Надежда Борзакова - Стражи

– То есть, если я подпишу и буду выполнять правила, то смогу вернуться домой?

– Именно так, но для вас у меня есть и другое предложение. Взгляните, – он развернул ко мне Айпад.

На экране появилась черно – белая запись, сделанная, вероятно, откуда – то справа и сверху. Четверо мужчин и девушка, стол с лептопом. Одного из мужчин удерживают двое других. Девушка что – то говорит, а потом делает уверенный шаг к столу с лептопом и, внезапно схватив его со стола, ударяет стоящего рядом мужчину.

– Вот, видите? Запись ужасная, но вы заметили?

– Что там мы?

– Как спокойно и уверенно импровизируя, она выиграла бесценное время, чем спасла своего напарника и способствовала устранению лидера одной из опаснейших террористических организаций? Хорошая работа агента. А потому я принял решение, предложить вам пройти программу подготовки. Вы приступите к обучению и, в случае успешного завершения, станете агентом. Если же нет… что ж, вернемся к первому пути.

– Агентом? Я? Я же ужасно невнимательна и едва могу пробежать 200 м и…

– Я вижу в вас потенциал, а прочему легко обучиться. Но, я не тороплю – подумайте.

В кабинет вошла девушка и, молча положив передо мной два документа, оставила нас.

– Документ слева от вас – контракт на обучение, справа – акт о неразглашении. У вас 5 минут на выбор, – с этими словами он встал и вышел.

Мне предлагают работу агента? Мне? Застенчивой, неуклюжей девушке, неспособной за себя постоять? Это невозможно! Или возможно. Я ведь смогла, он сам это сказал. А еще сказал, что видит во мне потенциал. Я способствовала ликвидации лидера опаснейшей террористической организации и, возможно, смогу ликвидировать других и мир станет безопаснее. Ужасных сводок в новостях станет меньше, а люди – не только мои родные, но и в общем гражданские будут в безопасности и я смогу приложить к этому руку. Или глупо погибну , или что еще хуже, кто – то погибнет по моей вине? Это всего лишь я – Катя, которая всю свою жизнь, прячется за спину старшей сестры, какой из меня агент? Могу ли я так рисковать?

«Ты смогла!», – упрямо твердил внутренний голос: «Смогла, сама без подготовки, а тебе предлагают ее пройти. Думаешь, кто – то допустит тебя к работе, не будучи уверенным, что ты готова? Оглянись вокруг…».

И, дважды внимательно прочитав документ, лежащий слева от меня, я поставила подпись…

Уснула я уже под утро, но каким – то чудом подорвалась даже раньше Лиды и, приготовив завтрак на двоих и втолкнув в себя свою половину кефирных оладий, пораньше уехала в штаб.

«Алекс сказал, не ждать новостей раньше утра, а значит, сейчас я смогу узнать хоть что – то. Ну, хоть бы он вернулся…».

На стоянке меня ждал неприятный сюрприз в виде Андрея. Он, очевидно, ждал меня. Что ж, к разговору я вполне готова.

– Привет, Андрей! – я уверенно направилась к лифту.

– Не так быстро, – он грубо схватил меня за руку и, просканировав пропуск, втащил в лифт.

«Доброе утро! Представьтесь, пожалуйста!»

Мы одновременно прошли идентификацию, и он выбрал уровень 4 – тренировочная.

«И что он задумал… В любом случае, ничего особенного в штабе он мне не сделает», – а потом я вспомнила Сашу и кладовку, камеры ведь не везде для экономии ресурсов и холодок прошел по коже.

Лифт остановился и Шаурин потащил меня по коридору.

– Оставь меня, убери руки! – я вырвалась, – Ты не имеешь права так вести!

– Ну уж нет, девочка! У тебя был шанс по – хорошему, но ты его проебала, пеняй на себя. А я свое возьму!

И грубо рванув меня к себе он прижался губами к моим губам…

Он загреб оба моих запястья своей рукой, а другой с силой разорвал рубашку.

– Помогите! – заорала я, пытаясь защищаться, – неет!

– Никто не придет, сучка, здесь нет камер. Ты будешь моей!

– Нееет…

Я едва успела заметить движение слева, а сильные руки уже оторвали насильника от меня. Он влетел в стену.

– Падла! Тваарь! – Дима вновь и вновь наносил удары, – урою!

Дрожащими руками я тщетно пыталась стянуть края разорванной рубашки, пока оба противника свирепо бились между собой. Шум все – таки привлек внимание охраны.

– Агенты, прекратите! – попытки троих секьюрити удержать Диму с треском провалились, а вот Андрей, казалось, обрадовался возможности спрятаться за спины охранников.

– Дим, Дима, хватит, пожалуйста, он того не стоит, – чудом сумев пробраться между охранниками я буквально повисла на нем, обняв настолько, насколько сумела дотянуться руками.

Возникло ощущение, что я обнимаю каменную статую – мышцы напряжены до предела но, похоже, мои слова достигли его сознания…

– Отвалите! Ты цела? – в его глазах ярость уступила место страху…за меня.

– Да, я цела, я в порядке он ничего мне не сделал…

– Этот псих напал на меня, – Шаурин, физиономия которого напоминала один сплошной синяк, объяснялся…с неизвестно откуда весьма некстати взявшимся шефом.

– Это не так. Агент Шаурин попытался меня изнасиловать, а агент Волков, случайно оказавшись рядом был вынужден применить силу чтоб его обезвредить, – откуда взялась эта спокойная и уверенная в себе женщина с тихим ровным голосом?

– Это…, – начал Дима.

– Так, – я и не думала позволять ему продолжить. Впрочем, моя разорванная рубашка была красноречивее любых слов.

– Катерина, зайдите в мой кабинет, а вы ожидайте…в разных помещениях.

Дима явно хотел возразить.

– Дима, все в порядке, правда, я сделаю, что он говорит, – прошептала я.

Паника уж прошла, но адреналин жег вены, не мешая ясно мыслить. Нельзя допустить, чтоб у Димы были проблемы из – за драки, а учитывая подлость Шаурина…Кто знает, что он придумает.

– Присаживайся, Катя, – обычно шеф звал любого из нас «курсант» и на «Вы», а настолько внимателен и доброжелателен он был разве что в ту далекую первую ночь, – да, ситуация не из приятных. Ты знаешь, что романы между агентами запрещены? Разумеется, мы знали, что вас с Андреем связывают…

– Давным –давно нет, Роман Алексеевич. Я просто хочу продолжить обучение, поддерживая с коллегами такие отношения, которые не помешают будущей работе. Вот только мой куратор явно против, я надеялась, что он одумается и мне не придется обращаться за помощью к Вам, но переоценила свои силы – простите меня.

– Да, да. Видишь ли, у Дмитрия была непростая последняя миссия – он серьезно пострадал, не только физически, но и психологически и комиссия едва допустила его вновь к оперативной работе. А эта драка…На Шаурине живого места нет, боюсь, не расценит ли это комиссия как проявление неконтролируемой агрессии? Будет очень жаль, если Волкову потребуется коррекция…

Страх холодной змеей заползал в душу. «Коррекция», я знала, что именно это значит. В «Альфе» не могли рисковать, а потому при малейшем сомнении в адекватности кого – то с уровнем доступа выше 4, его подвергали воздействию психотропных препаратов. «Коррекция», призванная избирательно удалять «опасные воспоминания» на деле полностью «обнуляла» личность…