Кристен Эшли - Загадочный мужчина (ЛП)

Слезы снова полились у меня из глаз.

— Хок.., — прошептала я, крепко обнимая его своими руками.

Он продолжил:

— Не знаю насчет Фримена, думаю, он не особо будет рад, если я влезу в его личные дела, но если ты очень хочешь, я поговорю с ним, чтобы он сделал предложение своей женщине.

— Постой, — умоляя произнесла я.

Но он как будто не слышал меня.

— Завтра мы пойдем в бутик Тиффани, и ты выберешь все, что захочешь.

Я сжала крепко ноги вокруг его талии, соединив щиколотки у него за спиной.

— Остановись, Хок.

Его руки скользили по атласным чашечкам моей груди, он еще ближе приблизил свое лицо ко мне.

— Это как-то исправило то, что я разрушил? — прошептал он. — Или ты хочешь огласить мне новый список?

Это не исправило, потому что исправлять было уже нечего, он все исправил, когда простил меня.

Я обхватила его за затылок и притянула к своему лицу, приподняв голову я потянулась к его уху и прошептала:

— Да, малыш, ты все исправил, но видно я вгоню тебя своим заявление в полный ступор, — он начал поворачивать голову ко мне, но я быстро продолжила, боясь лишиться храбрости. — Я влюбилась в тебя, Кейб.

Он замер на полпути, поворачиваясь ко мне лицом, его тело словно оцепенело, я затаила дыхание.

Возможно, слишком рано. Возможно, мне не стоило говорить, слишком рано, нужно было бы подождать, когда наши отношения окончательно наладятся, а так, казалось, что я подталкивала его.

И возможно, мне не следовало называть его Кейбом. Я не специально назвала его Кейбом, у меня случайно вырвалось. Скорее всего потому, что мужчина по имени Кейб оказался столь же потрясающим, как и мужчина в моих объятиях.

С другой стороны, я теперь познакомилась с совершенно другим Хоком, милым, добрым.

Вдруг он резко перевернулся на спину вместе со мной, я возвышалась над ним, он так же резко снял с меня ночную рубашку Кэм, отбросив ее в сторону, а потом я опять оказалась с такой же скоростью на спине, и его рот опустился на мой.

Ночная рубашка Кэм стояла на пути этого мужчины, и он просто ее убрал, как и все, что делал этот человек.

Мне достаточно было буквально наносекунды, чтобы понять, что он, на самом деле, не возражал, что я назвала его Кейбом, я уверилась в этом окончательно, когда он пробовал мои губы на вкус, помогая себе руками, исследуя мое тело. Потом я потеряла способность мыслить.

Он отстранился, его губы заскользили по моей шеи, его руку массировали мою грудь, пальцы сжали мои соски, и я ахнула.

Я уперлась о кровать ногами и попыталась его перевернуть на спину, но мне не удалось.

— Я хочу, чтобы ты был на спине, — прошептала я ему.

— Нет, — пробормотал он мне в шею, и его язык заскользил по моему горлу.

Я сжалась, потому что его действия вызвали у меня мурашки по коже.

— Хок, в прошлую ночь ты так и не кончил. Это не честно.

Его пальцы тут же сжались на моих сосках, и я снова вздрогнула, поскольку мои бедра двинулись, а голова запрокинулась назад.

Затем он перевернулся на спину, водрузив меня на себя, но его руки с двух сторон обхватили мою голову, и он наклонил ее к себе.

— Твой рот, детка, может заставить кончить меня, но ты не будешь это демонстрировать мне сейчас. Я хочу кончить в тебя, понятно?

— Хорошо, — мгновенно согласилась я, не в состоянии отвести взгляд от ямочек на его щеках, прежде чем он приблизил мой рот к своему и снова меня поцеловал, крепко, долго и красиво. Потом его хватка ослабла, и я воспользовалась этим — на нем, над ним, наслаждаясь, пока не добралась до приза.

Мне потребовалось больше времени и очень понравилось, хотя могла с уверенностью сказать, не настолько, насколько понравилось Хоку.

Но, как и договаривались, я ничего не стала демонстрировать ему сейчас. Как обычно, Хок готов был сделал для меня все.

И, как обычно, он был невероятно хорош не только в этом, но и во всем .

Я проснулась одна в постели Хока.

Солнце ярко светило во все окна, и я отклонила назад голову, чтобы взглянуть на будильник. Было почти одиннадцать. Я не спала до такого времени с тех пор, как перестала быть подростком.

Я услышала шум из кухни и улыбнулась. Приподнялась, потянулась к ногам кровати, схватила фланелевую рубашку Хока и надела на себя. Потом я опустила ноги на пол, отыскала свои трусики на полу и быстро их натянула.

Дальше я направилась к железным перилам и взглянула вниз, Хок смотрел точно мне в глаза, на нем была белая футболка и черные спортивные штаны с широкой белой полосой сбоку.

— Привет, — произнесла я, и даже на таком расстоянии увидела его небольшую улыбку.

— Доброе утро, детка.

Я улыбнулась ему, спускаясь вниз по лестнице. В ванной комнате мне пришлось открыть упаковку с новой зубной щеткой, но я знала, что Хок не будет возражать. Я переживала, что не могу воспользоваться зубной нитью, поэтому плеснула теплой водой в лицо, вытерла его насухо и вышла из ванной, заметив его штаны-карго, валяющиеся на полу.

И у меня ту же возникла шальная мысль, прежде чем я отступила, я подошла к его штанам-карго и вытащила из кармана его бумажника фотографию. Я бросила штаны на пол и бумажник, развернув фото.

Софи на самом деле была восхитительным ребенком. Невероятно красивым. Симона тоже была потрясающей. И разглядывая ее, я поняла, что Хок выбрал другой тип женщины, потому что я совершенно не была похожа на его первую жену. В ней присутствовал намек на их общую расу, я же явно принадлежала к белой англо-саксонской расе.

Я положила фотографию обратно в бумажник, и в карман штанов карго, направившись к лестнице.

Хок стоял у плиты, но тут же повернулся ко мне, как только я показалась в полный рост, продолжая спускаться, пока не столкнулась с его упругим телом, он обнял меня за талию, и я прислонилась щекой к его груди.

Его рука поднялась выше, и он обнял меня за плечи.

— Хорошо спала, детка? — спросил он мне в волосы.

— Да, малыш, а ты? — в ответ спросила я.

— Тоже, — ответил он.

Я подарила ему широкую улыбку, и он вернул мне ее назад. Тогда я сосредоточила свой взгляд на сковороде на плите. На одной стороне у него жарился омлет из яичных белков, на другой — грибы и различные зеленые овощи.

Тэк наслаждался едой, которую я с удовольствием поглощала, подозреваю, что еда для Тэка была равносильна жизни. Он с удовольствием и самозабвенно закидывал ее в себя, единственное, что он был не в состоянии контролировать. Тэк также имел убежище в горах с потрясающим видом. Тэк потрясающе целовался. Тэк не прессинговал меня, пригвоздив к кровати, и не требовал близости, взамен обещая свою защиту, он ждал, что близость придет, но другим образом.

С ним была хорошо, но я до конца не была уверена, пока жила у него в доме, что он тот мужчина, который мне нужен.