Антон Леонтьев - Небо слишком высоко

Сын кивнул, и Милена вдруг подумала, что Грэг стал бы отличным отчимом.

И, что самое смешное, он теперь вполне мог им стать, она ведь была свежеиспеченной вдовой , к тому же обладательницей солидного многомиллионного наследства.

И обладательницей титула Бывшая первая леди.

— А вот я не согласна, что инцидент исчерпан! — заявила, поджимая губы, агент Оливия. — Быть может, что касается Кеннеди и Линкольна это, конечно, шутка, но что касается президента Грампа…

— И Цезаря я тоже убил, а не Брут! — подал голос с дивана Тициан, а Грэг поднял руку:

— Прекратите оба! Ты, Тициан, отныне перестанешь щеголять своим подростковым сарказмом. Ты, Оливия, попытаешься войти в положение неуравновешенного тинейджера, только что потерявшего отца.

— Это я-то неуравновешенный? — произнес Тициан со смешком, а Милена по-герцословацки заметила:

— Прошу, сделай, как он говорит! Ради меня, сынок!

И быстро перевела эту фразу на английский, добавив:

— Рада, что мой сын больше не под подозрением.

— А я вот так не считаю! — заявила агент Оливия и вышла, громко хлопнув дверью.

— Мэм! — Милена вздрогнула, потому что Хантер Рогофф возникла около кресла, в котором она сидела и набиралась сил, абсолютно неожиданно. — Какие у вас будут приказания?

Милена горько вздохнула и сказала:

— Поверните время вспять, Хантер! Или оживите моего мужа.

— Это вопрос не ко мне, мэм, а к Иисусу, который, кстати, сегодня родился. Тот, кто убил Делберта, остановил свой выбор на весьма неслучайном дне, — ответила Хантер, и Милена вдруг произнесла:

— Скажите, а вы были любовницей моего мужа?

Хантер, ничуть не удивившись ее вопросу, словно ждала его, ответила:

— Да, первой. В это сложно поверить, но это было именно так. Причем я сейчас скажу вам то, о чем никто не знал — кроме Делберта и меня. Девственность он потерял в двадцать три года. Со мной. И я была на шесть лет его младше. Так у вас будут распоряжения, мэм?

Милена снова вздохнула и сказала:

— Спросите у нового президента Фартинга. Кстати, где он?

— Оккупировал Малахитовую гостиную и прилегающий к ней Сиреневый салон, мэм. Кажется, обсуждают новые назначения в администрации. Точнее, мистер Бартон диктует, а новый президент кивает своей столь благообразной седой головой.

Милена усмехнулась — что же, те, кто считал, что Делберт — самый ужасный президент за всю историю, просто не были еще знакомы с Уиллом Фартингом.

— А как настроение у слуг? — осведомилась Милена, и Хантер ответила:

— Препаршивое, мэм. Впрочем, иного было глупо ожидать. Все же Делберт, быть может, и был кошмарным президентом, но при этом он был щедрым хозяином. Правда, Франклина нигде не видно…

— Наверное, спит, — ответила Милена. — Не будите его. Да, сбылось его пророчество, Делберт стал последним президентом, которому он служил!

— Не совсем , — возразила Хантер. — Теперь глава нашей страны — президент Фартинг. Однако не думаю, что Франклин согласится работать на это полное ничтожество. Он и так с большим трудом дал себя уговорить остаться в Белом доме, когда туда въехали вы с вашим мужем, мэм.

Милена расхохоталась. Ей было наплевать, что подумают те, кто мог услышать ее смех.

— Вы неподражаемы, Хантер! Из ваших слов можно заключить, что мы с мужем были не полными ничтожествами!

Хантер Рогофф меланхолично заметила:

— Что правда, то правда, мэм. Знаете, я ведь его любила. И, что самое странное, до сих пор люблю. Не престало мне говорить такое жене, пардон, вдове президента, но это так. Ведь, в сущности, Делберт был неплохим человеком. Просто ему не было суждено встретиться с женщиной, которая его бы любила. Женись он на мне, все бы у него было в порядке. Не стал бы президентом, однако был бы владельцем сети престижных отелей, например. И он до сих пор был бы жив. Если у вас не будет больше распоряжений, то позволю себе удалиться. Уже почти шесть утра, пора готовить завтрак.

Милена проводила взором эту странную особу и задумалась. А ведь Хантер права. Делберт так и не встретил женщину, которая бы его любила, а ту, что его любила все эти годы, упустил.

Она поднялась, чувствуя, что ей необходимо прилечь. Милена вышла в коридор и наткнулась на яростно споривших Бизза Бартона и Майка Флинта. Дефилируя мимо них, она намеренно смотрела в сторону. Ей было все равно, из-за чего они сцепились и что делят на этот раз.

Милена поднялась к себе — и увидела сидевшего на широком подоконнике в коридоре Грэга.

— Мэм, — произнес он, — вы так и не прилегли?

Перед глазами Милены снова замелькали невероятной интенсивности картинки. Она и Грэг в одной кровати…

— Вы тоже, — ответила она. — Кстати, спасибо вам за то, что не обвинили моего сына в убийстве Делберта.

Грэг ответил:

— То, что он невиновен, ясно любому. Однако Оливия желает выслужиться. Да и ваш сын наболтал много лишнего.

— Это у него от отца! — заявила Милена, и в этот момент ожила рация Грэга. Тот, выслушав короткое сообщение, нахмурился и поднялся с подоконника.

— Что-то случилось? — спросила она обеспокоенно. — Что-то с Тицианом?

— Нет, с вашим сыном, мэм, все в порядке. Мне просто доложили, что, если не считать китайцев, которые никого к себе не пускают и отвергают любые попытки вступить с ними в контакт, все, кто вчера был в особняке, находятся в нем и сегодня. Все, за исключением дворецкого президента Франклина, которого со вчерашнего вечера никто не видел!

Милена хмыкнула.

— Уж не подозреваете ли вы его в том, что он — шпион коварных русских и, убив президента, бежал прочь под покровом ночи и урагана «Хиллари»? Отличный сюжет для дешевого романа. Не забывайте, что Франклину около восьмидесяти. И даже топ-шпион в его возрасте не способен на подвиги киношного Джеймса Бонда.

Извинившись, Грэг зашагал прочь по коридору. Милена, чувствуя, что не может допустить, чтобы второй раз за несколько часов под подозрение попал невиновный и явно не причастный к убийству Делберта, устремилась за ним.

— Мэм, вынужден просить вас пройти к себе в апартаменты.

— Грэг, — заявила Милена, — не забывайте, что это дом моего мужа, а теперь, после его смерти, согласно его завещанию, мой!

Они спустились по лестнице и направились в крыло, где обитали слуги.

— Франклин был последним, кто видел президента живым, потому что он принес ему колу и торт, — рассуждал Грэг будто бы с самим собой, однако явно позволяя Милене проследить ход своих мыслей.

— Вы ведь сами не верите, что это он! — заявила в сердцах Милена. — Восьмидесятилетний дворецкий убивает президента США? По какой, скажите мне, причине?