Лорен Кейт - Падшие

Пока ученики торопливо собирали вещи и высыпали из комнаты, Люс развернула записку Аррианы.

«Только не говори, что он загрузил тебя дурацкими россказнями в стиле “я уже однажды обжегся”».

Ох. Ей определенно нужно поговорить с Аррианой и выяснить, что именно та знает о Дэниеле. Но сначала…

Он стоял перед ней. Серебристая пряжка пояса поблескивала на уровне ее глаз. Люс набрала в грудь побольше воздуха и посмотрела ему в лицо.

Серые с лиловыми крапинками глаза Дэниела выглядели отдохнувшими. Она не заговаривала с ним два дня, с тех пор как он бросил ее на озере. Будто время, проведенное вдали от нее, придало ему сил.

Люс сообразила, что обличительная записка Аррианы все еще лежит у нее на парте, и поспешно убрала бумажку в карман.

– Я хотел извиниться за то, что так внезапно ушел в тот раз, – начал Дэниел каким-то странным, формальным тоном.

Девушка не знала, следует ли принимать его извинения, но он не дал ей времени ответить.

– Я так понимаю, ты благополучно добралась до берега?

Она попыталась улыбнуться. Пришло на ум рассказать Дэниелу о своем сне, но, к счастью, она вовремя сообразила, насколько дико это прозвучит.

– Что ты думаешь о повторении материала на этом занятии?

Парень казался отчужденным, закостеневшим, словно они никогда прежде не разговаривали. Возможно, он так шутил.

– Это просто пытка какая-то, – заметила Люс. Ее всегда раздражало, когда смекалистые девицы притворялись, будто им что-то не по душе по одной простой причине: что какой-то парень хотел бы услышать именно это. Сама она не притворялась. Это действительно было пыткой.

– Хорошо, – кивнул Дэниел, заметно обрадованный.

– Ты тоже весь извелся?

– Нет.

Люс пожалела, что не солгала, чтобы показаться более заинтересованной, чем это было на самом деле.

– Значит, тебе понравилось, – протянула она, пытаясь сказать что угодно, лишь бы задержать его рядом. – Ну и что именно тебе понравилось?

– Возможно, «понравилось» – не самое точное слово, – он помедлил и продолжил после долгой паузы: – Просто в моей семье изучают подобные вещи. Думаю, я не мог не ощутить связи.

Потребовалось мгновение, чтобы его слова в полной мере дошли до нее. Она мысленно вернулась к затхлому древнему подвалу, где заглянула в одностраничное личное дело Дэниела, утверждавшее, что Дэниел Григори большую часть жизни провел в сиротском приюте округа Лос-Анджелес.

– Я и не знала, что у тебя есть семья, – ляпнула Люс.

– А откуда бы тебе?.. – съязвил он.

– Не знаю. Так, в смысле, она у тебя есть?

– Вопрос в том, почему ты вообразила, будто вообще что-то знаешь о моей семье или обо мне?

В животе Люс что-то резко ухнуло вниз. Она увидела, как во встревоженных глазах Дэниела вспыхнуло: «Осторожно, преследователь». И поняла, что вновь испортила отношения с ним.

– Ди.

Откуда-то сзади объявился Роланд и положил руку на обтянутое футболкой плечо Дэниела.

– Ты собираешься торчать тут в надежде дождаться еще одной лекции длиной в год или мы все-таки свалим?

– Да, – тихо согласился Дэниел, напоследок бросив на Люс еще один косой взгляд. – Пойдем отсюда.

Конечно. Очевидно, ей следовало бы всполошиться несколько минут назад. Скажем, при первом же порыве выболтать какие-либо подробности из его личного дела. Разумный, нормальный человек на ее месте уклонился бы от разговора или сменил бы тему на менее опасную. В крайнем случае придержал бы длинный язык на привязи.

А Люс день за днем доказывала, что неспособна на поступки, подпадающие под категорию «нормальных» или «разумных». Особенно когда дело касается Дэниела.

Она смотрела вслед парню, уходящему вместе с Роландом. Он так и не оглянулся. По мере того как он удалялся, она чувствовала себя все более одинокой. Беспричинно.

– Чего ты ждешь? – спросила Пенн спустя секунду после того, как парни удалились. – Идем.

И потянула Люс за руку.

– Идем куда?

Сердце все еще грохотало после разговора с Дэниелом и наблюдения за тем, как он удаляется. Контур рельефных плеч, маячащий перед глазами, казался больше него самого.

Пенн легонько постучала ей по лбу.

– Эй, там, ау? В библиотеку, как я писала в записке.

Она заметила недоумевающее выражение на лице Люс.

– Ты не получила ни одной моей записки?

Пенн разочарованно шлепнула себя ладонью по бедру.

– Я отдавала их Тодду, чтобы он передавал Кэму, а тот – тебе.

– Пони-экспресс [8] Небольшая американская курьерская компания XIX века, поддерживавшая конную почту в Северной Америке. Стала нарицательной из-за девиза «Почта должна быть доставлена любой ценой». .

Между девушками вклинился Кэм, протянув два сложенных клочка бумаги.

– Не морочь мне голову. Твоя лошадь что, от изнеможения пала в дороге? – фыркнула Пенн, выхватывая записки. – Я передала их тебе примерно час назад. Почему так долго? Надеюсь, ты их не читал.

– Разумеется, нет.

Оскорбленный Кэм прижал ладонь к широкой груди. На его среднем пальце поблескивало широкое черное кольцо.

– Если помнишь, у Люс были неприятности из-за переписки с Молли.

– Я не переписывалась с Молли.

– Тем не менее, – заключил Кэм, отобрав записки у Пенн и наконец передав их Люс. – Я всего лишь проявил осмотрительность в твоих же интересах. Ждал подходящей возможности.

– Ну спасибо.

Девушка убрала бумажки в карман и, посмотрев на подругу, пожала плечами: дескать, что тут поделаешь?

– И коль скоро речь зашла о подходящем моменте, я на днях побывал снаружи и увидел вот это.

Он достал маленькую красную бархатную коробочку, открыл и показал ее Люс.

Пенн высунулась из-за ее плеча, чтобы тоже взглянуть.

Внутри лежала маленькая круглая подвеска на тонкой золотой цепочке. К ее центру спускалась прорезная линия, наверху красовалась крохотная змеиная головка.

Люс подняла глаза на Кэма. Он что, смеется над ней?

Кэм коснулся подвески.

– Я подумал после того случая, ну, словом, хотел помочь тебе посмотреть в лицо своему страху, – объяснил он, побаиваясь, что она не примет подарка.

А следует ли ей его принимать?

– Только в шутку. Мне просто понравилось. Единственная в своем роде вещица, и она напомнила мне о тебе.

Единственная в своем роде. И очень красивая. Люс странным образом ощутила себя недостойной.

– Ты ходил за покупками? – неожиданно для себя поинтересовалась она, поскольку обсуждать, как он выбрался за территорию школы, оказалось легче, чем спросить: «А почему обо мне?». – Я думала, весь смысл исправительной школы в том, чтобы все мы намертво тут застряли.

Кэм слегка вздернул подбородок и улыбнулся одними глазами.

– Есть способы, – тихонько сообщил он. – Когда-нибудь посвящу тебя. Я мог бы показать даже сегодня ночью.