Вероника Мелан - Черный Лес [litres, авторский текст]

– Я люблю тебя, Бойд, – правда выкатилась изо рта Белинды легко. Совсем не как с Джоном. И от этого признания самой сделалось на душе легко и свободно. Правильно.

А человек напротив нее застыл. Затем сполз с камня, оказался стоящим перед ней на коленях.

Она видела, как дрожали его руки, когда он снимал с мизинца единственное тоненькое колечко.

– Будь моей женщиной, Белинда… Пожалуйста.

– Уоррен… Здесь Лес… Ты выйдешь, потом решишь…

– Нет, сейчас. Я уже решил.

– Бойд…

– Да? Это – да?

Он так и стоял перед ней, смотрел не в глаза, а вбок. Боялся отказа.

– Дурак, ты же потом передумаешь? – шептала Лин. – Что, если передумаешь?

И сама же знала – не передумает. Такой, как Бойд, либо не предлагал себя никому, либо предлагал навсегда.

Она сама помогла ему надеть кольцо себе на палец. Подняла его лицо за подбородок, заглянула в глаза.

– Да… Да-да-да…

Ее сделали женой. По-настоящему, как всегда мечталось.

– Дураки мы с тобой…

Она смеялась сквозь слезы. А он сел рядом, обнял за плечи, прижал к себе.

– Я клянусь до конца своих дней защищать тебя ценой своей жизни…

– Не надо ценой. Я сама могу.

– Сама – нет. Я.

Смеркалось. Позади верхушек деревьев небо апельсиновое, выше серое, а еще выше, если задрать голову, уже темное-синее, глубинное, как океан.

Они были поодиночке, а стали двое, стали целым. И невероятно тепло, даже горячо внутри. Она жалась к нему, как к надежным стенам своего собственного дома, – обрела вдруг и тыл, и крышу.

Пусть всего до утра…

Ей сделалось промозгло, стоило подумать о завтрашнем дне.

Бойд почувствовал.

– Пообещай мне, что выживешь. И я надену тебе настоящее…

Он погладил ее ладонь, провел подушечкой пальца по тонкому ободку серебряного колечка.

Обещать? Как она могла обещать ему выжить? Они оба знали, что обещать в этой жизни ничего нельзя, – у судьбы свои планы.

– Ты уже надел мне настоящее.

Белинда закуталась в руки Бойда, как в одеяло, пригрелась, впервые в жизни позволила себе расслабиться, выдохнуть.

– Нам нельзя сегодня… ты ведь знаешь?

– Знаю, нам надо выспаться.

– Потом.

– Да, потом.

«Когда выйдем…»

Сумерки слизнули апельсиновый цвет с неба, навалились на дорогу.

– Я люблю тебя, Бойд, ты ведь знаешь? Если что…

За это «если что» он грубо сжал ее подбородок пальцами – не от злости, но от того, что задела за живое.

– Не смей мне, слышишь?

– Слышу.

На душе муторно, на душе скребло.

Кто бы знал, что все так повернется? Лин улыбнулась сквозь печаль. А Бойд прорычал:

– Еще слово, и не пойдем, поняла?

– Пойдем, – она погладила его по щеке. – Конечно, пойдем.

Этой ночью, когда по палатке тихонько настукивал дождь, Белинда спала особенно плохо и то и дело просыпалась – пора или еще нет? Вчера Бойд якобы вызвался дежурить, но она знала, что сразу после полуночи он ушел в палатку.

Костер давно затих и перестал потрескивать. В мерный перестук дождевых капель вплетался размеренный храп соседей.

Еще не рассвет?

Время замерло.

А вдруг дождь кончится? Он и сейчас-то мелкий…

Беспокойство скрадывало минуты положенного сна, заполняя их страхами. Белинде казалось, что ночь тянется бесконечно, а следом за страхом накатывало раздражение – ей нужно поспать…

Спустя какое-то время по крыше тента глухо постучали снаружи.

Лин спешно зашуршала одеялами.

– Готова? Отдохнула?

Едва светало. Промокший и дремлющий лес в этот час казался неприветливым.

– Чуть-чуть.

Уоррен смотрел обеспокоенно.

– Отложим?

– Идем. Завтра я лучше спать не буду.

– Хорошо, я тут все приготовил и собрал.

«Собрал» Бойд следующее: полбулки хлеба и флягу с водой, фонарик, наручный радар, на котором указал координаты улья, а так же положил в карман странный полупрозрачный шарик непонятного назначения, из-за недостатка света показавшегося Белинде похожим не то на стекляшку, какими играли Манолы, не то на круглый пластиковый футляр для бахил.

– Это щит, – пояснили ей тихо. – Друзья, когда приходили, оставили. Я никогда его не использовал, потому что не знал, куда – он работает всего двадцать секунд. Но на эти двадцать секунд защищает абсолютно от всего. Нам пригодится.

– А как включается?

– Надо сильно сжать в ладони.

– От бега не сожмется в кармане?

– Не должен.

Накрапывало. За ту минуту, что они простояли возле костра, почти не сделалось светлее.

– Пора?

– Мы хоть что-нибудь увидим?

– Нам сначала нужно дойти до реки – это метров триста. Заодно посветлеет.

Начиналось самое неприятное приключение в жизни Белинды. Почти сразу же промокли штаны – на них сбрасывали при касании сотни капель листья папоротников. Но оставались еще сухими сапоги, и Бойд держал за руку. Луч от его фонаря скользил по блестящей траве, по влажной и местами хлюпающей под ногами хвое.

– Ты не говорил, что рядом есть река.

– Это черная река – к ней не стоит ходить. Их граница.

– А разве граница не там, где стоят лагеря?

– Нет, у реки. Когда дойдем, от нее до улья останется примерно два километра триста метров. Совсем немного, ведь так? – ее холодные пальцы сжали теплые Уоррена. – Там же, когда перейдем, нужно будет активировать боевые сферы. На полную мощность.

– А река глубокая?

– Не переживай, я тебя перенесу.

– Не нужно…

Ее ладонь снова сжали – просительно и требовательно, мол, «я ведь говорил, что теперь не сама – я».

И Белинда притихла. Шла за своим спутником, как привязанная, и, кажется, только теперь начала осознавать, во что ввязалась.

На «переносе» он настоял. И хоть Лин не весила много, подошвы Бойдовых сапог все равно проскальзывали по камням на дне – ступать мешало течение. Вода доходила Уоррену до середины бедер, а лишняя «поклажа» делала его неуклюжим. Но он нес ее бережно, а она, сжавшись в комок, крепко обнимала его за шею. Обрадовалась, когда ее поставили на землю уже с другой стороны, – с нежностью запечатлела момент, в котором успела побыть «девочкой». Чьей-то любимой и бережно охраняемой женщиной.

А когда вокруг вспыхнула красным активированная боевая сфера, Белинда вычеркнула из памяти свой пол.

Все, есть боец. И еще один. Они равноправны и одинаково важны.

Из-за дождевых облаков светало медленно.

– Все, здесь становится по-настоящему опасно. Смотри в оба.

И рядом красноватым светом, на несколько секунд зловеще озарив растительность, вспыхнула еще одна боевая сфера.

Ей здесь не нравилось.

Вперед двигались медленно – повсюду висела черная паутина, которую приходилось обходить. Одну она попробовала срезать ножом, но паук издал такой жуткий звук, что у нее волосы на загривке поднялись дыбом.