Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

– Сожми его, Тайра.

Палач прижался к моим губам, яростно врываясь языком внутрь, двигая моей рукой по своему члену. Он оторвался от губ, прижавшись лбом к моему, впиваясь в меня взглядом непроницаемых чёрных глазах, затягивая в бездну, полную страсти. Крошечное пространство между нами вибрировало от напряжения и обжигало кожу, покрытую бисеринками пота.

– Сожми крепче, Тайра, не бойся…

Палач переместил свою руку на грудь, зажав сосок между пальцами, пощипывая и покручивая, предоставляя мне полную свободу действий внизу. Я осторожно повела по стволу пальцами, мягкая кожа послушно скользнула вниз, обнажая крупную головку. От увиденного захватило дух, не только у меня. Палач негромко застонал, теснее прижимаясь ко мне, отдаваясь на мою волю.

– Подстройся под мой ритм, Тайра

Низкий голос с хрипотцой над самым ухом звучал соблазняюще, и у меня не было сил противостоять ему. Я громко стону и выгибаюсь навстречу его пальцам, которые тем временем нежно поглаживают складочки между моих ног. Я крепче обхватываю член и начинаю двигать рукой, наслаждаясь реакцией Палача и низкими стонами.

Еще несколько мгновений и не остаётся ничего, кроме сильных требовательных пальцев внутри моего лона, вытворяющих со мной невероятное. Я подстраиваюсь под него, не желая замедляться ни на секунду так же, как и он. Тяжёлое дыхание прерывается громкими стонами с редкими вскриками. Возбуждение становится особенно острым и взрывается восхитительной вспышкой экстаза.

Тело выгибается, судорожно сжимая его пальцы, всё ещё находящиеся внутри меня, а по моим пальцам струится горячая жидкость. Палач стонет и прижимается к моим губам, целуя невероятно нежно. Так невозможно сладко, что остро щемит в груди.

Мы затихаем, дыхание замедляется, но наслаждение крепко держит нас на своих волнах, мягко покачивая. И мне кажется, чьл стоит оторваться от Палача хоть на секунду, как я упаду без сил на твёрдую поверхность пола. Наконец Палач отстраняется, поглаживая кожу щеки большим пальцем.

– У тебя немного растрепалась причёска, но так мне нравится даже больше. Сейчас ты особенно красива и чудесно пахнешь соблазном, сексом и мной. Пусть так и будет, – Палач прижимается к моим губам, мягко проводя по ним своими. – Оденься. Скоро начнётся представление.

В назначенный час я под руку с Палачом оказалась на Уровне «А», куда ещё ни разу не попадала за всё время пребывания на Армаде. Внутри меня всё звенело от напряжения, но ощущение твёрдой руки Палача под пальцами пускало умиротворяющие волны по коже. Я черпала силы в его спокойствии и непоколебимости. Он уверенно прошёл по коридору, кивком приветствуя знакомых, и ввёл меня в просторный светлый зал, отделанный в бело-золотых тонах. Как я и предполагала, наша пара была едва ли не единственным тёмным пятном в многочисленной толпе терраэнов и фаэлинов, отдавших предпочтение светлым цветам и нежным оттенкам. Я лишь сильнее прижалась к Палачу, встретив многочисленные заинтересованные взгляды, скользящие по мне. Толпа расступалась перед нами. Мы беспрепятственно прошли через весь зал.

– Вовремя, – проронил Палач.

Толпа расступилась и в образовавшемся проходе появилась фигура Императора, одетого в костюм, белоснежный настолько, что его белизна резала глаза. Он шёл неторопливо, оглядывая своих подданных, склонявшихся перед ним в низком поклоне. Казалось, Император своим взглядом успевал осмотреть всех и каждого.

Меня кольнуло неприятное ощущение, отчего-то не хотелось, чтобы он пристально смотрел на меня или просто скользил взглядом по мне. Едва он поравнялся с нами, как я склонилась в поклоне, тем не менее, чувствуя кожей, что он оглядывает меня и Палача. На мгновение показалось, что он остановится и обратится к своему Цепному Псу, но я ошиблась. Император величественной походкой скользил дальше, вглубь зала, занимая место в отведённом ему массивном кресле, щедро украшенном позолотой и лепниной.

Палач потянул меня вверх. Я поднялась, переводя дух как раз в тот момент, когда в просторный зал один за другим начали заходить терраэны, занимающие высокое положение. Это понятно по тому, как склоняются в лёгком поклоне головы всех присутствующих по мере приближения очередного терраэна.

– Советники, – шепчет Палач, наклоняясь ко мне.

Он называет мне имена, каждого из них. Советники сначала воздают должные почести Императору, приветствуя его, а потом перемещаются по залу, здороваясь с теми, кто занимает высокие чины. Не обходят стороной и Палача. Стандартное приветствие, лёгкий поклон. Их желание убраться куда подальше от Палача столь явно и заметно, что становится немного смешно.

Я стою по правую руку от Палача, немного позади него. Я – тень, на которую не обращают внимания Высшие. Меня это радует, поскольку даёт возможность как следует разглядеть каждого из них, не опасаясь вызвать их неодобрение. Кто я для них, в конце концов? Очередная безмозглая птичка, с любопытством взирающая на всё вокруг… И только.

На мой взгляд, Советники все на одно лицо. Поначалу имена и лица откладывались в моей памяти, но после того как число Советников перевалило за третий десяток, я оставила попытки запомнить их всех. Единственные, кто запомнился мне больше всего, это Старший Советник Моргэн, пожилой человек с тёмно-коричневой кожей, испещрённой глубокими морщинами. Самый темнокожий и старый терраэн, которого мне доводилось видеть. Я с изумлением рассматривала его, отмечая, насколько величественно он держится, будто именно он, а не Император – главное лицо. Я бы не стала столь открыто демонстрировать свою неприязнь…

Вторым, запомнившимся мне Советником, был низкорослый желтолицый терраэн, постоянно улыбающийся и посмеивающийся, будто находился под воздействием гиррана. И третьим был Дэйррин, едва удостоивший взглядом Палача так, будто он пустое место. Пренебрежительный кивок на довольно большом расстоянии.

Льдисто-голубые глаза Дэйррина всего на миг остановились на тёмной фигуре Палача и скользнули взглядом по мне. Казалось бы, всего два-три мгновения, но ощущение было такое, что он сканирует меня насквозь. Нельзя было назвать Дэйррина красивым мужчиной.

Худое лицо, острый нос, нависающий над презрительно сжатыми тонкими губами, скорее, отталкивали, чем притягивалм. Светлые волосы были зачесаны назад, открывая лоб, испещрённый морщинами, будто он напряженно о чём-то думает.

– Моё почтение, Палач, – лёгкая затаённая усмешка в уголках губ.

Достаточная, чтобы понять, ни о каком почтении и речи быть не может, но находящаяся всё ещё в шаге от того, чтобы стать откровенно презрительной

– Вывел подышать свежим воздухом свою новую зверушку?