Владимир Колычев - Менты таких не трогают

— Что ты узнал?

— Да пока не ясно… Может, Вагнер?

— Значит, он уже должен был ударить на добивание.

— Да нет, там у них все тихо… Он тебе звонил?

— Нет.

— Я бы не стал звонить. Когда человек оправдывается, мне кажется, что он виноват…

— Я у Королька был.

— Я в курсе.

— Пацаны возле машины остались. Какие-то девки к ним подошли…

— Ярема рассказывал.

Ярема отделался легким испугом, а Мудрила тоже загремел в больницу. И там не только контузия, там еще и проникающее ранение в шею. Его до сих пор держат в реанимации.

— Ярема, конечно, молодец, но лучше бы он не хлопал ушами.

— Он за это ответит, — с жесткими ледышками в голосе сказал Шуршур.

— Ответит. Когда я спрошу.

Ярема, в общем-то, исправил свой косяк, вовремя подняв тревогу. Но в любом случае спрашивать с него должен был Прохор, а не Шуршур.

— Не вопрос.

— Откуда взялись девки?

— Просто шли. Ярема уже говорил с ними, они его убедили…

— А если врут?

— Я сам поговорю с ними…

— А с Корольком я поговорю сам.

— Думаешь, он тебя заминировал?

— Он отправил Лиду в Москву. А сам остался… Почему остался?.. Он ждал, что я подъеду к нему в офис…

— Хорошо, мы возьмем его, — кивнул Шуршур. — А ты с ним поговоришь.

— Куда вы его возьмете?

— И куда, и за что… За жабры.

— Я поговорю с ним по-мужски. Один на один.

Прохор не мог отказаться от дуэли. Вдруг его назовут трусом, а это будет сокрушительный удар по авторитету.

— А заказал он тебя по-мужски? — спросил Шуршур.

— Причем дважды, — в раздумье проговорил Прохор.

— И после этого ты хочешь поговорить с ним один на один?

Шуршур говорил и ждал, когда ему объяснят, что значит поговорить с Корольком один на один.

— Ну, он уже сделал свой ход.

Прохор не торопился ничего объяснять. Он говорил с Корольком с глазу на глаз, никто ничего не слышал. А Королек вроде бы не трепач… Прохор собирался сказать пацанам, но не успел. А сейчас и не надо. Действительно, где гарантия, что на встрече один на один Королек не нанесет подлый удар?

— Теперь наша очередь… Я даже не буду спрашивать, — одними губами улыбнулся Шуршур. — Королек просто исчезнет.

Прохор не знал, что сказать. Да и нужно ли говорить? Шуршур выслуживается, зачем ему в этом мешать?

— А ты женишься на Лиде.

— Ну, это уже мое дело.

— И твое, и наше… Нам нужна фирма Королька…

— Давай не будем делить шкуру неубитого медведя, — поморщился Прохор.

— Да, давай сначала его убьем.

— Да, два удара в спину — это слишком, — кивнул Прохор.

— Я все сделаю, а ты пока отдыхай. И ни о чем не думай… Да, что там с ментами? Зачем они тебя прессанули? Силу свою показать?

— Ты сам все знаешь.

— А могли бы закрыть… Но не закрыли. Значит, уважают… И пацаны тебя уважают… Знаешь, как тебя за глаза называют? Фартовый.

— Ну, это есть, — не стал отрицать Прохор.

— Но на одном фарте далеко не уедешь. Тут за руль крепко надо держаться. А ты что-то расслабился. То по бабам, то здесь, — с благодушной иронией улыбнулся Шуршур.

— Это ты о чем?

— Я, конечно, стараюсь… И вроде получается… Короче, ты выздоравливай и давай за руль. А то пацаны уже спрашивают, почему я все время решаю… Я для них не авторитет…

— А чего выздоравливать? Завтра уже буду на ногах.

