Клаудия Грэй - Тысяча осколков тебя

— Послушай, только послушай? Ладно? — он пытается обездвижить меня, его руки прижимают мои к полу. Его карие глаза умоляют меня, несмотря на то, что его вес удерживает меня на месте. — Пожалуйста. Я не хочу причинить тебе боль.

— Это всё время был ты. Поэтому у тебя были Жар-птицы. — Конечно, он не сохранил остальные и не «починил» их, это другой Тео из измерения, где Триада на шаг впереди нас, он мог использовать материалы и создать заново свою более совершенную технологию. — Ты копался в папиной машине и подставил Пола.

— Виновен, Мег.

Я шиплю ему в лицо.

— Перестань меня так называть!

Тео скидывает меня с сиденья, и мы падаем на пол субмарины. Я чувствую, что субмарина наклоняется вперёд, мы упадем носом в песок, но я не могу сбросить его с себя. Его колени прижимают мои ноги, его руки держат мои на металлическом полу.

— Ты будешь драться со мной или послушаешь? — Он резко вдыхает, как будто это он расстроен. — Я могу объяснить.

— Чёрта с два ты можешь.

Тео сильнее прижимает меня. Его лицо прямо над моим.

— Я пришёл в ваше измерение три месяца назад. Мы знали, что твои родители были на пороге прорыва, насколько мы знаем, ваше измерение единственное, которое может отдалённо сравниться с нашим и изобрести технологию. Это значило, что нам нужно создать стратегический альянс.

Как раз три месяца назад он начал принимать наркотики, пропадал на несколько часов, начал звать меня, Мег, начал вести себя по-другому во всех аспектах. Как я могла этого не заметить? Хотя я пыталась извернуться под ним, я едва ли могла сдвинуться.

— Так ты представляешь дружбу?

— В каждом альянсе есть лидер. — Выражение лица Тео больше грустное, чем злое. — Как и в каждой войне есть генерал.

— Война? Ты себя хотя бы слышишь? Два измерения не могут воевать друг с другом! Это безумие.

— Давным-давно люди думали, что изобретение самолета сделает войну невозможной. Знаешь, как можно перебрасывать силы в тайне, когда люди могут смотреть на землю с воздуха? Но потом кто-то придумал загрузить бомбы в самолеты и все изменилось. Каждую технологию, которую изобретает человечество, люди начинают использовать друг против друга. Это только вопрос времени. Если мы не начнём битву, то это сделает другое измерение и всё обернётся ещё хуже.

Я вспоминаю речь Конли во вселенной Лондона, о том, как оружие развивается с нами вместе. На какой-то момент я замираю. Я не меньше злюсь на Тео, но мысль о том, что кто-то может наблюдать, ждать и выбирать время для удара…

Тео кивает с внезапной надеждой.

— Теперь понимаешь, так? Нам нужно работать вместе. Нам нужно получить власть прежде, чем её получит кто-то другой.

— Вам никто не угрожает, — у меня болят запястья, он сжимает их сильнее наручников. — Это вы начали атаковать. Не притворяйтесь, что это не так.

Он продолжает говорить, как будто я ничего не произнесла.

— Когда я пришёл к вам, я должен был немного замедлить твоих родителей, просто чтобы мы были немного больше впереди, но для этого было уже слишком поздно. Я мог только создать путешественника. Идеального путешественника. Ты использовала один шанс на измерение, ты знаешь. Конли — наш путешественник. Для вашего измерения из всего мира, он выбрал тебя.

— Ух ты. Я чувствую себя по-настоящему особенной, — плюнула я ему в лицо. В буквальном смысле — наши лица были настолько близко. Субмарина уже покачивается, неуправляемая, и белый песок проглядывает через окно. — То есть ты позволил ему похитить папу?

— Пол всё портил. Они забрали Генри, и я, ты знаешь, направил его машину в реку, повредил тормоза, чтобы она перелетела через ограждение. Если бы машина попала в воду, вы бы рассчитывали найти тело сразу же. Это просто давало Триаде время.

Конечно. Тео всегда работал с машинами. Почему я не поняла, что это он перерезал тормозные тросики?

— Ты позволил мне думать, что папа мёртв. Мама всё ещё так думает, и Джози тоже. Ты хотя бы спросил себя, что ты делаешь с нами?

— Ладно, ладно, послушай меня, хорошо? Ты понимаешь, какую власть это тебе даст? Это огромные возможности, если ты ими воспользуешься. — Тео качает головой, в его глазах настоящие слёзы. — Я ненавижу тебе лгать. Всем вам. Мои чувства к тебе, это не только чувства твоего Тео, понимаешь? Похоже, что у меня не было шанса быть с тобой в нашем измерении, и когда я понял, что у меня может быть вторая попытка, я не собирался потратить её впустую. Но я не воспользовался ситуацией. Помнишь, в Лондоне? Я притормозил. Я хотел, чтобы ты приняла своё собственное решение. Я сказал, когда мы оба будем сами собой, помнишь?

— Да, ты достоин медали.

— Я клянусь богом, если бы я мог вытащить тебя из этой заварушки, я бы так и сделал. Но я не могу, Маргарет. Я не могу. Единственное, как я могу спасти тебя, это объяснить, как ты можешь сыграть на этом.

— Сыграть на этом? Это не игра, Тео! Ты бы убил Пола! — я уже готова расплакаться, как Тео, но мои слезы — это слезы ярости.

— Я всегда собирался выйти на чистую воду. Как ты думаешь, что бы случилось в Лаборатории Одиннадцать? Что бы тебе сказал Конли, если бы вы встретились в Воротах Дракона? Мы собирались рассказать тебе правду, всю правду, объяснить, что Генри вернется домой в целости и сохранности. Конли брал тебя на борт! Ты не понимаешь? Присоединиться к нам будет умным ходом. Будь с нами. Тогда тебе больше никогда не будет больно. Никогда. Я проведу остаток жизни, обеспечивая это, Мег. Я тебе обещаю.

— Ты имеешь в виду, что собирался шантажировать меня, держа папу в заложниках! — Я почти кричу это в лицо Тео, пытаясь вырвать его из его иллюзий о Конли, но потом субмарина под нами дергается сильнее, и я понимаю, что через окно виден только песок. Я кричу прямо перед тем, как мы падаем.

Скрежет винтов о камень сопровождает приземление субмарины. Мы переворачиваемся снова и снова, мы с Тео перекатываемся, дюжина небольших столкновений, от каждого из которых, похоже, проливается кровь. Я умудряюсь схватиться за своё сиденье, когда субмарина перекатывается через край впадины и мы начинаем скользить в бесконечную глубину.

Тео до этого мне говорил — субмарина выдерживает глубину до 1500 футов. После этого давление сожмёт нас как пустую жестянку.

— Дерьмо, — Тео опирается на стену, потом пробирается к панели управления. Он пытается снова запустить лопасти, но ужасный скребущий звук говорит о том, что они не работают. Датчик глубины показывает 650 футов… 700… 750…

Я опускаюсь обратно на своё сиденье, пытаясь не обращать внимание на ужасающий скрип и стук, сопровождающий нас на пути в пустоту.

— Что мы будем делать?

— Попытаемся продержаться, — трясущимися побитыми руками Тео активирует удерживающий механизм, он раскрывается, пытаясь найти точку опоры.