Эрика Адамс - Игрушка палача [СИ] [litres]

Иногда меня посещает мысль, что можно махнуть рукой на предупреждения автоматической системы и, откинувшись в кресле, закрыть глаза, дать себе шанс прекратить затянувшуюся агонию. Но, похоже я слишком труслива, чтобы прервать свою жизнь или то её бледное подобие, доставшееся мне взамен. Я неизменно возвращаюсь обратно, давая себе обещание, что в следующий раз, когда меня вновь накроет, мне хватит смелости сделать шаг в пропасть.

А внутри тихо смеётся внутренний голос, нашёптывающий голосом Сида: «Для этого ты слишком сильно боишься падать, птичка…»

Я грустно улыбаюсь: он был прав. Впрочем как и всегда…

Я стараюсь задвинуть тоску и сожаление на второй план, автоматически передвигаю ноги по ровной поверхности мощёной дорожки, по обе стороны которой раскинулась зелёная лужайка. Среди длинных плоских листьев виднеются крупные цветки почти всех оттенков сиреневого: от глубоких фиолетовых до аметистово-синих и нежно-розовых. Земля немного влажная от недавно прошедшего дождя, и в свежем воздухе отчётливо слышится аромат цветов. Я вдыхаю его, пробуя на вкус: сладковатый, цветочно-пудровый. Вместе с воздухом, наполненным озоном после прошедшего дождя, он наполняет лёгкие, расправляет их и заставляет вдыхать ещё и ещё.

— Что это за цветы? — жестом подзываю молодого парнишку, ухаживающего за аккуратными клумбами. Помнится, когда я была здесь чуть больше двух недель назад, по обе стороны тропинки была лишь зелёная поросль, больше напоминающая густую траву.

— Ирисы, госпожа, — с почтением отвечает служащий, мгновенно отыскивая знаки отличия на нагрудной эмблеме.

«Мне нравится вкус и запах твоего страха. Свежий, чуть сладковатый. Так пахнут ирисы после дождя…»

В голове слова проносятся слишком быстро, отдаваясь резью во всём теле. Я ускоряю шаг, стремясь быстрее добраться до небольшого здания, что отвёл себе для отдыха нынешний Император Дэйррин. Но повсюду, куда бы я ни кинула взгляд, колышущееся море синеватых, фиолетовых цветов, испускающих этот аромат. Он преследует меня даже тогда, когда я захлопываю за собой дверь, врываясь внутрь помещения вместе со мной. Я ещё раз оглядываюсь на это огромное поле, засаженное десятками видов одних и тех же цветов, чувствуя горечь.

— Ты чем-то взволнованна? — Дэйррин неслышно подходит и встаёт рядом со мной у огромного панорамного окна во всю стену, с улыбкой смотря в том же направлении, что и я. — Они восхитительны, правда?

Сейчас, когда поблизости нет никого из других подданных, я могу позволить себе ограничиться лишь лёгким приветственным кивком, не склоняясь в глубоком поклоне.

— Их не было здесь в прошлый раз.

Я неприязненно смотрю на цветы и отворачиваюсь.

— Были, — с лёгкой улыбкой возражает Дэйррин. — Просто не цвели. Я рад, что они смогли прижиться. Не все культуры приживаются одинаково хорошо, несмотря на прилагаемые усилия.

Я согласно киваю и предпочитаю сосредоточиться на докладе о состоянии далёкого плоскогорья, ныне активно осваивающегося терраэнами. Мне пришлось провести там почти три недели, руководя изначальным процессом. Я покинула объект только после того, как убедилась, что всё идёт согласно намеченному плану.

— Отлично, ты проделала хорошую работу, можешь отдохнуть и немного развлечься.

— Я не устала…

Я морщусь, ожидая, что скоро последует очередное завуалированное наставление о том, что стоит обратить внимание на очередного подающего надежды и прочее…

Новый мир, выстраиваемый терраэнами на месте пустой, не заселенной разумной жизнью Альтернативе, всё же развивался и шёл вперёд. Конечно, не обошлось без трудностей. Особенно поначалу, когда оказалось, что Ларс одним нажатием кнопки подорвал несколько важных комплексов, активировав реакторы с токсичным веществом.

Только что отстроенные заселённые жилые площади и важные объекты оказались разрушенными до основания, часть территории заражена… А те, кто слишком сильно устал от многолетнего перелёта, взбунтовались против того, чтобы оставаться дальше на Альтернативе, выдвигая предложения перебросить всё на Фаэлу, находящуюся в манящей близости. Мне было интересно, как подавит волнение Дэйррин.

В моём воображении рисовались картины правления предыдущего Императора. Жестокое подавление, показательные казни и бесконечная чистка рядов неугодных. Дэйррин поступил иначе. Ввсе ярые противники исчезали тихо и без лишнего шума. Просто в один прекрасный момент их не оказывалось на привычном месте, и никто не знал, что с ними стало.

А я знала… Не зря же лаборатории учёного работали на полную мощность, активно пытаясь решить проблемку, возникшую с их цивилизацией ещё на родной планете. Иногда я начинала думать, что взамен психопата с манией одержимости собственной персоной терраэнам достался Император, настолько любящий свою расу, что был в состоянии пожертвовать не одной тысячей её представителей ради будущего благоденствия.

Впрочем, труды Дэйррина дали свои результаты. Волнения быстро сошли на нет, и моей родной Фаэле в ближайшем будущем не грозила участь разменной монеты для игрищ терраэнов. Дэйррин был категорически против подобного, постоянно повторяя, что на судьбу одной цивилизации достаточно одного уничтоженного мира, взамен которого они должны воздвигнуть новый.

А наилучшим доказательством того, что это им удаётся, стало рождение первого терраэна, зачатого женщиной, ранее неспособной к этому. Словно над всей Альтернативой раскинулся огромный торжествующий клич: «Плодитесь и размножайтесь!»

Все, без исключения. Даже полукровки перестали быть экзотической редкостью. Пытливый ум Дэйррина существенно упростил процесс, сделав возможным искусственное вынашивание плода успешным в большинстве случаев.

В приоритете оказались программы поддержки семей и прочая возня по восстановлению численности терраэнов. Вот только меня это мало заботило. Я не собиралась связываться с кем-либо из активно предлагаемых Дэйррином: терраэн или фаэлин, неважно. Мне было плевать на эту сторону вопроса.

— Ты слишком сильно зациклена на прошлом, — усмехнулся Дэйррин, разглядев упрямо-отрешенное выражение на моём лице. — Скажи, что было хорошего тогда? Я знаю твою историю…

«Я знаю твою историю…» — сказал он так, словно смог влезть внутрь меня и посмотреть на ситуацию изнутри меня.

«Разве было что-то хорошее тогда?» — спрашивали холодные глаза Дэйррина.

Не сомневаюсь, что он выпотрошил всю систему, добыв необходимые сведения, чтобы досконально узнать, какие именно отношения связывали меня с Сидом. Да и без того он сам видел и знал немало.

Разве на почве, изначально отравленной насилием, пропитанной страхом, могло возникнуть что-то хорошее, стоящее того, чтобы хвататься за него даже по происшествии почти двух лет?