Анна Пудова - Женщины ближнего круга

«Раньше семьи были другими. Под одной крышей соседних домов жили сразу несколько поколений — от прадедушек до маленьких правнуков. Самый старший мужчина — глава рода, его слушались все. В то же время он нес ответственность за действия всех членов своей семьи!» Анин отчим осторожно возражал ему. Говорил, что да, семьи стали меньше и молодые люди вступают в брак по любви, а не по решению родителей. Но сама иерархия подчинения сохранилась. Как потом убедилась Аня, дедушка действительно сильно преувеличивал. Японцы остаются коллективистами до мозга костей, общие интересы для них — всегда на первом месте. Но если женщина живет интересами семьи, то мужчина — еще и интересами бизнеса, в котором работает.

Ане запомнилось, как начинались ужины в их доме. Сначала бабушка подавала тарелку мужу. Потом их старшему сыну, ее отчиму, затем младшим сыновьям. Ане доставалась предпоследняя тарелка. А ее братишка Наоки (в переводе его имя означало «честное дерево») получал свою маленькую порцию в самом конце.

В памяти Ани остался и их поход в салон красоты. Пока мама сидела в кресле с мастером, делающим ей стрижку, Наоки открыл половину банок с красками, кремами и стал разрисовывать все подряд. Сотрудники салона и клиенты не обращали на это внимания. В России такое было бы невозможно, но в Японии воспитывают детей именно так. До шести лет ребенку разрешают все, исполняют любые желания и капризы. Но по достижении шестилетнего возраста маленький человек попадает в школу, где его ждут строгая система правил и железная дисциплина.

Аня не хотела открывать глаза, чтобы не видеть маму, которая смотрела на нее с болью и разочарованием. Маму, которая сомневалась в невиновности своей дочери! Еще не известно, какое из наказаний хуже: двадцать лет тюрьмы или знать, что родивший и воспитавший тебя человек считает тебя убийцей.

Кто-то дотронулся до ее руки.

— Я подам апелляцию, — прошептал ей на ухо Иван. — Ты в порядке?

Наконец решившись открыть глаза, Аня ответила:

— Да.

— Прости… прости.

— Ты сделал все, что мог.

Сидя в зале суда, Джастин чувствовал себя отвратительно. Он провалил это дело. Провалил и позволил невиновной девушке оказаться за решеткой. Но суть не в этом. Он был влюблен в Аню. Сильно влюблен.

«Я должен был спасти ее! Должен!!!»

Сдерживая слезы, он подошел к Ане и Ивану и, бросив на нее короткий виноватый взгляд, произнес:

— Иван прав. Это еще не конец.

— Конечно…

Аня чувствовала пустоту и безразличие ко всему. Она окинула зал взглядом, мысленно попрощалась со своей мамой, которая даже не подошла к ней, и остановила глазами на Владе и Мишель. Эти две женщины сидели рядом, одна позади другой. В тот момент Аня вновь подумала:

«Может, все-таки они обе? Может, они вдвоем сговорились, чтобы убить Фила и подставить меня?»

Потом она услышала голоса за окнами. Несколько тысяч поклонников Фила собралось на улице. Они кричали и размахивали плакатами, требуя для убийцы пожизненного заключения. Даже пытались прорваться внутрь, но охрана их сдерживала.

И вот наконец к Ане подошел какой-то мужчина и сказал:

«Теперь вам пора в камеру».

Джастин стоял у входа. Он смотрел на людей, покидавших здание суда.

Его взгляд сосредоточился на Оскаре, который открывал для Мишель дверь машины, довольно улыбаясь и излучая какое-то невесомое, едва уловимое удовлетворение. И тут Джастин задал себе вопрос:

«Может, зря я искал убийцу среди женщин?»

Оскар уже собрал чемоданы. Через несколько часов у него был назначен деловой ужин в Ницце. А завтра его ждал рейс в Париж. Оскар уговорил Мишель сопровождать его, настаивая на том, что сейчас ей очень нужен друг. Она согласилась полететь с ним и сейчас ждала Оскара в машине.

В дверь номера позвонили, и Оскар, уверенный в том, что пришли за чемоданами, быстро открыл.

— Вы уже уезжаете? — спросил Джастин.

— Кажется, мы знакомы?

— Простите. Я Джастин Трие, детектив, расследовавший дело об убийстве Фила Глэро.

— Ах да… Простите, меня уже ждут в машине.

— Я не задержу вас надолго.

— Ну хорошо. Десять минут, не более. Больше у меня нет времени.

Влада уже несколько дней не выходила из дома. Она все еще не могла поверить, что Фила больше нет. А она ведь сама собиралась его убить. И еще несколько недель назад искренне верила, что сделает это. Но как только ей сказали, что Фила убили, она словно спустилась на землю. И поняла, что никогда не смогла бы этого сделать.

У Влады был особый план. Задумывая его, она чувствовала себя римским императором, который решает исход гладиаторского поединка. Влада договорилась с наемной убийцей. Женщиной, лишающей мужчин жизни во время секса. Она-то и должна была вынести Филу приговор. Если бы Фил захотел секса с другой, то это закончилось бы для него смертью. Если бы отказался и отправил эту красотку домой, то Влада стала бы его женой, но при первой же измене Фил быстро отправился бы на тот свет. И это было неизбежно: рано или поздно он поддался бы соблазну, такой уж он человек.

Но кто-то помешал ее планам. И Влада так и не узнала главного: хранил бы Фил ей верность или нет, будь он ее мужем. Зато узнала другое: она никогда бы не смогла убить Фила. А ее задумка — лишь бесплодная фантазия, не более того.

Сейчас она больше всего хотела знать, кто так жестоко убил Фила. В виновность Ани Влада не верила.

Аня, как и большинство современных людей, выросла в атмосфере культа успеха. В мире, где дети не могут получить любовь просто так. Сперва обязательно нужно доказать, что ты достоин. Что ты лучше своих сверстников! Детские «быстрее, выше, сильнее, умнее, красивее» перерастают во взрослые «богаче, престижней, известней». В Анином случае девизом жизни стало: «Я успешная женщина. Успешная. Потому что рядом со мной достойный мужчина. Тот, кого уважают и ценят, тот, кто отдает приказы, имеет власть и деньги».

«Забавно, — думала Аня, читая электронное послание от очередной поклонницы. — Можно ли теперь назвать меня успешной? Ведь я сижу в прекрасной тюрьме, больше похожей на пятизвездочный отель, а мое имя кто-то записал в историю. Теперь и у меня есть свои фанатки».

За несколько дней у Ани появился миллион подписчиков в Instagram, и эта цифра постоянно росла. Женщины то и дело писали о том, каким правильным считают ее поступок и как им самим не хватает смелости совершить такое же с их собственными мужьями.

«Этот сукин сын заслужил расправы!»

«Мразь… Морочил головы сразу троим!»

«Кобель. Гореть ему в аду!»

«Откуда у этих женщин столько ненависти? — Аня посмотрела на часы и закрыла ноутбук. — Скоро должен прийти Джастин».