Лорен Ловелл - Отпущение грехов

— Даже если бы ты и смогла притворяться, на тебе шрамы. Я не могу требовать несколько тысяч долларов за ночь с порченым товаром, милая, — мой взгляд перемещается на её совершенное лицо. — И не важно, насколько ты красива.

— Тогда зачем ты просил меня прийти снова? Если мои шрамы делают меня порченым товаром, почему ты вновь привёл меня сюда? Ты просто хотел причинить мне боль? — её трясёт, ноздри в гневе раздуваются, и она сверлит меня взглядом.

Я смеюсь, снова затягиваясь сигаретой, и пропускаю пальцы сквозь шелковистые пряди ее волос.

— Именно так, — я выдыхаю ей в лицо облачко дыма и притягиваю к своей груди. — Я никогда ещё так сильно не хотел поднять ремень ни на кого, кроме тебя, маленькая убийца, — шепчу я, и мои губы касаются её губ, пока я говорю.

У неё перехватывает дыхание, глаза расширяются. Она пытается оттолкнуть меня, но я обхватываю её затылок и крепко удерживаю на месте.

— Ты заставляешь меня хотеть причинить тебе боль, вызвать у тебя слёзы, пока я буду трахать тебя. Но я не трахаю шлюх, — отпустив её, я окидываю взглядом её тело, — а жаль. — Я поворачиваюсь к ней спиной и направляюсь к двери. — Больше не возвращайся сюда, Эви.

— Пожалуйста… — умоляет она.

Мне бы продолжать идти и больше не смотреть на неё, но эта невинность в её голосе заставляет меня застыть на месте.

— Дай мне ещё один шанс. Эзра, прошу тебя.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Почему? — она чуть хмурится. — Почему?! — кричу я.

— Мне… мне нужна эта работа.

Я, прищурившись, смотрю на неё, изучая её лицо.

— Найди. Другую. Работу.

— Нет! — слишком поспешно выкрикивает она в ответ. — Я не могу… мне нужна именно эта работа. Мне нужны деньги.

Не могу понять, где именно я облажался, как последний идиот. Ведь я могу читать людей, как книги.

— Ты лжёшь. — Мне следовало выкинуть её отсюда и забыть о ней, но любопытство приковало меня к месту, и я жду её ответа, а она молчит. Моё терпение на исходе. Я сокращаю расстояние между нами, хватаю её за горло, дёргая к себе и вдавливая пальцы в её мягкую кожу. — Мне не очень нравится, когда меня водят за нос, милая, — выдыхаю я ей на ухо. — Так что, блять, лучше не провоцируй меня.

Она задыхается и пытается освободиться.

— Я… — её пульс стучит под моими пальцами, и она крепко сжимает веки. — Мне это нравится, — выдавливает из себя она.

— Что тебе нравится, маленькая убийца? — ослабив хватку, я прижимаюсь щекой к её щеке, мои губы почти касаются её уха. — Скажи это.

— Мне нравится, когда ты причиняешь мне боль, — шепчет она срывающимся голосом. Я не могу сдержать стона от обжигающего желания оттрахать её.

Я убираю руку с её горла, схватив Эви за подбородок, и притягиваю к себе. Мой взгляд падает на её полные, чуть приоткрытые красные губы, и я провожу по ним своими губами. Её прерывистое дыхание приостанавливается, и вот она обрушивает на меня свой сладкий рот. Как только её язык касается моего рта, всё — я пропал.

