Дарья Кожевникова - Завтра на двоих

– Все потом! – отмахнулась Лерка. И, даже не раздеваясь, свернула в ванную. Не одежду стирать, не грязь счищать с обуви, а кинуться в свою глубокую золотистую ванну с горячей-прегорячей водой! С очень горячей! И пусть она водопадом бьется из крана, заливая дрожащую Лерку! Пусть густым паром поднимается до самого потолка! Это была жизнь!

Когда Лерка, горячая и распаренная, вышла из ванной, завернувшись в полотенце, Катюха снова выглянула из кухни и предупредила:

– Халат надевай! Гости у нас.

– Гости?! – Лерка почти испугалась, вначале подумав, что речь идет про Игоря. Но когда, одевшись, зашла на кухню, то, помимо Тинки с Катюхой, застала там однокурсника Эдика. Миловидного парня с русыми вьющимися волосами и полными губами, за что девчонки нередко дразнили его «губошлепик ты наш». Эдька не обижался, а обычно, поправляя свои коротко остриженные кудри, отвечал с достоинством: «Да, я красивый!» Комплексом неполноценности этот юноша никогда не страдал. Впрочем, и в обратную сторону перегибов тоже не было: Эдька был прост в обращении, всегда был готов помочь делом или выручить друзей из неприятностей. Правда, и сам их доставить умел. Потому и сидел здесь, смекнула Лерка, совсем не зря. Насколько ей было известно, он наряду с Катюхой был одним из тех, кому в общежитии прошедшей весной было вынесено «последнее предупреждение». И вот он сегодня основательно оседлал табуретку у Лерки на кухне. Один, без приятелей, не поленившийся проехать в такую даль.

– Ты что, датой ошибся? – на всякий случай спросила она. – Я же говорила, что проставляюсь в следующие выходные.

– А я, как самый любимый твой помощник, лучше всех умеющий организовать переезд, и сегодня сюда заехал, картошечки поесть.

Услышав это, Катюха проворно отодвинула стоящую на столе сковородку:

– Хорош уже с тебя! Лерке оставь!

– Ладно, чуть-чуть пожертвую, – сказала Лерка, оценив объем картошки. И села за стол. – Я голодная, как людоед!

– Зато этот вот-вот должен лопнуть, – изобличила Катюха Эдика. Взгляд ее так и спрашивал у Лерки, откуда же она явилась, поздно, да еще и в таком виде. Но при Эдике она не стала задавать этого вопроса вслух. – Так что ешь, пока еще теплая. А мы так тебя и не дождались. Ты же ни слова не сказала, что задержишься, и на сколько.

Лерка не ответила, только кивнула и набросилась на картошку, приправив ее хрустящим салатиком из капусты. Она пока так и не придумала, что же рассказать девчонкам про свои похождения. Хорошо, что пока об этом речи не шло. Потому что была другая тема.

– А мы тут тебя дожидаемся, – сказала Тинка. – Чтобы, так сказать, создать кворум. А то тут некоторых товарищей из общаги вышибли с полпинка, – она многозначительно посмотрела на Эдика.

– Катюху вон тоже вышибли, – тихонько огрызнулся тот.

– Даже не сравнивай! Если бы у Катюхи Пуговки не было, то ее бы никто никогда не тронул. Ты же у нас и без кошки сумел обойтись, своими силами.

– Ну что ж делать, талантлив я не по годам! – Эдька кокетливо поправил завитки на своей бедовой головушке.

– Ага, вот и пришел теперь набиваться к девчонкам в компанию, – буркнула Тинка.

– Да что я, если вы тут даже зоопарк уже открыли, – Эдька кивнул на Пуговку.

– Это не зоопарк! – возразила Тинка. – А вот если тебя сюда пустить, ты его быстро организуешь. С психушкой в придачу, – она повернулась к Лерке. – Ты еще не слышала сегодня, за что его выперли?

– Голодный был, хлебушка у людей попросил, – горестно выдохнул Эдька, пока Лерка отрицательно мотала головой.

– Ага, хлебушка, – кивнула Катюха. – Весь вопрос только в том, как именно. Так вот, наш Эдичка, не желая быть банальным, фантазию проявил. Ему как раз приятели оставили на пару дней, на хранение, колонки профессиональные с усилителем. И вот Эдик не нашел ничего лучшего, чем в три часа ночи, оголодав и заскучав, включить этот усилитель и попросить у людей хлебушка через микрофон. На всю общагу, уж не знаю, в сколько децибел. Так и так, говорит, а принесите-ка хлебушка в комнату номер такой-то, а то, мол, маюсь от голода, уснуть не могу. Понятно, что после такого объявления вся общага тоже забыла про сон. И понеслась в указанную комнату. Только вот не с хлебушком совсем. И досталось нашему Эдичке, вышедшему к дверям встречать благотворительных посетителей, по самое не балуйся. Ясное дело, тоже не хлебушка. А наутро на Эдичку составили петицию коменданту, после чего, уже к обеду, все его чумоданы стояли у центрального входа. И вот этот кошмар коллективных поселений, эта чума любого общежития сидит теперь здесь, строя нам невинные глазки. Вот и сидим тут все вместе, ждем тебя, чтобы принять решение по этому вопросу.

– Девчонки, ну ладно вам! – взмолился Эдька. – Приютите! Не пожалеете! Ну сами подумайте, что за квартира без мужских рук? Я же и пробки поменяю, и гвоздь сумею забить.

– Ага, типа в тапки, приколотив их к паркету, – кивнула Тинка.

– Да что я, с ума сошел, такой паркет портить?! – возмутился Эдька. И не успели девушки мысленно его похвалить, как он добавил задумчиво: – Лучше уж клеем…

– Так!!! – вскинулась Тинка. Оглянулась на подруг: – Ну оно нам надо? Каждый день трепать себе нервы! Да еще и куча неудобств в придачу.

– Каких еще неудобств? – чувствуя, что дал маху, Эдька принял жалобный вид.

– Да элементарно в ванной придется теперь запираться, и даже без халата ни одной из нас из своей комнаты будет не выйти, если ты здесь обоснуешься!

– Так только скажите, и я буду ходить по квартире, не поднимая глаз!

– Ой ли? – Тинка покосилась на Лерку. – Знаешь, я бы на твоем месте этого прохиндея даже на порог не пускала!

– А не я его и впускала, – напомнила Лерка.

– И все-таки жалко его, – вздохнула Катюха. – Куда он, бедненький, пойдет?

– А это куда пошлете, люди добрые, – покорно вздохнул Эдька.

– Значит, так, – решила Лерка. – Гнать тебя прочь рука не поднимается, так что если девчонки не против, то оставайся. Будешь жить в маленькой комнате. Но! Никаких дурацких шуточек в стиле летнего лагеря! Никаких вымазываний зубной пастой по ночам, никаких пугал в окне, никаких идиотских рисуночков и прочей дребедени, какая может взбрести тебе в голову! Подумал и забыл! Все ясно? Еще: шампунь не воровать, к косметике даже не прикасаться, колготки, которые сушатся, узлом не завязывать! И сиденье за собой опускать на унитазе!

– Ясно, – кивнул Эдька, заметно оживившись. – Будет сделано!

– Ты не кивай, а клянись давай! – потребовала Тинка. – И попробуй только эту клятву потом нарушить!

– Выгоните? – осторожно поинтересовался Эдик.

– Выгнать не выгоним, но соберемся все втроем и отметелим тебя так, что сразу забудешь, какой рукой у людей на нервах играл!