Лорен Кейт - Падшие

Люс потянулась к затылку Дэниела и для наглядности пощекотала его. В кои-то веки она не просто подобралась к нему поближе, это и впрямь оказался единственный способ объяснения, пришедший ей в голову. Особенно теперь, когда тени начали посягать на ее тело столь осязаемым, плотским образом.

Дэниел не отшатнулся, и Люс продолжила.

– Порой они становятся по-настоящему наглыми, – она положила ладони Дэниелу на грудь. – И тогда они толкают меня.

Теперь девушка оказалась прямо перед его лицом. Ее губы задрожали. Она не могла поверить, что действительно рассказывает кому-то, не говоря уже о том, что это Дэниел, о жутких вещах, которые видела.

– В последнее время, – она понизила голос до шепота, – они, похоже, не удовлетворены, пока не отнимут чью-нибудь жизнь, а меня не сшибут с ног.

Люс чуть-чуть толкнула его плечи, вовсе не собираясь подкреплять свои слова делом, но легчайшего прикосновения оказалось достаточно, чтобы опрокинуть парня навзничь.

Его падение застало ее настолько врасплох, что она нечаянно потеряла равновесие и неловко рухнула на него сверху. Дэниел, лежа на спине, глядел на нее широко распахнутыми глазами.

Не следовало ему этого говорить. И вот итог: она валяется на нем, только что выболтав сокровеннейшую тайну, подлинное свидетельство ее безумия.

Ей тем не менее отчаянно хочется его поцеловать. Сердце Люс колотилось в невероятном темпе.

А потом она поняла, что ощущает сердца их обоих, стучащие наперегонки. Своего рода отчаянный разговор из тех, что невозможно выразить словами.

– Ты действительно их видишь? – шепотом спросил Дэниел.

– Да, – так же шепотом ответила она, мечтая встать и забрать свои слова обратно.

Однако была не в силах подняться с груди парня. Попыталась представить его мысли. Что бы подумал любой нормальный человек, услышав подобное признание?

– Дай угадаю, – мрачно предложила она. – Теперь ты уверен, что мне пора переводиться. В психиатрическую больницу.

Дэниел выбрался из-под нее, оставив Люс практически лицом на камне. Она подняла взгляд. Он смотрел в лес.

– Этого никогда прежде не случалось, – пробормотал он.

Люс встала. Лежать в одиночестве казалось унизительным. К тому же он словно не расслышал то, что она сказала.

– Чего никогда не случалось? Прежде чем что? Дэниел обернулся и взял ее лицо в ладони. Девушка затаила дыхание. Он стоял так близко. Их губы разделяло такое маленькое расстояние. Люс ущипнула себя за бедро, чтобы убедиться, что все происходит наяву. Она совершенно точно не спит.

Потом Дэниел едва ли не силком заставил себя отодвинуться. Он стоял перед ней, часто дыша, держа закостеневшие руки по бокам.

– Расскажи мне еще раз, что ты видела.

Люс отвернулась в сторону озера. Чистая синяя вода мягко накатывала на берег, и она задумалась, не нырнуть ли туда. Именно так и поступил он, когда напряжение стало чересчур сильным. Почему бы и ей не сделать то же?

– Может быть, тебя это удивит, но меня совершенно не прельщает сидеть тут и рассказывать о том, насколько я безнадежно безумна.

«Тем более тебе».

Дэниел не ответил, но Люс ощутила на себе его взгляд. Когда она наконец набралась мужества обернуться к нему, он смотрел на нее со странным, тревожащим, скорбным выражением, отчего внешние уголки его глаз словно поникли, а их беспросветно-серый цвет показался ей самым грустным зрелищем в жизни. Будто она каким-то образом подвела его. Но это было ее ужасное признание. Интересно, почему при этом Дэниел выглядит настолько сокрушенным?

Он подался вперед, пока не заглянул ей прямо в глаза. Люс с трудом это выносила, но не могла заставить себя пошевелиться. Чему бы ни было суждено нарушить ее оцепенение, это оставалось на усмотрение Дэниела, который придвигался все ближе, наклоняя к ней голову и опуская веки. Его губы приоткрылись. У Люс перехватило дыхание.

Она тоже зажмурилась. И подалась к нему. Тоже приоткрыла губы.

Замерла в ожидании.

Поцелуя, которого она жаждала, все не было. Она открыла глаза, поскольку ничего так и не произошло, кроме шороха ветки. Дэниел исчез. Она вздохнула, удрученная, но не удивленная.

Самое странное заключалось в том, что она почти видела дорогу, по которой он двинулся обратно через лес. Как если бы была каким-то охотником, способным заметить дрожание листка и по нему проследить путь Дэниела. Вот только это не так, и след, оставленный парнем, каким-то образом казался ей ярче, яснее и одновременно неуловимее. Будто лиловое свечение отмечало его обратный путь через лес.

Вроде того сияния, которое она видела во время пожара в библиотеке. Это видения. Люс встала на скале поустойчивее и на миг отвернулась, протирая глаза. А когда она посмотрела обратно, все оставалось по-прежнему. В единственной плоскости зрения, словно она смотрела сквозь бифокальные очки, выписанные по какому-то дикому рецепту, виднелись дубы, перегной под ними и даже птицы, щебечущие на ветвях. Все это подрагивало, куда-то ускользая из фокуса. И не только подрагивало, купаясь в этом слабом лиловом свете, но, казалось, еще и издавало едва слышное низкое гудение.

Люс вновь отвернулась, опасаясь смотреть на это напрямую, боясь того, что это означает. Что-то происходило, и она никому не могла об этом рассказать. Попыталась сосредоточиться на озере, но даже оно становилось все более темным и трудноразличимым.

Она осталась в одиночестве. Дэниел ее бросил. Причем в том месте, откуда она не знала дорогу. Когда солнце скрылось за горами, а озеро приобрело грифельно-серый оттенок, Люс отважилась вновь оглянуться в сторону леса. Втянула воздух сквозь зубы, не вполне уверенная, чувствует ли разочарование или облегчение. Лес ничем не отличался от любого другого. Никакого дрожащего света или лилового гула. Никаких признаков того, что Дэниел вообще там был.

Люс слышала, как ее кеды громко стучат по асфальту. Ощущала, как влажный ветер треплет черную футболку. Как будто ощущала запах горячего гудрона от свежезаасфальтированного участка парковки. Но когда в субботу утром она, раскинув руки, бросилась к двум жмущимся друг к другу фигурам близ входа в «Меч и Крест», все это оказалось забыто.

Она никогда в жизни так не радовалась возможности обнять родителей.

Долгими днями Люс сожалела о том, как холодно и отчужденно прошел разговор в больнице, и не собиралась повторять ту же ошибку дважды.

Врезавшись в них, она едва не сбила их обоих с ног. Мама захихикала, а отец в ответ хлопнул ее по спине в обычной для него грубовато-ласковой манере. Огромный фотоаппарат болтался на ремешке у него на шее. Кое-как устояв на ногах, они отодвинули дочь на расстояние вытянутых рук. Похоже, им хотелось как следует рассмотреть ее лицо, а как только это удалось, их собственные лица заметно вытянулись. Люс плакала.