Глава 11

Эви

Его губы на моих губах, грубая щетина на его лице царапает мою кожу. На вкус он как грех и одновременно как Божья благодать. От этого противоречия меня бросает в жар. Должно быть, то же чувство, что сейчас звенит во мне, испытывала и Ева, когда срывала с дерева ярко-красное яблоко, когда решила вонзить зубы в соблазнительную мякоть. Вкус греха, вкус запретного — это не похоже ни на что на свете. И Эзра — это грех, но также он и прощение, и я знаю, что, вкусив его, буду гореть в аду. « Тебе не должно это нравиться, Эвелин». Но мне нравится. Не должно, да, но я ничего не могу с собой поделать. И я вонзаю зубы в запретный плод. Я цепляюсь за шею Эзры, вонзаюсь пальцами в его густые волосы, а мои губы обрушиваются на его. Я прижимаюсь к нему всем телом. Мои стоны перекатываются в его рот. Пусть он говорит, что я с дефектом, но он хочет меня. Он хочет меня, и я соблазню его. Я заставлю его грешить, я сделаю его своим грешником. Я позволю ему отвести меня к дьяволу, а затем убью его.

Моё сердце бешено колотится под рёбрами, и демон в моей голове неистово завывает. « Эвелин, не делай этого, чтобы использовать его. Ты делаешь это, потому что хочешь, чтобы он воспользовался тобой, жалкая маленькая грешница!».

Нет! Мне необходимо найти того, кто убил мою сестру, перерезать ему горло и наблюдать за тем, как его кровь, вся до последней капли, будет вытекать из его ничтожного тела, и единственный способ достичь этой цели — держать Эзру рядом. Поэтому я притягиваю его ближе, лишь по этой причине мои руки блуждают по его крепким мышцам. Он должен знать, кто убил мою сестру. У него могут быть какие-то идеи по этому поводу, и мне нужно, чтобы Эзра полюбил меня. Мне нужно, чтобы он пал на колени передо мной. Секс — это власть, но любовь — проклятье, и мне необходимо, чтобы он любил меня так сильно, что будет готов пойти ради меня на всё, на предательство самого себя.

Его пальцы впиваются в мою челюсть, оставляя синяки, забирая меня в плен, делая меня своей. Его язык бесцеремонно овладевает моим ртом, его зубы вонзаются в мою нижнюю губу, кусая так сильно, что идёт кровь. И вдруг, когда я уже на пороге ада, он отталкивает меня.

Я отшатываюсь, держась за ноющую челюсть.

Эзра смотрит на меня своими тёмными, бездушными глазами и вытирает рот рукой. Он грешник. Грязный, порочный грешник, но, даже несмотря на это, я вижу, что он осуждает меня. Он разворачивается и выходит из комнаты, не сказав ни единого слова. Дверь с грохотом, который эхом прокатывается по пустой комнате, захлопывается. Я смотрю на закрытую дверь, моя грудь тяжело поднимается и опускается. Мои пальцы сжимаются в кулаки, ногти врезаются в кожу. Я злюсь, я сбита с толку. Проходит несколько минут, и я понимаю, что он больше не вернётся, и решаю уйти. Свернув за угол, я вижу Эзру, который, обхватив себя руками, стоит в дверном проёме своего кабинета. Пока я иду по коридору к лестнице, его осуждающий взгляд пронзает меня насквозь.

Всю дорогу домой я не могу ясно мыслить. Мне хочется плакать. Мне хочется кричать, но я не могу, потому что в метро меня окружает слишком много людей. Едва оказавшись в своей квартире, я захлопываю дверь и кричу, потому что до сих пор ощущаю во рту вкус его члена.

Моя спина горит, как и моя душа. Мне стыдно за те вещи, что я позволила ему делать с собой, за то, что хочу быть на месте той рыжей девки в обтягивающем белом платье. Я хотела испытать на себе его скверну, чтобы его грех покрыл каждый миллиметр моей кожи, а потом я хотела, чтобы он выбил из меня этот грех. И это тоже грех. Пагубный грех. Мне нравилось ощущать его у себя во рту, нравилось, как от удовольствия его пальцы запутывались в моих волосах. Он — дьявол во всей своей животной грубой красоте, и он вводит невинных во искушение. « Эвелин, он — голова змия. Отруби голову, и умрёт всё тело». Демон внутри меня опять вопит, и я никак не могу его заткнуть. « Используй его, чтобы найти убийцу, а потом убей его». И я убью его.