Lord Weller - На стол колоду, господа [СИ]

Когда Сергей выписали, он увидел, как сильно изменился. Отросший бобрик волос уже отливал серебром. Лицо будто высохло, огрубели черты, заострились скулы, у рта залегли страдальческие морщины.

Дело о мошенничестве в поездах, убийстве полковника ФСБ и покушении на Стромилова быстро перешло в разряд «глухарей». Хотя Сергей вопреки всему старался частным порядком продолжать вести расследование. Не потому, что хотел покарать преступников. Нет. Он хотел найти Эдиту. Почему, он и сам не мог ответить на этот вопрос.

— Ну что, Сергей Николаевич? Всё правильно? Пересчитывать будешь? — поинтересовался Скавронский. Мужчина немолодой, но сумевший хорошо сохранить густую шевелюру. Хотя возраст оставил свой след на его лице, которое обвисло как складки шарпея.

Сергей открыл дипломат, взглянул на уложенные ровными рядами банковские упаковки и твердо ответил:

— Буду.

У Скавронского в глазах отразилась досада, но возражать не стал. Лишь наблюдал со старательно скрываемой жадностью, как ловко и быстро мелькают сильные пальцы Сергея. Как он аккуратно вскрывает пачку за пачкой, пересчитывает ручной счётной машинкой.

— Ну что, всё в порядке? — поинтересовался Скавронский, когда услышал щелчок кодового замка на дипломате.

Сергей кивнул, устало откинулся на спинку кресла и задумался. Повисшее молчание вызвало нервозность у главы города.

— Ну, ты же знаешь меня, Сергей Николаевич, у меня всё-всё в порядке.

— Да, Илья Самойлович — знаю. А скажи, нет у тебя в твоём городе каких-нибудь интеллектуальных развлечений? Ну, чтобы не сильно устать физически, так сказать. И голову чем-то занять?

В маленьких, утопленных в складках «шарпея», глазах Скавронского мелькнула тревога, но потом он растянул тонкие губы в подобие улыбки:

— Это мы организуем мигом. А ты не сильно устал, дорогой?

Сергей чувствовал себя измученным. Проверка всего хозяйства главы города отняла не только много времени, но и сил. Покидать роскошный гостиничный номер с его мягкими бархатными диванами не хотелось. Нарушений, которые Стромилов выявил во время проверки и взятка в особо крупных размерах — всё этого было достаточно для того, чтобы снять влиятельного мэра со своего поста, когда понадобится. Но у Сергея имелись и другие подозрения насчёт Скавронского.

— Не устал. Мозги у меня постоянно работают.

— Ясно, — усмехнулся Скавронский. — Тебя довезут, дорогой.

Вначале чёрный лимузин нёсся по проспекту, среди ярко освещённых витрин магазинов, выставивших на показ провинциальную роскошь. Затем свернул на улицу, мимо каменных зданий, построенных с оглядкой на купеческую славу города. И лишь затем съехал в незаметный переулок.

Здание ресторана вызывало в памяти времена Пушкина: особняк из белого камня, на втором этаже округлые балконы с балюстрадой, сквозь занавешенные портьерами высокие узкие окна пробивался свет, ложился бледно-жёлтыми квадратами на дорожке, вымощенной мраморными плитами.

Внутри было довольно уютно: несколько залов, отделённых друг от друга сводами, отделанных природным камнем. Круглые столики, застеленные кремовыми скатертями и мягкие кресла.

Официант отвёл Стромилова к столику в углу зала, где уже стояли закуски: чёрная икра, балык, салаты на тонком фарфоре и хрустальный графинчик с водкой, спросил с фальшивой подобострастностью дореволюционного полового:

— Чего ещё изволите?

— Илья Самойлович просил организовать для меня досуг, — произнёс Сергей условную фразу.

— Будет сделано, — официант поклонился. — Прямо сейчас или откушать изволите?

— Поем вначале, — буркнул Сергей.

Вся эта театральность его раздражала.

Когда Стромилов разделался с обильной едой, официант повёл его куда-то вглубь зала. Они прошли через малозаметный вход, прикрытый тяжёлым бордовым занавесом. За ним оказался зал игровых автоматов, выстроившихся в два ряда у стен. На экранах сверкали, призывно переливаясь, ставки. Непрерывное клацанье рычагов, которые дёргала разношёрстая публика, и стук барабанов сливались в единый непрекращающийся шум, который лишь изредка прерывался звоном выпавшего выигрыша. И казалось, в воздухе витает сводящий с ума аромат большого куша.

В следующем зале неяркий свет плоских ламп бросал отблеск на чашу рулетку из полированного дерева. За длинным столом, покрытым зелёным сукном шла азартная игра. И девушка-крупье в белой блузке и вышитым золотыми огурцами жилете объявляла выигрышный номер.

Сергей шёл, и перед мысленным взором возникали сотни казино, в которых он побывал за эти годы. Несмотря на разный интерьер, публику, ставки, они все были похожи друг на друга: элитная публика, система условных знаков для общения и лившееся рекой деньги. Иногда казино совмещались с борделями или варьете, где звучала живая музыка, и танцевали канкан.

Дверь со скрипом отворилась. Небольшой зал метра три на четыре. Окна закрыты бордовыми бархатными гардинами с золотыми шнурами. Пол из наборного паркета, стены обшиты серо-голубым шёлком в розочках. В камине, отделанным природным камнем, горит огонь — имитация, конечно. И старинные часы в полированном корпусе с золочёными стрелками. Несколько столиков, за которым уже шла игра. В приглушённом золотисто-розовом свете ламп мелькали руки игроков.

Официант подвёл Сергея к пустому столику, и поклонившись, мгновенно испарился.

Через пару минут открылась незаметная дверь около камина, вошли двое, и Сергей ощутил, как холодеют ладони. Мужчина немолодой, шевелюра поредела и засеребрилась, морщины разбежались от углов глаз к вискам. Но всё равно узнаваем — Руслан Ситников. И женщина, рыжеволосая, в ярко-зелёном платье и рукавами-воланами, открывавшими гибкие руки. Тонкий стан, высокая грудь. Эдита. Сердце застучало сильно и прерывисто, пропуская удары.

Сергей снял пиджак, повесил на спинку стула, аккуратно подвернул манжеты. Он всегда чувствовал себя комфортней, когда руки были свободны. Но поначалу не мог справиться с волнением. В голове скапливался туман, мешал сосредоточиться, включить на полную катушку аналитический ум, руки предательски вспотели, потеряли чувствительность. И Сергей стал проигрывать. На лице Руслана отразилось разочарование. Уголки рта опустились, в тёмных глазах мелькнуло нескрываемое презрение. Кажется, он ожидал, что жертва будет сопротивляться и не хотел быстрой победы.

Но постепенно Сергей отключился от эмоций, обрёл уверенность, выбросил ненужные мысли из головы. Он быстро нагнал соперников и вырвался по очкам вперёд.

И настолько хорошо ему это удалось, что Руслан побледнел, стал бросать едва заметные, но встревоженные взгляды на женщину. И, наконец, сказал: