Владимир Колычев - Бандитская муза

Но к Жанне он мог отправиться на своих двоих. Где-то во дворе стоит машина, охранники на выходе, их он с собой и возьмет. Время смутное, встреча с киллером не исключена.

Захар поднялся, шагнул к шкафу, где находилась одежда, но голова вдруг закружилась, пол ушел из-под ног. Падая, он стукнулся головой о кровать. От резкой боли потемнело в глазах, но сознание он не потерял. И даже возникло желание подняться и продолжить путь, но в палату вдруг зашла Зойка. Она бросилась к Захару, тут же появились врачи. Его уложили на койку, врач посветил в глаза фонариком.

— Мне нужно идти! — Захар попытался подняться, но Зойка навалилась на него.

— Куда ты!

Она глянула на врача, тот все понял. И Захару сделали успокаивающий укол. После которого он тупо отрубился.

Война войной, а бизнес не должен стоять на месте. Шантана ищут, его людей гоняют по городу, но не исключено, что охота объявлена и на саму Жанну. В таких условиях, казалось бы, не до работы. Спрятаться бы, закрыться за семью бронированными печатями, но нельзя терять контроль над тем же банком. Сейчас нужно особенно крепко держаться за руль. Вдруг Шантан все-таки успел заложить под банк мину замедленного действия. Вдруг рванет.

Жанна просто обязана была находиться в банке. Следить, контролировать. И ждать. Когда все утрясется. И когда Захар, осознав наконец-то всю глубину своей глупости, позвонит и хотя бы просто извинится. А она может его простить. Ведь у него с головой не все в порядке.

А может, и не простит… Ясно же, что Зойка прибирает его к рукам. А он, гад, не сопротивляется…

Дверь открылась, в кабинет вошел плотного телосложения мужчина с грубыми чертами лица. Вроде бы все правильно: надбровья ровные, нос прямой, скулы широкие, прямые, подбородок без перекосов. Но такое ощущение, что эти вроде бы правильные черты не вырезались, а вырубались топором. Брови густые, черные как смоль, а под ними жестко поблескивают карие глаза. Волосы темные, густые, в идеальном беспорядке.

Движения у мужчины неспешные, но при этом какие-то порывистые. Казалось, он внутренне сдерживал в себе агрессивный напор.

Он одет был в строгий, темно-серый костюм, но в первый миг Жанне показалось, будто на нем кожаная куртка и широкие джинсы, в которых удобно махать ногами. Как будто какой-то крутой «бык» ворвался к ней в кабинет. А где же охрана? Почему его никто не сдерживает?

Жанна не растерялась, быстро открыла верхний ящик стола, выхватила из него револьвер и взяла мужчину на прицел.

— Это что, новые правила этикета? — не моргнув глазом, спросил он.

Жанна удивленно глянула на него. Неужели он подумал, что в руке у нее какая-то зажигалка? Она едва удержалась от искушения выстрелить в воздух. А еще лучше под ноги этому странному типу.

— Я тебя сейчас пристрелю! — Жанна щелкнула курком.

Только тогда мужчина понял, что с ним не шутят.

— За что?

Но в его глазах она видела только удивление. Ну и немного растерянности. А где же страх? Он даже не остановился, пока не дошел до ближайшего к ней стула за приставным столом.

— Ты кто такой?

Он далеко отодвинул стул и сел вполоборота к ней.

— Савельев Севастьян Алексеевич. Генеральный директор компании «Алтанай-цемент».

— Генеральный директор?

Жанна еще раз окинула его взглядом. Да, внешность у него брутальная, с этим не поспоришь. Но ведь и голос у него грубый, но приятный на слух. Ухоженная внешность, дорогой костюм, на руке «Ролекс». И папка у него из первоклассной кожи. И пиджак он, прежде чем сесть, расстегнул. И вовсе не для того, чтобы легче было достать пистолет. Просто правила этикета обязывали… Ну какой же он бандит? Жанна вернула оружие на место.

— «Алтанай-цемент», — кивнул он.

— Не слышала.

— Вам должны были доложить обо мне.

Жанна качнула головой.

— Ну я так и понял… — Савельев плавно повел рукой, осаживая себя.

Он мог объяснить предвзятое к своей персоне отношение, но не хотел жаловаться на банк и на кого-то конкретно. Жанна с интересом смотрела на него. Да, мужик реально крутой на вид. И внутри у него твердая тестостероновая начинка. И при этом он не какой-то там «бык» с тугой головой и пустым карманом.

— Что вы хотите от меня?

— Я собираюсь строить завод, мне нужен кредит.

— И поэтому вы ворвались ко мне в кабинет?

— Я не врывался. Я просто зашел.

— А охрана?

— Ну, стояли какие-то парни…

Жанна кивнула, вспомнив, с каким видом Савельев заходил к ней в кабинет. Уверенность так и перла из него. Если он таким буром пер на охрану, парни могли расступиться перед ним. Действительно, может, он банковский работник, которого Жанна вызвала к себе по важному вопросу.

С такой же непреклонной решимостью на лице она заходила в палату к Захару. Никто из его охраны не посмел встать у нее на пути, хотя Зойка наверняка распорядилась ее не пускать… Уж лучше бы Жанна не заходила к нему в палату.

— И они вас не смутили?

— Меня трудно чем-то смутить.

— Значит, завод?

— Да, цементный завод.

— У нас в Алтанайске добывают цемент?

— В окрестностях. В поселке Первомайском… Я начал добывать. Еще в девяносто девятом году.

— И как?

— Вот, собираюсь строить третий завод.

— Очень хорошо.

— Но я еще не расплатился за второй.

— Очень плохо.

— И вашего заместителя это смущает.

— Меня, признаться, тоже.

— Поверьте, дело очень прибыльное. Цемент очень хороший, он отлично продается… Я готов предоставить подробный отчет за последние три года.

Савельев провел пальцами по своей папке.

— Я ознакомлюсь, — кивнула она.

— Я оставлю папку.

— Если проект такой прибыльный, почему вы не можете расплатиться за второй завод?

— Потому что еще не совсем расплатился за первый…

— Бум! — Жанна закрыла и тут же распахнула глаза.

— Я широко размахнулся. Но у меня есть на это причины. В окрестностях Алтанайска всего три богатых месторождения, остальное все порожняк.

— И вы три эти месторождения застолбили?

— Совершенно верно.

— Но не знаете, как освоить?

— Знаю. И освою.

— Если будут деньги.

— Они будут, — уверенно сказал он.

— Я вас поняла. Но мне нужно ознакомиться с вашим потенциалом, — она плавно повела рукой, показывая на папку с документами.

— Я тоже никогда не верю на слово, — кивнул Савельев.

— Мне нужна неделя.

— Три дня, — качнул головой он.

Жанна повела бровью возмущенно, но в ее взгляде не было раздражения. Этот мужчина все больше нравился ей. А его здоровая, лишенная хамства наглость интриговала. И даже завораживала.

— Три дня на принятие решения. — Он глянул на нее с мягкой строгостью.

Так смотрит муж на любимую жену, слегка перегнувшую палку.

— И еще два дня на раскачку, — немного подумав, добавил он.