Лорен Кейт - Падшие

– Ты останешься со мной?

Ее голос прозвучал еле слышным шепотом, почти заглушенным низким рокотом грома. Порыв ветра взвихрился вокруг них, бросив волосы ей в глаза. Дэниел тесней прижал ее к себе, чтобы она могла дышать его дыханием, чувствовать запах его кожи.

– Навсегда, – прошептал он.

Сладкий звук его голоса переполнил все ее существо.

Слева у него на лбу была заметна небольшая царапинка, но Люс сразу же забыла о ней, стоило Дэниелу положить ладонь ей на щеку и притянуть ближе ее лицо. Она чуть запрокинула голову, тело обмякло от предвкушения.

И в конце концов он накрыл ее губы своими с настойчивостью, от которой у нее перехватило дух. Он целовал Люс, словно она принадлежала ему. Так естественно, как если бы она была некой давно утерянной его частью, которую ему наконец удалось вернуть.

Затем начался дождь. Он пропитывал их волосы, сбегал по лицам и затекал в рот.

Теплый и пьянящий дождь. Словно сами поцелуи. Люс потянулась обнять Дэниела, прижаться к нему еще ближе, ее руки скользнули по чему-то бархатистому. Она провела по находке ладонью, затем другой, ища ее границы, и пыталась вглядеться во что-то за сияющим лицом.

Что-то разворачивалось за его спиной.

Крылья. Блестящие и переливающиеся, медленно, без усилий бьющие по воздуху, сверкающие под дождем. Она где-то видела их прежде, возможно, или нечто подобное.

– Дэниел, – задыхаясь, выговорила она.

Крылья поглотили обзор и мысли. Казалось, они мерцают миллионами оттенков, от которых заболела голова. Люс пробовала смотреть мимо них, куда угодно, но везде, куда хватало обзора, и все, помимо Дэниела, оказывалось розовыми и голубыми красками закатного неба.

Люс опустила глаза и заметила напоследок кое-что еще.

Землю.

В тысячах футов под ними.

Когда она открыла глаза, вокруг было слишком ярко, кожа казалась слишком сухой, затылок раскалывался от боли. Небо исчезло, а вместе с ним – и Дэниел.

Очередной сон.

Только после этого ее слегка замутило от тоски. Девушка находилась в комнате с белыми стенами.

Лежала на больничной койке. Слева от нее была наполовину задернута тонкая, словно бумага, занавеска, отгораживающая от какой-то суеты по другую сторону.

Люс осторожно потрогала чувствительное место у основания шеи и застонала.

Она попробовала сориентироваться на местности. Хотя и не знала, где находится, но была твердо уверена, что это не «Меч и Крест». Она похлопала себя ладонями по бокам. Струящееся белое платье оказалось мешковатым больничным халатом. Люс почти ощущала, как ускользают остатки сна. Каждая деталь, кроме тех крыльев. Они казались такими настоящими. Бархатистыми и текучими на ощупь. В животе все перевернулось. Она стиснула и разжала кулаки, остро ощущая пустоту.

Кто-то схватил ее правую руку и пожал. Девушка поспешно оглянулась и поморщилась. Она-то считала, что одна тут. А это Габби устроилась на краешке выцветшего синего стула на колесиках, словно нарочно раздражающе подчеркивавшего цвет ее глаз.

Люс хотелось отпрянуть, по крайней мере, она ожидала, что захочется отпрянуть, но Габби тепло ей улыбнулась, и девушка почему-то почувствовала себя в безопасности, поняла, что ее радует чужое присутствие.

– И какая часть этого всего была сном?

Габби рассмеялась. На столике рядом с ней стояла баночка с кремом для кутикул, и она принялась втирать белую массу с лимонным запахом в ногтевые ложа Люс.

– Кто знает, – Габби массировала чужие пальцы. – Но не забивай голову снами. Я знаю, когда мой мир опрокидывается вверх дном, ничто не помогает встать на ноги лучше, чем маникюр.

Люс опустила глаза. Она никогда особо не интересовалась уходом за ногтями, но Габби напомнила ей маму, всегда предлагавшую посетить салон, когда дочери выпадал неудачный день. Пока одноклассница неторопливо занималась ее пальцами, Люс гадала, не упускала ли она чего-то все эти годы.

– Где мы?

– В больнице Луллвотер.

Впервые за пределами школьной территории – и в пяти минутах от родительского дома. В последний раз она находилась здесь после падения с велосипеда, тогда ей наложили три шва на локоть. Отец все время был рядом с ней. Теперь его нигде не видно.

– Как долго я здесь?

– Тебя нашли прошлым вечером, около одиннадцати. Ты упала в обморок, наглотавшись дыма. Это обычная практика – вызывать скорую, когда учащегося исправительной школы находят без сознания, но не волнуйся, Рэнди сказала, что тебя скоро отсюда выпустят. Как только твои родители дадут добро.

– Мои родители здесь?

– И полны тревоги за свою доченьку. До самых секущихся кончиков завивки твоей мамы. Они сейчас в коридоре, тонут в канцелярщине. Я пообещала им присмотреть за тобой.

Люс застонала и вжалась лицом в подушку, невольно вновь спровоцировав ноющую боль в затылке.

– Если не хочешь их видеть…

Но она стонала не из-за родителей. Девушка отчаянно жаждала их увидеть. Она помнила библиотеку, пламя и новую породу теней, становившихся все более пугающими с каждым разом, когда они находили ее, всегда мрачные и уродливые, вызывающие тревогу. Хотя прошлым вечером ей показалось, что почти ничего не хотели от нее. А потом появилась та, другая штука, подъемная сила, которая помогла ей освободиться.

– Ну что за взгляд? – Габби склонила голову набок и помахала ладошкой перед лицом Люс. – О чем это ты думаешь?

Люс терялась в догадках, чем объяснить внезапную доброту одноклассницы. Габби не слишком походила на человека, готового вызваться другому в сиделки, а поблизости не наблюдалось парней, чьим вниманием она могла бы завладеть. Да и Люс ей вроде бы не особо нравилась. Не может же она в самом деле просто так заявиться сюда, по собственной прихоти?

Но как бы мило ни держалась Габби, происшествие прошлого вечера оставалось совершенно необъяснимым. Жуткое, неописуемое сборище в коридоре. Сюрреалистичное ощущение того, как ее потащило вперед сквозь эту тьму. Непонятная, неодолимая фигура из света.

– А где Тодд? – Люс ответила вопросом на вопрос, вспомнив испуганные глаза парня.

В падении она не удержала его руку, а затем… Бумажная занавеска внезапно отдернулась, и за ней обнаружилась Арриана на роликовых коньках и в спортивном костюме леденцовой, красно-белой расцветки. Ее короткие темные волосы были собраны на макушке во множество узелков. Она вкатилась, балансируя подносом, на котором красовались три кокосовые скорлупки, увенчанные неоновыми коктейльными зонтиками на соломинках.

– Позвольте мне уточнить, – протянула она хрипловатым, чуть гнусавым голосом. – Вы добавляете в кокос лайм и выпиваете их разом. Эй-эй, унылые лица. Я что-то пропустила?

Арриана затормозила в ногах кровати и протянула Люс кокос с покачивающимся над ним розовым зонтиком.