Пола Грейвс - Скандал в день свадьбы

Если кто‑то и знает что‑то о Верджиле, то это их отец, Эйса. Верджил всегда был его любимчиком, даже после самых серьезных проступков. «Перебесится — остепенится», — говорил, бывало, Эйса, когда мать Траска жаловалась на выходки Верджила.

Траск давно подозревал, что Эйса так и не смирился со смертью первой жены. На его матери, Лине, он женился для удобства — у него был сын, которому нужна мама, а он мужчина, которому нужна жена в постели. Лина Лоренс в юности была красавицей, она влюбилась в мужчину гораздо старше себя, вдовца с ребенком.

Траск подозревал, что мать давно уже остыла и не уходила от отца примерно по той же причине, по какой он когда‑то женился на ней, — оба не хотели идти по жизни в одиночку.

Он набрал номер родителей. К телефону подошла мама.

— Арчер, как ты? — тепло спросила она.

Не без смущения он понял, что не говорил с матерью недели две.

— Все хорошо, — быстро ответил он. Наверное, мама боится, что он звонит, чтобы сообщить плохие новости.

Если подумать, в некотором смысле так оно и есть.

— Я слышала, ты расследуешь убийство в церкви.

— Да, но мне нельзя говорить о работе.

— Да, знаю. Твой папа расспрашивает Верджила, а тот рассказывает по чуть‑чуть, разжигает его любопытство, да еще смеется, заявляя, что это дело полиции и он не имеет права болтать. — Мама говорила весело, но Траск сразу понял, что ей не нравится, как Верджил дразнит отца. — Отец сам не свой от злости!

— Кстати, о Верджиле… Давно он у вас не был?

— Заезжает иногда. Он почти все время проводит с Таем Миллером. Ты ведь помнишь Тая?

— Да, помню. И чем они занимаются — охотятся, рыбачат?

— Нет, в основном ошиваются в гараже у Тая еще с какими‑то приятелями.

— В самом деле? — Не очень‑то похоже на Верджила — насколько помнил Траск, брат особой общительностью не отличался. — С кем же он там общается, помимо Тая?

— Да я не знаю. Кажется, пару недель назад я видела там кого‑то из сыновей Хэнксов и Чеда Гордона. Дженни Пруитт в воскресенье в церкви обмолвилась, что ее сын Доусон тоже якшается с Таем. — Мать вздохнула. — Мне показалось, что это ее беспокоит.

— Это еще почему?

— Да я толком не поняла. Я рассказала об этом отцу, но он напомнил мне, что Верджил теперь помощник шерифа и нам уже не нужно заниматься его делами. — Лина рассмеялась. — Слава богу! И досталось же нам с ним!

— С нами обоими было нелегко.

— Да, и у тебя случалось всякое, — согласилась Лина, — но мне никогда не приходилось среди ночи вызволять тебя из тюрьмы под залог. Слушай, ты, наверное, звонишь с работы? У меня остался ужин — жареная курица, зеленая фасоль и картофельное пюре. Все, что ты любишь. Не хочешь заехать к нам по пути домой?

— Конечно, хочу, — ответил Траск. Ему в самом деле захотелось заехать к родителям поужинать. — Жаль, что не получится. Сегодня мне придется задержаться на работе. Но в следующий раз, когда приготовишь мои любимые блюда, обязательно заеду.

— Договорились.

Услышав разочарование в ее голосе, он едва не отказался от мысли перехватить Тая Миллера перед работой. Чего он, собственно говоря, добьется? Пока даже обвинения против Верджила косвенные, а на Тая Миллера он обратил внимание только потому, что Верджил назвал его своим алиби.

И все же Арчер собирался посмотреть Таю Миллеру в глаза и понять, не лжет ли он, чтобы выгородить Верджила.

— Прости, мам, — сказал он в трубку. — Я заеду к вам сразу, как только у меня появится свободная минутка.

— Буду ждать с нетерпением, — ответила она с нежностью.

У него стиснуло грудь от любви к матери. Он не знал, довольна ли она своей жизнью. Она всегда старалась видеть хорошее в любой ситуации. Она заслуживает более заботливого сына, чем он, — особенно в последнее время.

— Мама, я тебя люблю. До скорого!

— Я тоже тебя люблю, сынок. Будь осторожен, хорошо?

— Хорошо. — Он закончил разговор и посмотрел на часы.

Начало десятого. Скоро выдвигаться.

Холодный душ не успокоил Тару. Она собиралась идти навстречу опасности, хотя многое осталось недосказанным.

Если они правы и Роберта действительно убили для того, чтобы она дольше скрывалась, возможно, сегодня на работе они столкнутся с вооруженным и очень опасным противником.

Родственников у нее нет, прощаться не с кем. Друзья — в основном знакомые Роберта или подруги по школе и колледжу, с которыми она в последнее время редко общалась — жизнь их развела.

Ее другом и опорой был Оуэн. Их влечет друг к другу. Не слишком ли много она требует от него, желая, чтобы он и дальше подавлял определенные чувства, оставаясь ее другом?

Она напряженно думала о нем и чувствовала, как ее охватывает жар. В этот момент открылась дверь ванной, и оттуда вышел Оуэн в джинсах и полотенце на шее. Волосы у него были еще мокрыми после душа, струйка воды стекала по груди и исчезала за поясом джинсов.

В ее чувствах к Оуэну не было ничего вульгарного или примитивного. Она любит его, просто боится безнадежно осложнить их отношения.

Но если они останутся друзьями, которые просто время от времени занимаются сексом, может быть, их отношения не испортятся?

Оуэн как‑то странно посмотрел на нее, пару раз проведя по груди полотенцем. Потом он отбросил его и подошел к ней.

— Что‑нибудь случилось?

Она кивнула, преодолевая смущение. Но во рту у нее пересохло, а пульс участился; ей трудно было выразить свои мысли словами.

— В чем дело? — спросил Оуэн, понизив голос до едва слышного хриплого шепота.

— Я была не права. — Тара поняла, что у нее сел голос. — Я была не права насчет нас.

Привстав на цыпочки, она зарылась пальцами в его мокрые волосы. Потом прижалась к нему и провела ладонью по его голой груди.

Оуэн хотел что‑то сказать, но Тара ему этого не позволила. Она наклонила его голову и впилась в его губы страстным поцелуем.

Ее настойчивый язык раздвинул Оуэну губы, требуя впустить ее. Ее руки одновременно были повсюду: у него на плечах, на боках, на бедрах… Он словно горел в огне; неугасимый жар разрастался везде, где она к нему прикасалась.

Наконец ее пальцы скользнули к молнии на его джинсах. Каждая клеточка в его теле пела от радости, но внутренний голос не давал ему покоя: «Что она тебе предлагает на самом деле?»

Тара почувствовала его напряжение, замерла и, отпрянув, посмотрела на него потемневшими от желания глазами:

— В чем дело?

Но прежде, чем принять ее дар, Оуэн должен был знать, что именно она ему предлагает. В горе и в радости…

— Что происходит? — тихо спросил он.

— Не слишком ли мы затянули? — Она криво улыбнулась в ответ.

— Возможно, и слишком, но ты не ответила на мой вопрос.

— Я тебя соблазняю!