Елена Силкина - Осень Мендосы (СИ)

-К психиатру! – неожиданно взорвалась мать. – Потому что то, что ты говоришь – ненормально! Что значит, испытываешь отвращение?! Мендоса отлично выглядит и чувствует себя! Он прочно стоит на ногах, у него карьера, деньги, репутация в научных кругах, имущество! Не то, что у нас! Если я завтра умру, с чем ты останешься?! Ни образования, ни средств на жизнь, ни защиты!

Девушка встала, как вкопанная. Это её мама, которая всегда единственная защищала и понимала всё-превсё?! Она теперь готова сдать свою бесценную крошку в дом для умалишённых? Она перестала быть на её стороне и вступила в заговор с отвратным Мендосой?

-Что застыла?! Идём!

Нинианна дёрнула дочь за руку, и та двинулась вперёд, как под гипнозом.

Только сейчас она заметила, что аэробус уже завис перед лесенкой и лифтом, на остановке полно народа, и они с мамой рискуют остаться без сидячих мест.

Щёки у Кадны стали горячими. Ей показалось, что все на них оглядываются и слушают этот ужасный спор. Здесь были не только люди, но и другие сапиенсы, в основном гуманоиды. Две девушки-маурки лукаво стреляли по сторонам кошачьими глазами, разговаривали и смеялись, протискиваясь в общественный гравимобиль. Маленький лемур-тави отодвинулся в сторону, чтобы его не затолкали, и выжидал. Рослый красавец-тайрианин тоже не торопился на посадку. Этот-то что тут делает? Обычно их разве что в столице можно увидеть.

Нинианна продолжала говорить.

-Мама! Народ слушает!

Тихий и ломкий, словно от боли, голос дочери не заставил женщину замолчать.

-Пусть слушает! Пусть все знают, какая у меня глупая и вздорная дочь! Мне плевать, что они слушают, главное, чтобы ты услышала! Такой мужчина тебя выбрал! Шанс упустишь – потом не вернёшь!

Что случилось? Мама словно помешалась. Раньше она жёстко соблюдала принцип «сор из избы не выносить» и никогда ничего не обсуждала прилюдно. Что же произошло теперь?

Женщина втащила девушку за руку в салон аэробуса, двери закрылись, и только тогда Нинианна отпустила дочь и умолкла.

Кадна выбрала место в самом хвосте салона и забилась в угол. Мать не возразила, присела рядом, словно загораживая её собой.

И все вот эти, все до одного, слышали их ругань. Стыдно-то как…

Блестящая остроносая сигара с прозрачным верхом, похожая на древний автобус, только без колёс, плавно поднялась в воздух на небольшую высоту.

Внизу замелькали рощи, дороги и домики пригородных посёлков.

Нинианна смотрела наружу поверх головы дочери, сжимала тонкие губы и молчала. Кадна сутулилась, упрямо нагнув голову, ни на кого и ни на что не смотрела и тоже молчала.

4.

Дом, похожий на древнегреческий храм, сиял огнями среди бела дня.

Для Кадны, впрочем, он выглядел, как тортик с кремом, светлый, будто облачко, украшенный лепниной и колоннами.

Высокие, ажурные, кованые ворота были распахнуты настежь. Округлые тумбы генераторов защитного поля, установленные строем вдоль ограды, не светились.

Нинианна посмотрела прямо в кроваво-красные вампирские глаза видео-камер и устремилась вперёд по дорожке из мелкой мозаичной плитки, широко печатая шаг. Следящими устройствами был усеян весь путь следования напоказ.

Низко нависающие тучи, казалось, вот-вот придавят вершины цветущих деревьев и тугой узел волос на макушке маленькой коренастой женщины. Кадна всё больше отставала.

-Ну, мама!..

Нинианна на миг приостановилась, резко обернулась.

-Даже и не думай! Иди!

И зашагала дальше, ворча на ходу:

-Отвратительно ей, видите ли… Вот доживёшь до моих лет… Да от него все женщины без ума, пачками на шею вешаются! Цени, кто тебе предложение сделал!

«Я ценю», - подумала Кадна. – «Но принимать не хочу!»

Девушка мрачно посмотрела в спину матери. Потом тряхнула распущенными волосами, пошла быстрее и даже улыбнулась. Мать всегда говорила, что надо быть сильной. Ну что ж. Она, Кадна, будет сильной. Если не удастся избавиться от кошмарного замужества, об этом пожалеют все…

Ступени перед входом засветились. Массивные, сбитые из тёмного дерева, окованные металлическими полосами, двери дома сами собой распахнулись.

Ковры, узорчатые вазоны, широкая мраморная лестница. Гостей никто не встречал внизу, но мать это не смутило, она решительно шествовала вперёд и только вперёд. Девушка, спеша за ней, споткнулась на верхней ступеньке.

Через арочный проём, увитый гирляндами цветов, доносилась негромкая музыка и приглушённый гул голосов.

-Нинианна и Кадна Михайловы!

Механический голос из динамика под потолком заставил Диану слегка поморщиться. Заиграла торжественная мелодия, в гостиную вошла женщина и подтолкнула вперёд хрупкую девушку.

Диана хмыкнула себе под нос. Ох, уж эти новомодные имена из внеземных колоний! У большинства людей нет вкуса, они не понимают, как звучат подобные сочетания. Кадна Михайлова, м-да.

Дама-археолог критически прищурилась.

На девушке не видно никаких современных украшений, светящихся, цветомузыкальных, голографических, которые то появляются, то пропадают, изменяя свой вид. Но она лишь выигрывает от этого, потому что Мендоса-младший – консерватор. Из вещей только всё натуральное, только подлинное, ещё лучше, если старинное. Не обязательно людское, но непременно древнее. Экзо-археолог, что вы хотите. Они, конечно, разные бывают, но этот вот именно таков.

Мендоса выпрямился и зорко взглянул из-за столика. Девушка улыбалась, это обнадёживало. Она посмотрела на него и торопливо потупилась, узкие плечи поникли.

Кривоватая, хулиганская, сияющая улыбка расцвела на лице у хозяина вечеринки. Женщины дружно вздохнули. Роман Августович легко вскочил на ноги и пошёл навстречу новым гостям.

Ну что ж.

Это будет ещё одна проверка.

Последняя.

5.

-Всех благ, уважаемая Нинианна! Приветствую, прекрасная Кади!

Женщина кивнула, величественно, благосклонно и невесело. Девушка скопировала этот наклон головы, улыбка у неё увяла. Она ведь говорила, что ей не нравится уменьшительное, которое он изобрёл, она любит своё полное имя. Как мама, которую даже подруги называют по имени-отчеству.

-Прошу за стол. Ждали только вас.

Напряжение немного отпустило Кадну. Решающий разговор откладывался, хотя, к сожалению, ненадолго. Ну да, только их и ждали, как же. Никто внимания не обратил, кроме хозяина и светловолосой женщины, самой молодой среди приглашённых. Светский этикет раздражает, если не сказать, бесит.

Мендоса присел рядом и вполголоса представлял девушке присутствующих. Кадна не запоминала ни лиц, ни имён.

Перед ней поставили блюдо – фруктовый салат в шампанском. Она возмутилась. Её намереваются споить? Мать шикнула на неё, Мендоса успокаивающе улыбнулся, подмигнул матери и собственноручно заменил дочери салат на другой, политый йогуртом.