность: любящую, смиренную, обладавшую силой научить существ жить в мире, прощать. Вариант казался притягательнее, нежели неодушевленный поток, сотворивший множество микроорганизмов, теперь истреблявших друг друга. Ида откровенно осуждала мировоззрение сына. У женщины, стоявшей, можно сказать, у истоков, были категоричные взгляды на мир.

Существовали у Минимусов и псалмы. Когда-то он перечитывал их вечерами, делая пометки в электронном блокноте. В подверженном запретам обществе, люди прозревали, плыли против течения, сбивались в группы. В одной из таких и состоял Рем когда-то. Он был молод и зол, мечтал свергнуть правителя Отто, и обрести свободу. Сейчас, вспоминая былые годы, он явственно видел — многое, чему учили его верующие люди, было для достижения чьих-то целей, а он лишь орудием. Однако вера усмиряла ненависть, и дышать становилось легче, а принадлежность к группе протестантов помогла не свихнуться. После провозглашения мира между расами, Ларо разрешил учению маленьких людей выйти из тьмы, и старинные церкви начали облагораживать. Ему вдруг ужасно захотелось взглянуть на храм Божества, в котором верующие вновь совершали Фатум. Остальные проводили обряд в центре города в присутствии главы. Пометка заносилась в электронный планшет, и информация о браке, который расторгнуть нельзя, витала в киберпространстве до скончания времен.

— Я хочу её видеть, — неожиданно ляпнул Рем в полнейшей тишине. Мари подавилась яблоком, и Ная принялась заботливо хлопать ей по спине.

— Ты всегда проявлял интерес не к тем вещам, — съязвила Ида, напомнив себя прежнюю.

— Конечно…., если хочешь. Отправимся утром, — пожимал Нил плечами.

— Лучше днём. — Агата прищурилась. — Хочу поспать подольше, — поспешил он отмести подозрения.

Рем старался не выдать намерений, и, кажется, ему это удалось, никто не заподозрил подвоха. Матери наскучила тема, всколыхнувшая неприятные воспоминания, и она поспешила ее перевести. Довольный собой, он поднялся наверх, предвкушая долгожданный отдых. Мари стояла у окна, скрестив на груди руки.

— Серьезно? Пойдёшь туда снова? Хочешь умереть? — вопрошала она вполголоса.

— Как тебе это удаётся? Я ведь блокировал мысли. — «Хорошо, остальные не прочитала».

— Остальные?

— Я просто беспокоюсь из-за отщепенцев. Они что-то затевают.

— А если тебя узнают?! — напряжённо прошептала она, приближаясь.

— Не узнают, для них я Дин. Любимая, — присел на кровать, приглашая движением руки, поглаживающей покрывало, — творится что-то странное. Температура снижается. В Снеже жуткий дубак.

— Там всегда так было, — присела, не сводя с него взгляда.

— Сейчас хуже. Тулупы не спасают людей! В Унде холодное течение! Здесь ветра и дождь из ледяных камней! Все это странно. Может, отщепенцы как-то с этим связаны?

— Вызывают дождь? — рассмеялась Мари, и он обиженно поджал губы.

— Смешно?! Вспомни, как Рикс долбанул камень об Землю! — Повысил он голос, и она прижала ладошку ему к губам, лицо побледнело.

— Давай хотя бы скажем Оли, — усиленно хмурилась.

— Нет, — пробубнил Рем. — Он не отпустит меня одного. Я посмотрю церковь, — «в которой мы поженимся», — а потом забегу в то заведение. Всё будет хорошо.

На лице девушки застыло непонятное выражение. Она смотрела в глаза любимого, слезы покатились по щекам, падая на запястья, и разбиваясь вдребезги.

— Что?

— Ничего, — протянул он, осознавая оплошность.

— Серьезно? С каких пор ты решился на ритуал? Это же навсегда! — утрировала она, хлюпая носом.

— Я люблю тебя, — ответил он честно, погладив её по щеке. — И хочу, чтобы мы всегда были вместе. Я собирался сделать предложение, как только вернусь из Унды, но ты удивила меня другой новостью, — кивнул на живот. — Не менее счастливой. А потом Амина со своей идиотской свадьбой! — сделал кислую рожу, и понял, почему так злился на подругу. — Мы не знаем, что будет завтра. Никто не знает. Но одно мне известно наверняка — ты и я! Чтобы не произошло! Навеки! — слова подогревались пылающим сердцем, глаза горели. Любимая страстно его поцеловала, воспламеняя желание. Он вырвался из объятий и встал на колени:

— Выходи за меня, пока живы!

В этот момент не существовало человека искреннее на Земле, и Мари знала об этом, смеясь сквозь слёзы, и кивая в ответ.

Амина очнулась на полу, в окно проникал яркий полуденный свет. «Сколько я провалялась?». Дёрнулась, и схватилась за голову, саднившую от удара. Заметила рядом лужицу крови, и тяжело вздохнула. Преодолевая прострелы в ушах, отражавшиеся в затылке острой болью, она добрела до кнопки, и вызвала целителей. Отряд прибыл мгновенно, рану обработали обеззараживающим порошком, и наложили повязку. Они переглядывались, вполне возможно, обсуждая ситуацию телепатически. Девушка вдруг осознала, что дом разнесен в щепки, не осталось ни одного предмета мебели.

Позже, в полном одиночестве, она заварила крепкого чаю, поднесла кружку к губам, и вдохнула аромат терпких листьев. Они росли на её родном острове, и являлись дефицитом среди горячительных напитков. Раньше отец таскал чай коробками, про запас. Теперь же приходилось заказывать наперёд у знакомых. На донышке банки завалялась щепотка, становясь от того особенно желанной. Пар щекотал ноздри, увлажнялось лицо. Чувства утихли, паника отступила. Амина трезво посмотрела на ситуацию, насколько это было возможно. То, что она к двадцати пяти годам внезапно приобрела способность уничтожать предметы, не укладывалось в голове. Ущипнула себя до крови, чтобы отмести подозрения о сновидении. «Иногда они чересчур реальны».

Она связалась с колотилами, и попросила доставить новую мебель. Под ногой хрустнула ручка, отвалившаяся от любимого отцовского кресла. «Вряд ли он обрадуется, когда вернётся». Папа предпочитал старинные предметы, декор ушёл в лета, и колотилам ни за что его не воссоздать. Дабы скоротать ожидание и отбросить терзающие мысли, девушка решила заняться полезным делом, и отправилась в душ.