Unknown - Девушка из другого племени (СИ)

Кита был так счастлив первому внуку. Улыбался и смеялся. Нодан не видел, как он улыбался с тех пор как погибла его жена Ахасо. И наверно больше и не увидит…

Мысли о Вабане напомнили, что девушка уже четвёртый день без перерыва сторожит его пленницу. Белую девушку следовало бы вернуть в её старую хижину. «Время крови» прошло, и Вабану скорее всего захочет видеть Кита в кругу семьи.

Юноша допил бутылку, хотя жгучий напиток уже с трудом лез в него. Оставив дом брата, он направился в лес, где располагался небольшой вигвам, в котором держали пленницу. Из-за выпитого голова кружилась, а ноги казались деревянными, но тоску алкоголь смыть не смог.

Вабана не выразила удовольствия с его появлением, девушки замолчали, хотя до этого Нодан слышал, как они говорили что-то о плетении и вышивке. Невестка всё ещё была на него сердита, и когда юноша попросил оставить его с пленницей наедине, индианка молча вышла. Роза же натянула на себя шкуру и почти полностью спряталась, со страхом глядя на мужчину.

— Кохаку, о чём вы беседовали с Вабаной? — спросил он, чувствуя некую ревность, ведь сноха так легко нашла общий язык с чужеземкой.

— Она попросила меня помогать ей с работой, чтобы я не питалась зазря, — тихо ответила Роза на английском, понимать разговоры ей было проще, чем говорить самой.

— Хорошее решение, — одобрил Нодан. — Суд состоится лишь через пару недель. Сначала мы проведём церемонию похорон Войбиго, потом приедет Арэнк, возможно, он тоже захочет судить тебя.

Девушка не ответила, лишь кивнула. Обсуждать свой возможный приговор с Ноданом ей не хотелось. Юноша же расслабленно лёг около костра и стал подбрасывать выпавшие сучки и листья в огонь. Взгляд у него был такой же отстранённый, как и в первый раз, когда он остался с ней, а потом поколотил, поэтому Розе становилось всё страшнее. Она ещё сильнее укуталась в шкуру. Но Нодан не двигался, клевал носом и не обращал на пленницу внимания. Индеец был поглощён своим горем и девушку он просто не замечал.

Сейчас она впервые могла хорошо разглядеть его, но при свете огня индеец не стал менее пугающим. Его кожа была тёмной, лицо похоже на тяжёлый камень – неподвижное, угловатое. Все его черты казались острыми, словно лезвие ножа. И индеец был выше и крупнее любого мужчины, что она встречала в Рочестере. При этом Роза видела его рядом с другими охотниками – Нодан не был выдающимся. От него сильно пахло животным жиром и свежей кровью. Почему-то мысль о крови заставила девушку думать, что Нодан убивает людей в городе. От этого ей стало дурно.

Почти час они просидели так, костёр стал потухать, и Роза, осмелев, попросила подбросить ещё дров. Нодан, словно проснувшись, удивлено на неё взглянул, а потом вышел из вигвама и вернулся с большой охапкой веток. Сложив их рядом с её постелью, он лёг на прежнее место.

— Подкидывай сколько нужно, только не сожги нас, — английский в его устах звучал странно, непривычно спокойно.

Роза положила несколько веточек в затухающий огонёк, и пламя тут же проснулось.

— А вам не холодно? — разговоров вести ей не хотелось, но вбитая матушкой вежливость не позволила промолчать.

— Не знаю.

Голос у него был мрачный, и Роза испугалась, что разбудила спящее в индейце чудовище. Она бы предпочла, чтобы её сторожила Вабана или Кина. Рядом с Ноданом ей было до отвращения неуютно.

— Нодан потерял брата и невесту, — сразу продолжил он. — Это причинило боль. Ахасо всегда говорила, что боль не может убить воина, и меня злит, что Кита не позволил Нодану сражаться и умереть. Теперь Маэру постепенно исчезает, так же как и исчезают воспоминания о нём.

Нодан тяжело вздохнул, поднялся и сел напротив Розы, смотря на неё в упор. Алкоголь пробуждал в нём воспоминания, слова рвались наружу и он чувствовал себя йенги – болтуном. Юноша совсем не собирался делиться с белой своими мыслями, но они сами выплывали из его рта, вылетали вместе с парами огненной воды.

— Брат был Нодану даже ближе чем отец. Маэру растил Нодана с младенчества, обучал всему: как лук натягивать, как по следам зверя выслеживать, как сети закидывать и как лучше рыбу потрошить. Кита всегда занят был – дела племени, дела деревни, дела, дела. Он был так занят, что матери приходилось ходить в город, когда нашей семье требовалась соль или мука, — Нодан вздохнул, в его глазах отражалась пламя, но было оно не агрессивным, а саморазрушающим. — В городе Ахасо и убили.

— Сожалею, — тихо сказала девушка, опять-таки из вежливости и с надеждой, что юноша замолчит и оставит свои мысли при себе.

— Вряд ли ты можешь сожалеть. Мать пристрелил Рей. В своё оправдание он сказал, что перепутал её с разыскиваемой преступницей. Вот и всё. И никто даже не пытался осудить убийцу. А он продолжал убивать и убивает до сих пор, — его голос стал жёстче, старые обиды вспыхнули с новой силой.

— Возможно, тебе всё равно, но я никогда не одобряла методов Рея, — поспешила она заверить его.

— Почему же ты его не останавливала? — с гневом произнёс юноша, и Роза сжалась, вновь прячась от него под выцветшей шкурой.

Нодан опустил голову, заставляя себя успокоиться.

— Отец говорит, что ненависти не место в душе воина, но Нодан ненавидит белых всем сердцем. И ты тут не причём. И даже Рей не причём. Нодан помнит истории своих предков, Нодан знает, что раньше эта земля была наша, и мы могли ходить и охотиться там, где вздумается, а не там, где нам укажут белые. Вы приехали и отобрали у нас всё что дорого. Сначала вы просто гнали нас прочь от охотничьих угодий и богатых плодородных земель, потом вы стали навязывать нам свою религию и законы, вы убивали нас, вели за собой на войны, обещая свободу и права. Почему мы должны делать то, что скажут бледнолицые? Чем ты лучше меня?

Роза молча сжалась. Сейчас к её страху присоединилось непонимание и откровенное презрение. Юноша говорил ей то, что давно желал сказать кому-то другому. Но другие его слушать не хотели.

— Когда мать Нодана погибла, он пытался собрать мужчин, пытался найти в них смелость чтобы противостоять белым. Ты знаешь, что Нодану отвечали? Что воин не тот, кто бессмысленно губит свою жизнь, а тот, кто хранит племя. И как они сохранили племя, позволив умереть моей матери!

Нодан разошёлся не на шутку, но гнева в нём больше не было, это было разочарование.

— Тело матери не вернули в деревню, — Нодан расстроено свёл брови. — Так же, как и брата. Они остались в Рочестере, похороненные как вор и убийца. А ведь Маэру всего лишь подстрелил козу. Никто не знал их имён, никто не пел им прощальных песен. И Нодан может лишь надеяться, что души их найдут дорогу домой. Особенно Маэру. Он так часто блуждал в лесу, что Вабана не хотела отпускать его на охоту. А Нодан присматривал за старшим братом. Это делало Нодана лучше, и он мог этим гордиться. Гордился собой, в то время как Маэру всегда гордился Ноданом.