Елена Арсеньева - Мышьяк за ваше здоровье

Да и ладно, пусть забудет. Все-таки они отвезут его домой. Если не можешь облегчить страдания человека, хотя бы остерегайся причинять ему ненужную боль, – по этому принципу Александр живет уже который год. Наверное, его запросто назовут пофигистом за то, что не умирает и не возрождается с каждым своим пациентом, однако он хотя бы научился относиться с уважением к праву человека на страдание в одиночестве. Можно понять этого бронзового, его стремление скрыться от любопытствующих глаз и даже заплатить за это. Кто-то назвал маску Аддисона благородной проказой, но это не более чем издевка. Какое уж тут благородство…

Он не оглядывался – смотрел вперед, невольно запоминая дорогу и прикидывая, найдет ли ее снова. Зачем бы это? Сам не знал, а все же не мог отделаться от ощущения, что надо, надо запомнить. Значит, так – пруд на выезде из Зеленого Города, оттуда налево через две аллеи…

А вот и домишко одинокий… Ого! Ого!!!

Ворота как у крепости, не забор, а каменная ограда, но поверху протянута колючая проволока, поблескивающая в полосах света, падающих из окон стеклянного холла и лестничных пролетов; черепичная крыша изгибается плавными ярусами, тускло мерцают гранитной крошкой розоватые стены трехэтажного особняка. Колонны на широком крыльце. Хорошенький домишко… Можно представить, сколько он стоит. Нет, не стоит и представлять! У калитки стоит-урчит мотором «Круизер» новейшей модели, рядом беспокойно мечутся три фигуры. Завидев «Скорую», замерли, насторожились.

Вперед шагнул широкоплечий, коренастый, коротко остриженный – типичный «качок»:

– В чем дело? Мы не вызывали…

Тонкая высокая женщина в обтягивающих джинсах метнулась вперед:

– Что там? Вы нашли его?

Прилипла к окну «Скорой»:

– Петр Федорович! Ох, ну наконец-то!

Вторая женщина, тоже высокая, стройная, с глянцево-черными, гладко причесанными волосами, тоже в брюках, всплеснула руками:

– Петр! Ты… Где ж ты…

Бронзовый сам открыл дверцу, сам выскочил из салона – явно бодрясь, явно работая на публику:

– Тихо, все хорошо. Меня просто подвезли.

– Подвезли? – Первая женщина – свет фар искрился в ее волосах солнечными брызгами, наверное, они были золотистые – мигом подхватила его тон, из только что срывающегося голоса исчезло беспокойство, одна ирония звенела в нем: – Я же вам говорила, не покупайте «Круизер», берите «Фольксваген», был бы сейчас свой собственный, не пришлось бы на «Скорой» кататься!

Остальные не могли включиться в игру с пол-оборота: черноволосая стояла, прижав руки в груди, словно унимая переполошенное сердце, «качок» переминался с носка на пятку, разудало поводил плечами, ворчал с претензией на грозность:

– Кто вас? Где? Зачем без меня пошли? Кто вас, а? Где они, эти суки?

– Да угомонитесь, – негромко приказал бронзовый. – Серега, выдай по двести «зеленых» этим господам. Не слышал, что я сказал? Спасибо нашей медицине – лучшей медицине в мире. Анна, Марина, пошли в дом.

Обе женщины одинаково повернулись и безропотно ушли, как если бы они были одним существом, носившим имя Анна-Марина. У Александра почему-то ревниво сжалось сердце – черт его знает, почему. Может, потому, что никто из его знакомых девушек не звался Анна-Марина и не повиновался ему с такой покорностью?

Бронзовый задержался – проследил, как широкоплечий Серега исполнил свой долг казначея.

Витек радостно схватил две свои бумажки, Александр замешкался – отчего-то неловко стало. Сначала вообще не хотел брать деньги, но в каком свете тогда он выставил бы Витька?

– Берите, берите! – настоял бронзовый. – И прошу, забудьте обо всем. Понимаете? Забудьте! Вы меня не видели, никогда не видели!

– Ага, – растерянно сказал Витек. – А как же. Само собой, конечно.

Александр промолчал.

Забрались в машину – все так же молча, не прощаясь, развернулись, отъехали. При развороте Александр покосился назад – те двое, бронзовый и его «качок», стояли на прежнем месте, смотрели вслед, одинаково набычившись.

– Черт, как же эта улица называется? – почти с тоской пробормотал Витек, озираясь. – Да и не улица это никакая – один дом…

«А зачем тебе знать?» – хотел спросить Александр, но снова промолчал. Так они и доехали в полном молчании до Верхних Печер, где их ждала окончательно заморенная Ася Ивановна.

– Что там с коллектором-то? – спросила без особого интереса.

– Да так, двое побродяжек пошли за пивом, но это ерунда, а вот после чего было!.. – словоохотливо обернулся было к ней Витек, однако под взглядом Александра смешался, бессвязно пробурчал что-то и отвернулся, склонился к рулю.

На счастье, Ася Ивановна слишком устала, чтобы обращать внимание на всякие странности. Александр тоже вдруг ощутил, как навалилась усталость. Но в эту минуту затрещал «Курьер» – их вызывали на ДТП на площади Горького, около магазина «Европа», – закурлыкала сирена, Витек прибавил скорость… Ненужные мысли отлетели, туда им и дорога! Мелькнуло еще раз это странное имя – Анна-Марина, а потом отлетело и оно, осталась одна привычная суета.

Сберкассу брали ночью.

Утром, полдевятого, пришла кассирша Татьяна Андреевна, начала стучать, чтобы дежурный милиционер Лукьянов ее впустил, смотрит – а дверь приотворена. Поскольку такого не случалось за все двадцать лет ее работы в сберкассе, Татьяна Андреевна встревожилась. Стоит и смотрит на дверь, сама не зная, отчего это ее взяло такое оцепенение. Вдруг видит – на крылечке шпилька валяется. Самая обыкновенная шпилька. Такими небось каждая вторая женщина косу закалывает – у кого она есть, коса-то. К примеру, у Анюты Калининой, уборщицы, роскошная, тяжелая черная коса, даже не коса, а косища – чтобы удержать ее, десятка шпилек мало, поэтому чаще всего Анюта позволяет ей свободно змеиться по спине, повергая в содрогание мужчин, которые невольно оглядываются вслед точеной Анютиной фигуре.

Тут Татьяна Андреевна возьми да и подумай: а может, это Анюта раньше времени убираться пришла, Лукьянов ее и впустил? Такого, правда, не бывало никогда: Анюта вечно опаздывала, да и не по правилам это – прийти раньше кассира. Но мало ли что случается? Хотя нет, вспомнила Татьяна Андреевна, Анюта уехала на неделю аж во Владимир, сдавать экзамены в пединституте, где училась заочно, да еще тетку проведать заболевшую, ну, разве что вернулась до срока – и сразу, немедленно кинулась мыть затоптанные полы в родимой сберкассе… Татьяна Андреевна покачала головой: представить себе Анюту, спешившую куда бы то ни было, кроме танцев в клубе, она никак не могла. Даже на свидание с Ванькой Бушуевым, которому она откровенно морочила голову, Анюта шла как бы по обязанности, как бы через силу, а значит, опаздывала и туда.