Синди Майерс - Второй шанс на любовь

– Когда утром одевалась, не думала, что придется убегать от преследователей через лес.

– А куда ты собиралась? – спросил Трэвис.

– Записалась на маникюр, – ответила Леа, разглядывая облупившийся лак на ногтях.

– Вижу, время ты проводила приятно.

Леа пронзила его возмущенным взглядом:

– Все что угодно лучше, чем постоянно торчать в одном доме с людьми, которые следят за каждым твоим шагом.

Трэвис должен был выяснить, почему Леа связалась с Брэсвудом, но он решил отложить серьезный разговор еще на некоторое время.

Порывшись в рюкзаке, Трэвис отыскал два сэндвича с арахисовым маслом и джемом и протянул один из них Леа.

– Мой любимый, – обрадовалась она. – Впрочем, сейчас что угодно бы съела, – прибавила она, открывая пластиковую упаковку.

Между тем Трэвис откусил от второго сэндвича. Насыщенное арахисовое масло и клубничный джем на белом хлебе – это, конечно, не стейк, но все же еда – вкусно, а главное, питательно. Держа сэндвич в одной руке, второй Трэвис продолжил рыться в рюкзаке. Вскоре он достал фильтр для воды.

– Полезная вещь, – обрадовался он.

Теперь стало понятно, почему рюкзак такой тяжелый. Внутри скрывались настоящие сокровища: набор для оказания первой помощи, протеиновые батончики, патроны сорок пятого калибра, термоодеяло, плотный пластиковый пакет, спички и вата, чтобы развести костер, и еще одна бутылка воды. А в боковом кармане обнаружились налобный фонарь, карта и компас.

– Теперь точно не пропадем, – весело объявил Трэвис.

– Хм… – Леа между тем принялась с деловым видом осматривать содержимое аптечки. – Вижу, они хорошо подготовились. Чего тут только нет – самые разные лекарства, бинты…

Тут Леа застыла, и щеки ее залил легкий румянец, который Трэвис различил даже в свете фонаря.

– Что там? – спросил Трэвис, заинтересовавшись, что ее так смутило.

Леа показала пакетик с презервативом.

– Говорю же: ко всему подготовились, – пробормотала Леа.

Трэвис усмехнулся и принялся укладывать вещи обратно в рюкзак.

– Пора устраиваться на ночь, – произнес он.

– Холодает, – заметила Леа, обхватив себя руками. – Похоже, будут заморозки.

– Надо построить что-то вроде шалаша, – предложил Трэвис. – Ветки и от бандитов укроют, и от ветра защитят.

Трэвис встал и снова надел рюкзак на плечи.

– Завернемся в термоодеяло, и никакие заморозки будут не страшны, – бодро прибавил он, взяв фонарь. – Поможешь собирать ветки?

Пока Леа помогала Трэвису срезать ветки с ближайших елей, он рассуждал о планах на утро.

– Встанем пораньше, наберем в бутылки воды и будем подниматься вверх, пока не поймаем сигнал, – объяснил он. – Главное – подняться выше уровня деревьев. Может быть, нас даже заберут на вертолете.

Его слова звучали оптимистично. Однако в голове у Леа крутилась лишь одна мысль: «Сначала надо как-то продержаться до утра». Правда, теперь, когда в их с Трэвисом распоряжении появился еще один пистолет и патроны, им вполне по силам одолеть Дуэйна и его банду.

Леа немного смущало то, что всю ночь ей предстоит провести бок о бок с Трэвисом. Их страстный поцелуй доказал, что чувства между ними до сих пор сохранились, но он не простил ее. Кроме того, у Леа есть свои причины держать дистанцию, хотя велик соблазн сократить ее.

– Вот, возьми.

Трэвис протянул Леа фонарь и, нагнувшись, поднял с земли охапку срубленных веток.

– Посвети-ка на эти камни, – велел Трэвис.

Леа послушно выполнила указание. Рядом с камнями лежала старая упавшая сосна, лишенная коры и веток. Трэвис подошел к дереву и принялся прислонять к его стволу хвойные ветки. Получилось что-то вроде шалаша. Трэвис отступил на шаг.

– Ну как?

– Э-э-э… наверное, для двоих маловато места.

– Зато согреться будет легче, – ответил Трэвис, снял рюкзак и достал термоодеяло. – Расстелем его на земле, ляжем и завернемся в него. Давай полезай в шалаш.

Леа немного помедлила в нерешительности и все же заползла внутрь.

– Что теперь? – спросила она.

– Устраивайся поудобнее. Будешь готова – скажи, я влезу, и укроемся.

Леа постаралась расстелить одеяло как можно ровнее, потом села, опершись спиной о камни.

– Можешь залезать! – крикнула она Трэвису.

Он скользнул внутрь. В шалаше сразу стало тесно. Пыхтя, Трэвис перевернулся на другой бок.

– Рана болит? – участливо спросила Леа.

– Ничего, терпеть можно. А твои раны как?

– Плечо немного побаливает, но ничего, заживет, – бодро ответила она и дотронулась до следа запекшейся крови на шее. – А шея совсем не болит. Главное, чтобы рана не воспалилась.

– Давай ее обработаем, – предложил Трэвис и, подтянув к себе рюкзак, достал налобный фонарь и аптечку, затем нашел дезинфицирующую салфетку и принялся осторожно обрабатывать рану Леа.

– Будет немного щипать, – предупредил он.

Но Леа не почувствовала боли, ее оглушила волна возбуждения, стоило Трэвису дотронуться до ее шеи. Обработав рану, Трэвис смазал ее заживляющей мазью.

– Все будет хорошо, – пообещал он, – порез неглубокий.

– Дуэйн просто хотел меня попугать.

– Ты так говоришь, будто подобное уже случалось, – заметил он.

– К сожалению, да.

Основным чувством, которое Леа испытывала в обществе Дуэйна, был страх.

Убрав аптечку в рюкзак, Трэвис выключил фонарь. Они полулежали, вплотную прижавшись друг к другу, но от ее возбуждения не осталось и следа. Молчание Трэвиса будто воздвигло между ними стену.

Леа понимала: никакие слова не смогут залечить рану, которую она нанесла Трэвису, поэтому даже не пыталась оправдываться. Закрыв глаза, девушка полной грудью вдохнула еловый запах, сразу напомнивший ей о последнем Рождестве, которое они с Трэвисом праздновали вместе. Сначала смотрели, как на национальной рождественской ели зажигают огни, потом пошли на концерт в кафедральный собор. Это был самый приятный праздник из всех, которые Леа помнила. Любовь Трэвиса оказалась лучшим рождественским подарком на свете.

А три месяца спустя между ними все было кончено. Дуэйн украл у Леа это чудо. Леа была уверена, что никогда не сможет ему этого простить.

– Полгода провел, пытаясь понять, что произошло, – тихо произнес Трэвис. В голосе его звучали обида и боль.

– Иногда сама не понимаю, – вздохнула Леа.

– И все же попытайся объяснить. Готов выслушать.

– Уверен?

Леа повернулась к Трэвису, но в темноте не могла разглядеть его лица.

– Я понял, что ты боишься Брэсвуда, – произнес Трэвис. – Да и он смотрел на тебя отнюдь не с любовью.

– Дуэйн меня не любит, можешь не сомневаться. Он вообще никого не любит, кроме себя.

– А ты? Ты его любишь? – спросил Трэвис.

– Нет, и никогда не любила. Я видела, как он убивает людей. После такого ни о какой любви и речи быть не может. Я знаю, каким он может быть жестоким.