Дженнифер Арментраут - Влюбись в меня

Выругавшись снова, Кип развернулся. Я оказалась лицом к шкафу. Раздался стук тяжелых шагов, ритм которых совпадал с ритмом моего сердца. Когда мы почти вышли из комнаты, Рис вырвался из шкафа, целясь из пистолета прямо в нас.

Время остановилось.

На мгновение наши с Рисом взгляды встретились. Внутри меня вступили в противоборство страх и надежда. На миг я увидела все чувства в его прекрасных, глубоких, как море, глазах. Паника. Страх. Убийственная ярость, которая просилась наружу. Я и представить не могла, что он подумал, когда вошел в эту дверь и увидел все своими глазами. Не знаю, как я проснулась утром, намереваясь наконец отпустить прошлое и продолжить свою жизнь, а потом случилось такое .

Но теперь я понимала, что жизнь далеко не всегда идет по плану. Моя жизнь… Нет, наши жизни опять сделали крутой поворот.

Кип отнял руку от моего рта и схватил меня за талию, по-прежнему держа нож возле горла.

– Прости, – сдавленно прошептала я.

Глаза Риса напоминали сапфиры.

– Малышка, ты не виновата.

Я понимала это, но не хотела, чтобы Рис все это видел, и уж точно не хотела, чтобы он пострадал.

– Ты прав, – сказал Кип. – Если кто-то в этом и виноват, так это ты. С ней все было в порядке, пока не появился ты. Ты сделал ее шлюхой.

Да этот парень точно спятил.

– Ты хочешь заставить меня пустить тебе пулю в лоб? – ответил Рис, и в его голосе я услышала едва сдерживаемый гнев.

– А ты хочешь, чтобы я положил этому конец?

Рис поиграл желваками.

– Приятель, я хочу лишь, чтобы ты хорошенько поразмыслил…

– Не подходи ближе, – перебил его Кип и плотнее прижал нож к моей коже. Я пискнула – по шее полилась тонкая теплая струйка. Кип шагнул в сторону, увлекая меня за собой. – Клянусь богом, я ее прикончу!

– Я не подхожу, – сказал Рис, не опуская пистолета. – Но я хочу знать, какой у тебя план. Что ты задумал?

– Какая тебе разница? – Кип снова шагнул в сторону. Рис не стал к нему приближаться, но повторил все его движения, пока мы не поменялись местами. Теперь мы с Кипом стояли спиной к шкафу. – Выхода нет. Я не идиот. Я знаю, что нужно сделать.

Мой пульс участился, когда Кип крепче обхватил рукоятку ножа. Я представила, как Кип перерезает мне горло, а затем уходит от ответственности, делая одну простую вещь. Совершая самоубийство руками офицера полиции. Кип знал, что он в западне. Я сомневалась, что он готов был просто отбросить нож и сдаться.

Я заметила, как взгляд Риса на доли секунды сместился чуть левее нас, но мне могло и показаться, ведь без очков и с одним открытым глазом зрение у меня было, мягко говоря, не супер.

– Мы можем все обсудить, – сказал Рис, опуская пистолет. – Мы с тобой. Давай поговорим. Отпусти Рокси. Давай поговорим вдвоем.

Почувствовав, как Кип покачал головой у меня за спиной, я вздохнула. Стоило мне пошевелиться, и лезвие перерезало бы мне горло. Но я не могла не попытаться вырваться. В голове крутилось множество мыслей. Что мне было делать, чтобы не свести счеты с собственной жизнью?

Если это и правда были мои последние минуты в этом мире, мне хотелось поцеловать Риса в последний раз и почувствовать, как он меня обнимает.

– Рис, я… – дрожащим голосом сказала я. – Я люблю тебя.

– Малышка, ты еще не раз мне это скажешь. Поняла? – Рис не сводил глаз с Кипа. – Но нам с Кипом нужно об этом поговорить. Он отпустит тебя, и мы все обсудим.

– Думаешь, я ее отпущу? Думаешь, мне есть что сказать? – ответил Кип надломившимся голосом. – Это…

Раздался оглушительный треск. Кип дрогнул, а за ним дрогнула и я. Нож выпал у него из руки и скользнул по моей коже. Кип отпустил меня. Я сделала шаг вперед, а он упал на пол.

Секунду спустя Рис уже обнимал меня и говорил что-то. Он убрал волосы с моего лица и осторожно прижал руку к моей шее, но я развернулась, чтобы выяснить, что произошло, потому что выстрела я не слышала. Я не видела, как Рис спускает курок. Я ничего не понимала.

Но затем все встало на свои места.

Генри… Генри Уильямс стоял за лежащим на полу телом.

Глядя в окно спальни Риса, я рассеянно водила пальцем по нижней губе. Отек уже спал, но порез посередине еще побаливал. Во рту тоже все болело, особенно если я ела твердую пищу. Я не могла не ковырять болячки. Прямо как в детстве, когда я болела ветрянкой и расчесывала все язвы. С тех пор я так и не научилась себя контролировать.

Я проснулась некоторое время назад и не знала, который час. Скорее всего, было раннее утро, но я не видела, что показывали часы на тумбочке. Мне нужно было купить новые очки. Хоть я этого и не заметила, они разбились, когда упали на пол… в той квартире.

Прошло четыре дня с тех пор, как я нашла потайную дверь у себя в шкафу. Четыре дня с тех пор, как я оказалась в комнате прямиком из ночных кошмаров. Четыре дня у меня болел живот и ныло лицо – и эта боль напоминала мне, что я была совсем близка к тому, чтобы так и не выйти из той комнаты. Четыре дня я копалась в себе.

Видимо, так случается, когда чуть не погибаешь от руки жестокого серийного убийцы. После такого волей-неволей переосмыслишь все свои поступки и планы.

Как выяснилось, Генри перезвонил мне, после того как не ответил на звонок. Когда я не сняла трубку, он позвонил Рису, узнал, что я у себя в квартире, и решил приехать, очевидно, не желая упускать шанс поговорить со мной. При этом он еще не знал, что его ждет. Когда Генри позвонил Рису и сказал, что я не ответила на звонок, Рис сам попробовал мне позвонить. Он понимал, что ему бы я точно ответила. Чутье подсказало, что стоит сразу выехать ко мне. Когда Генри подошел к двери и обнаружил ее незапертой, он вернулся в машину, взял монтировку и прошел ко мне в спальню, где услышал, как Рис разговаривает с Кипом.

Остальное я уже знала.

Забавно, что решение наконец отпустить прошлое в итоге спасло мне жизнь.

И не только очевидным способом.

Кипа увезли в больницу, где ему обработали незначительный ушиб головы, а затем взяли под арест в окружную тюрьму. Там он до сих пор и находился. Насколько я знала, он ни в чем не сознался, но жутких фотографий на стенах и признаний, которые он сделал мне, было вполне достаточно, чтобы предъявить ему обвинения в нескольких нападениях. Кроме того, Колтон сказал, что Кипа, скорее всего, обвинят и в исчезновении Шелли Уинтерс, хотя ее тело не было найдено. Также поговаривали, что окружной прокурор, возможно, пойдет на сделку, если Кип согласится сообщить, куда он дел тело Шелли.

Несколько недель назад я пришла бы от этого в ярость. Как человек вроде него вообще имеет шанс на смягчение приговора – жизнь в тюрьме вместо смертельной инъекции, – когда он сделал такие ужасные вещи? Он явно убил человека, преследовал невинных женщин, пугал меня, нарушал право на частную жизнь – он заслуживал высшей меры наказания.