Барбара Майклз - Тени старого дома

Не приходило это в голову и мне.

Поэтому я подавила свое возмущение и, присев, попыталась завести разговор о шахматах. Но другие не поддержали меня. Даже Би было любопытно узнать взгляды Кевина на древние религии.

– Мне нравится предположение, что Этельфледа была жрицей богини-матери, – сказал он с улыбкой. – Роджер, я поверю в ваше жертвоприношение быка – я никогда не слышал об этом, но я принимаю ваши слова. Все остальное немного надуманно. Не кажется ли вам?

– Именно, – согласилась Би до того, как Роджер смог ответить. – Я рада, что ты думаешь, как я, Кевин.

– Подождите минутку, – попросил Кевин. – Я не отрицаю того, что говорит Роджер, я просто не уверен в этом. Это интересная идея. Я когда-то читал книги Мюррей, и я сказал бы, что она приводит весомые доводы в подтверждение того, что некоторые элементы доисторических культов сейчас проявляют себя.

После этого разговор перешел к детальным обсуждениям и стал для меня скучен. Кевин прочел об этом больше, чем я, и стал хорошим оппонентом Роджеру, который, как я и могла бы предвидеть, часто отклонялся от главной линии дискуссии. Они перескакивали от друизма на богов, олицетворяющих силы природы и духов растений. Было уже почти одиннадцать, когда Би, так же уставшая, как и я, заставила себя подняться.

– Бог мой, какой жаркий вечер! Хорошо бы пошел дождь! В моей комнате стало бы прохладнее – в ней такие прекрасные большие окна.

– Угу, – сказал Роджер. – Предполагалось, что римская нетерпимость к друидам была больше политической, нежели религиозной. Верховный друид...

– Не желает ли кто-нибудь прохладительного? – спросила Би. Сейчас знаки мне подавала уже она. Я правильно поняла их.

– Это хорошая мысль, – подхватила я. – Кевин, как ты относишься к тому, чтобы сменить комнату? Это стоит сделать сегодня ночью. В твоей комнате наверняка как в печке.

Мои никуда не годные действия наконец дошли до Роджера, который оборвал свои рассуждения о Верховном друиде. Кевин взглянул на меня несколько удивленно.

– Может быть, я сделаю это, – проговорил он.

– Я помогу вам, – предложил Роджер, который уже успел все обдумать.

– Что вы хотите этим сказать? В чем помочь? Я не собираюсь переносить свои вещи. Я просто пересплю где-нибудь еще, пока погода не изменится.

– Комната в башне в конце моего коридора имеет окна на все стороны, – сказала с энтузиазмом Би. – Я могу постелить постель за пять минут.

Кевин смотрел на нас с недоумением, поэтому я вернулась к вопросу о прохладительных напитках и вызвалась помочь Би. Она отказалась, но Роджер понял намек, и вопрос о том, где Кевин будет спать нынешней ночью, был решен. Мы отведали напитков и перекусили. Затем Би свернула свое рукоделие.

– Я постелю тебе постель, Кевин, – предложила она.

– Мы сделаем это вместе. – Подавив зевок, Кевин лениво поднялся на ноги. – Мне кажется, я сейчас засну. Должно быть, это жара меня так сморила.

Когда они ушли, я задержалась, чтобы узнать у Роджера о его планах на ночь. Вместо ответа он подозрительно на меня взглянул.

– Чья это блестящая идея предложить Кевину сменить комнату?

– Непонятно, почему мы не подумали об этом раньше, – сказала я с воодушевлением. – Мы должны выяснить, последует ли этот... объект за Кевином или ограничится данной комнатой.

– Надеюсь, вы подумали о том, чтобы к нему был доступ?

– За этой комнатой значительно проще наблюдать. Коридор светлее и населеннее, и туда ведет всего одна лестница.

– А что вы скажете о лестнице в башню?

– Я не знаю. Комната, находящаяся в башне на этом уровне, без сомнения, спальная комната. Но я не помню, что находится под ней и имеется ли туда отдельная лестница. Это как раз маленькая работа для вас.

– Мне придется выйти из дома и взглянуть на дверь, – проворчал Роджер, но я видела, что он очень заинтересовался.

– Проверьте охранную сигнализацию.

– Я позабочусь об этом. А что, если я поставлю одну камеру в коридоре, а другую...

– Спокойной ночи, – пожелала я.

Через пять минут в мою комнату проскользнула Би. На ней были ночная рубашка и халат, и она рассчитывала, что я последую ее примеру.

– В случае чего нас найдут в наших комнатах, – объяснила она.

– Вы ведете себя как пансионная шалунья, – пробормотала я, надевая через голову рубашку. – Вы уверены, что нужно ходить в таком одеянии? Может быть, у Кевина прекратятся... галлюцинации на новом месте.

– Вы не верите в это так же, как и я.

Мы выползли в коридор, как пара ночных воров, и, сделав паузу у подножия лестницы, чтобы прислушаться, двинулись на цыпочках дальше. Комната Кевина выглядела вполне невинно. Две рубашки были небрежно брошены на спинку стула, а куча книг на прикроватном столике давала повод думать, что обитатель комнаты вышел на минуту.

– Я надеюсь, что он не вернется за книгой или за чем-нибудь еще, – сказала я с тревогой, когда Би передвинула столик на середину комнаты и подвинула к нему пару стульев.

– Он не вернется.

– Откуда такая уверенность, Би?

– Я не могла рисковать, чтобы он застал нас здесь. Садитесь, Энн.

– Вы дали ему наркотики!?

– Что за страшные слова вы говорите? Я только дала ему снотворное, которое прописал мне врач, когда я переживала нелегкие времена. У меня их немного. А наркотики я не люблю.

– Вы не любите... Бог мой.

– Они слишком слабы.

– Но вы не знаете, что еще... Как много вы дали ему? Ту же дозу, что прописали вам?

Би отвела глаза.

– Это зависит от массы тела. Он больше меня. Перестаньте волноваться, Энн. Хороший ночной сон окажет на него благоприятное действие. Итак, если вы сядете на этом месте, а я напротив вас, то мы можем вести одновременное наблюдение за окнами и дверью.

Я опустилась на стул, на который она мне указала, и недоверчиво наблюдала за ней, пока она ходила по комнате, задергивая тяжелые занавески на дверях и накрывая ночник, перенесенный ею на столик, шелковым платком. После этого она нажала на выключатель. Я слышала шаги ее ног в моем направлении, затем она, еле видимая, появилась над накрытой платком лампой, тускло освещенная ярко-малиновым светом. Ее лицо выглядело как в фильме ужасов, – красного цвета кожа, черные тени и светящиеся глазницы.

– Сидите и молчите, – сказала она тихо. – Я думаю, нам лучше взяться за руки. Вы не хотите вести записи?

– Чем? Пальцами на ногах?

Би терпеливо вздохнула:

– Шутите, если вы при этом чувствуете себя более комфортно. Мы будем держаться одной рукой, одной рукой каждая из нас. Господи, вы же понимаете, что я хочу сказать. Два человека не могут образовать круг, но если соприкасаться, то это может помочь.

В отличие от тех, кто с пренебрежением относится к нехитрым приборам, используемым в спиритизме, она была достаточно хорошо информирована о технической стороне дела. Я думала, что обязательность соприкасания рук – двух рук со стороны каждого человека – придумана для того, чтобы исключить фокусы со стороны кого-либо. Но это меньше всего меня беспокоило. Она была права. Оперативные записи мне нужно было делать хотя бы для себя, чтобы сдержать крик. Мне было очень страшно.