— Ну, завтра так завтра… А пока что я сам, от твоего имени. Ну, в смысле, с Корольком… Сам-то я не пойду… Ромбик может…

— Да?

— Да ты не вникай. Тебе не нужно. Ромбику я сам скажу, он послушает. Но если вдруг спросит у тебя, ты уж скажи…

Прохор кивнул. Он и хотел бы, чтобы вопрос решился без его участия, но ведь это нереально. Так что и вникать придется, и направлять. Но разве Королек не заслужил такого участия с его стороны?.. Он сам во всем виноват.

На столе початая бутылка виски, на полу — пустая. Там же, под ногами у Егора, валялся стакан, из которого на дорогой персидский ковер пролилась выпивка. Сам он сидел на диване, свесив голову на грудь. Он спал, вдыхая в легкие проспиртованный и прокуренный воздух.

Время — полдень, а он спит. И дома ни одной живой души. А двор не охранялся. Приходи — стреляй…

— Эй! — Лида решительно толкнула мужа в плечо.

Он открыл только один глаз, сквозь прищур глянул на нее.

— Ты хоть понимаешь, что тебя могут убить!

— Легко и просто… — кивнул он. — Зачем ты приехала?

— Давай собирайся, мы уезжаем.

Лида смахнула со стола бутылку и блюдо с заветревшимся сыром. Отнесла все на кухню, сгрузила в мойку, вернулась. Но Егор даже не сменил положения тела.

— Никуда я не поеду.

— Почему?

— Я не буду бегать от этого урода.

— А жену в отпуск ты свозить не хочешь? Лето уже заканчивается!

— У меня дела.

— Я сказала, давай собирайся!

Лида поднялась наверх, наспех собрала и упаковала вещи, спустилась вниз. Но Егор продолжал сидеть на диване, тупо глядя в пустоту перед собой.

— Ты что, не понял?

— Это ты не поняла. Я не собираюсь убегать от Прохора.

— Да?.. Тогда знай, что, после того как тебя убьют, я выйду за него замуж.

— И будешь воспитывать его ребенка, — кивнул Егор.

— Его ребенка?!

— Я все знаю… Но я сам во всем виноват… Не надо было становиться между вами…

— Я сейчас принесу тебе платок. И вытру тебе слезы.

— Я никуда не поеду! — жестко глянул на нее Егор.

— И будешь ждать, когда в тебя всадят пулю…

— Я жду. — Он сунул руку под подушку и вынул оттуда пистолет. — Они меня так просто не возьмут.

— Ты спал, когда я вошла…

— Спасибо, что разбудила. Больше не засну.

— Я говорю, поднимайся! И спусти вниз вещи.

— А я сказал, что никуда не поеду.

— Ну, хорошо… Давай хотя бы охрану поставим. У тебя же есть телохранитель.

— Телохранитель для работы. А это личное…

— Ты вступил в клуб самоубийц?

— Нет. Просто не хочу ребят подставлять… Они мне ничем не помогут…

— Панические настроения — это заразно, — дрогнувшим от страха голосом сказала Лида.

— Ты не знала, кто такой Михей. Там такая машина… И что? Афоновские разобрали ее до винтика…

— Ты говорил, что Прохор им помог.

— Так Прохор и вынес мне приговор! У меня нет шансов.

— Ты знаешь, что он вынес тебе приговор?

— Его взорвали, когда он уезжал от меня… Да, я знаю, — кивнул Егор.

— Но не ты же взрывал!

— Нет, конечно…

— Ты должен ему это объяснить!

— Ты хоть поняла, что сказала? — Егор глянул на нее, как на полную дуру.

— Тогда я ему объясню!

— Он тебе не поверит. Это, во-первых. А во-вторых, ты к нему не пойдешь.

Егор тяжело поднялся, нетвердой походкой подошел к арке, через которую можно было попасть в прихожую.

— Чтобы он мне не поверил, я должна поговорить с ним.

— Нет!

— Тогда мы уезжаем. Прямо сейчас.