Елена Арсеньева - Отражение в мутной воде

Ой, а очки-то она потеряла в этой суматохе, даже не заметила! Ну и бог с ними. Только очков ей сейчас не хватает.

– Что это такое? – шепнула в плечо Георгия.

Тот помолчал. Потом в задумчивости проговорил:

– Знать, татаре налетели.

– Какие еще татаре, ты что?!

– Такие, обыкновенные. Как их там зовут? Джохар Дудаев, Шамиль Басаев, Захват Заложников, Салман Радуев…

– Да это ж чеченцы! – И тут до нее дошло. Вскинулась: – Захват заложников?!

– Ну да, кажется, так это называется. Правда, похоже на имя и фамилию? Вполне можно использовать для шифровок: «Нас посетил Захват Заложников со товарищи…»

Господи, он еще может шутить!..

– А вот и он сам, – нахмурился Георгий. – Посмотри-ка.

Тина робко выглянула из-за его плеча. Те несколько террористов, которые не были заняты охраной входа и не наставляли автоматы на людей, собрались вокруг высокого стройного человека в черном свитере. На голове у него тоже был шлем с прорезями для глаз, однако Тине показалось, что он молод: худощавый, гибкий, как юноша. Тем не менее именно его приказы выполняли террористы, именно он руководил их действиями.

– Ну, вот и силы правопорядка пробудились, – шепнул Георгий.

Снаружи не доносилось ни звука, однако сквозь забранную решеткой входную дверь можно было рассмотреть полицейские машины, подлетевшие к ступеням. Из машин высыпало множество фигурок в черном, которые тотчас облепили входные двери.

– Гвардейцы кардинала! – усмехнулся Георгий. – Да… бедный Людовик, бедный Лувр!

Тина озиралась, покачивая головой, все еще не в силах поверить в случившееся.

Лувр! Один из залов Лувра захвачен террористами!

Они с Георгием – в числе заложников в зале Лувра!

Фантасмагория какая-то…

Вдруг вспомнила, как вчера, когда проводили рекогносцировку, она обратила внимание на афишу рядом с входом в этот зал. Здесь открылась новая экспозиция: «Военная скульптура всех времен и народов». Тина еще с сожалением подумала: вот бы посмотреть! Теперь уж точно – посмотрит. Как говорится, не проси ничего у судьбы, она ведь может расщедриться!

Между тем человек в черном свитере перебирал «трофеи», которые свалили рядом с ним на пол после обыска. В основном бумажники разной толщины. Вульгарные грабители, что ли?.. Было несколько фотоаппаратов и видеокамер: ведь в числе захваченных оказались и журналисты, приглашенные освещать встречу в Музее камня. Террорист прилежно работал: из фотоаппаратов со свистом вылетала пленка, из камер выдергивались кассеты; сами же камеры отбрасывались так небрежно, что вряд ли могли в дальнейшем кому-либо пригодиться. Однако последнюю камеру боевик оставил у себя. Проверив наличие кассеты, вдруг поднял над головой:

– Чье это?

Спрашивал, однако, не он – спрашивал террорист в черной куртке.

С пола поднялся робкий маленький японец.

– Твое?

Тот нерешительно кивнул.

– Запасные кассеты есть?

Опять несмелый кивок.

– Будешь снимать. Понял? Или на пальцах объяснить?

Террорист вскинул вверх кулак, и маленький желтолицый человечек в испуге отпрянул:

– Я понял, понял… буду снимать, конечно, да!

– Снимать все! – повторил террорист. – Если кто-то из вас получит по морде или пулю – тоже снимай. И все наши действия, понял? Иначе…

Желтое лицо сделалось белее снега. Японец несколько раз поклонился, скользнул к террористу, взял камеру и припал к видоискателю.

Тина заметила: террористы позировали охотно, а заложники отворачивались, словно им было мучительно стыдно, что камера снимает их унижение – как они, жалкие, сидят на полу, сбившись в кучку. Тина с Георгием тоже опустили головы. Пожалуй, только Голуб глянул в объектив с вызовом, расправил плечи, стиснул тяжелые челюсти… А «юный нахимовец», доселе забитым зверьком жавшийся к ногам огромного кентавра, и вовсе вскочил, вытянулся, выпятил грудь колесом, вскинул руку к бескозырке. «Русский герой» – блеснуло на ленточках. Да…

Когда объектив «отвернулся», Рок еще раз попытался попасть в кадр, однако мощный тычок под ребро заставил его взвизгнуть, выругаться и опять растянуться на полу.

– Ох, огребет состояние парень, если сумеет прикарманить пленку, – протянул Георгий, поглядывая на прилежного маленького японца. – И если выйдет отсюда живым, конечно.

– А ты думаешь… – прошелестела Тина.

– Черт его знает, что вообще думать! – дернул плечом Георгий. – Не пойму, на кой хрен мы им сдались? Безболезненно могли забаррикадироваться вместе с этой непобедимой армией, – он кивнул в сторону статуй, – и потребовать выкуп. Иначе, мол, грохнем все. А мраморы-то бесценные… Нет, народищу нагнали – чего ради?! Ты, часом, не дочь председателя ООН?

– Я – нет, – тихо сказала Тина. – Но ведь здесь Голуб. Может быть, это все из-за него?

– В центре Парижа брать в заложники губернатора из российской глубинки? Это что – солнцевская братва на гастролях? Нет, вряд ли. Больно дорогое удовольствие! Погоди-ка. Вроде бы мы сейчас получим кое-какую информацию.

Террорист в черной куртке подошел к дверям и приоткрыл маленькое окошечко.

Фигуры полицейских, окружившие ступени, тотчас ощетинились стволами.

– Мы передадим наши требования на полицейской частоте! – крикнул боевик и, захлопнув окошечко, принял из рук своего главаря радиотелефон.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Каждый понимал: сейчас будет зачитан приговор.

– Ответственность за захват заложников берет на себя группа «Прямое действие», – четко выговаривая слова, громко произнес террорист.

Он говорил по-французски, но Георгий, уткнувшись Тине в ухо теплыми губами, переводил. Она успела заметить, что сухонькая переводчица, сжавшаяся в комочек рядом с Голубом, тоже что-то торопливо шепчет.

– Акция осуществлена в знак протеста против бесчеловечного обращения властей с лидером нашей организации Жаном-Филиппом Пальяно-Линденом. Мы требуем его немедленного освобождения. Подчеркиваю: немедленного! Максимальный срок для выполнения нашего требования – четыре часа. За это время Пальяно-Линден должен быть доставлен на самолете в Турцию и передан ожидающим его представителям Ливии. Если через четыре часа мы не увидим телевизионной трансляции по шестому каналу о передаче Пальяно-Линдена нашим товарищам, то начнем убивать заложников. Через каждые полчаса – по одному. Здесь тридцать человек. Таким образом, к следующему утру власти могут получить соответствующее количество трупов. Имейте в виду: никакие полумеры не заставят нас отступить. Последнее, что мы сделаем, – взорвем зал вместе со всей этой грудой каменного мусора стоимостью в несколько десятков миллионов долларов. Передача окончена. Первый отчет о выполнении наших требований мы готовы принять через час, на вашей частоте. Мы выйдем на связь сами. Наш пароль – Пальяно-Линден!