Елена Арсеньева - Разбитое сердце июля

– При чем тут ботулизм? – нахмурился Нестеров. – Это же пищевое отравление!

– Конечно. Но основным симптомом заболевания является нарастающая слабость мышц. Ведь ботулотоксин – это белок, который не переваривается в желудочно-кишечном тракте и, всасываясь в кровь, попадает в нервные окончания в мышцах, после чего нарушает выделение нейротрансмитера ацетилхолина в этих окончаниях, это приводит к мышечному параличу. На этом эффекте и основано косметическое действие ботокса. Он вводится подкожно, непосредственно в мимические мышцы. Токсин действует на передачу импульсов, исходящих от нервных волокон, мышечные клетки остаются отдыхать месяцев на пять-шесть, пока яд не подвергнется распаду. В результате такого отдыха мышц морщины разглаживаются. Они временно парализованы! Каждый врач-косметолог знает те мышечные зоны, в которые следует вводить ботокс. Его применяют при морщинах на лбу и переносице, а также в уголках глаз. Иногда, хоть и редко, он используется для парализации потовых желез, для устранения глубокой носогубной складки или морщин на подбородке, на верхней губе, ведь далеко не всем нравится состояние, при котором трудно пошевелить верхней или нижней губой. Но от уколов бывают неожиданные эффекты. К примеру, если в уголках глаз введено избыточное количество ботокса, могут не просто разгладиться морщины, но и сами уголки опустятся…

– Вы что хотите сказать? – проговорил Нестеров. – Что Холстину сделаны инъекции в такие мышцы, которые, будучи парализованы, не исправят его внешность, а испортят ее?

– Это еще очень мягко сказано, – со стоном пробормотала Светлана Алексеевна, – он будет изуродован!

– Да перестаньте, – недоверчиво хмыкнул Нестеров. – Какое было у него лицо, такое и осталось.

– Ботокс начинает действовать через два-три дня, – пояснила Светлана Алексеевна. – И полностью овладевает мышцами через две, максимум – через три недели. И тогда… У вас есть листок бумаги?

Нестеров пожал плечами. Алена достала из сумки блокнот (непременная принадлежность всякого пишущего человека) и ручку. Светлана Алексеевна открыла чистый листок и быстро, умело нарисовала довольно симпатичную физиономию.

Мужчина на рисунке мало напоминал Холстина, он был моложе и веселее. Однако после того, как Светлана Алексеевна нарисовала на его лице множество крестиков, вид у него изрядно изменился.

– Это примерные точки инъекций, очень примерные, потому что счет идет буквально на миллиметры, – объяснила Светлана Алексеевна. – Но представление получить все-таки можно. Начнем со лба. Ботокс введен по контуру волосистой части, очень близко к ней. Это приведет к тому, что верхняя часть лба опустится, лоб станет узким, как… как у питекантропа. Еще инъекции сделаны слишком близко к бровям – брови тоже опустятся. Но брови правят также и верхними веками… опустятся и веки. Глаза сенбернара – вот как называется этот эффект. Усугубят его и инъекции, сделанные в верхние веки и вокруг них. То, что уголки глаз повиснут, само собой, но это сущая мелочь по сравнению с остальным. Теперь о нижних веках. У нас есть такой профессиональный термин, как глазничный край. Он не должен быть меньше чем полсантиметра. То есть нельзя вводить ботокс слишком близко к нижнему веку, не то оно вывернется. Однако в нашем печальном случае укол сделан практически в само нижнее веко.

– Вывернется? – в ужасе повторила Алена.

– Да. Мало того, что зрелище будет неестественное, уродливое, хуже всего, что глаз снизу будет открыт. Постоянная сухость глаза, роговицы, воспаление, изъязвление ее… Этот человек не сможет управлять ни верхним, ни нижним веком. Он практически ослепнет.

– Боже мой! – выдохнула Алена.

– И далее. Носогубные складки углубятся, это уж непременно. Повисшие бульдожьи щеки – вот что ждет мужчину. Еще хуже уколы в верхнюю губу. Она будет парализована, половину звуков он не сможет произносить. Кроме того, у него будет вываливаться изо рта пища, выливаться вода…

– Да перестаньте! – смущенно сказал Нестеров. – Вы шутите?

– Хороши шутки! – Светлана Алексеевна уставилась на него негодующе. – А уколы в тяжи, в шею?! Затронутая инъекциями мышца – подкожная мышца шеи – называется «платизма». Если ботокс проникнет в нее достаточно глубоко, этот человек не сможет глотать. Судя по тому, сколько использовано единиц ботокса, яд и в самом деле проникнет очень глубоко. Могут быть вообще непредсказуемые эффекты.

– Да куда ж больше! – всплеснула руками Алена. – Но что же мы стоим? Идите туда, к нему. Нужно ввести какой-то антидот. Нужно его спасать!

– Разве вы не знаете, что ботулизм неизлечим? – горестно спросила Светлана Алексеевна. – Это смертельная болезнь. А значит, и против ботулотоксина нет противоядия. Он должен рассосаться сам. Так оно и произойдет… месяцев через шесть.

– Через полгода? – ахнула Алена.

– Не меньше. Именно поэтому ботокс так популярен в косметологии: ведь он гарантированно избавляет красавиц от морщин на целые полгода и даже больше.

– Понятно… – протянул Нестеров. – Извините, где здесь телефон? Мне надо бригаду вызвать. – Он повернулся к Алене. – Да, Нине Елисеевой теперь никакой адвокат не поможет, это точно! Ничего, ее задержание – вопрос времени. Ну и злющая баба! Чисто женская месть, да? По самому больному ударила Холстина – по сердцу. Но оставила жить. А может, ему лучше было бы умереть, чем такие мучения терпеть, да еще и потерять Ирину… Ладно, пошел я звонить, – сердито сказал он, словно сам на себя злился за сентиментальность.

Алена вышла на крыльцо и села прямо на ступеньку – ноги не держали. Вспомнила, как они с Жанной болтали однажды о ботоксе, о том, что можно, пожалуй, решиться избавиться с его помощью от мимических морщинок, от гусиных лапок…

– Никогда в жизни! – сказала Алена вслух. – Никогда и ни за что!

Бедный Холстин, боже мой…

Ну да, Нина отчасти по его вине потеряла Сергея, а Холстин потеряет Ирину…

Вдруг мобильник в сумке разразился звоном, прищелкиванием, присвистом, а когда Алена выхватила трубку, то не поверила глазам: на дисплее появилась фотография Жанны!

– Алло!

– Девушка Алена? – раздался знакомый голос. – Вы где?

– А вы?

– А мы дома! Мы приехали! И я, и Гошка!

– Игорь… Он вернулся?

– А вы думали, он в Турции останется? – Жанна расхохоталась. – Нет, я его никуда не отпущу. Мое шоу без него сдохнет. Да и мне будет скучно. А может быть, и вам?

– Может быть, – сухо ответила Алена.

– Что-то вы не в настроении… Ну, зря! Мальчик вел себя хорошо, очень хорошо: нигде, ни с кем, ничего… Правда, был один момент, когда мне показалось, что мы его теряем.

Мы? Мы?!

– Мне это неинтересно, – высокомерно проговорила Алена.